Надежда Соколова - Приручить миллионера

Возмущенное фырканье послужило Лере ответом.

— Завтра в магазин пойдем. Вещи себе купи. Пятерки должно хватить и на одежду, и на еду. Ты покупаешь для себя, я — для себя.

— Ты считаешь, я не в состоянии купить продукты для обоих?!

— Я считаю, что с пятерки много не купишь. А ты привык жить на широкую ногу. Кстати… Ты бреешься, похоже. Как насчет того, чтобы начать отпускать бороду и усы? В целях экономии?

— Стерва, — вместо ответа выдал Славик. — Ты меня нарочно доводишь.

— Ну прости, — без малейшего раскаяния пожала плечами Лера. — Все, кто меня знает, давно перестали реагировать на мои подколы. А ты так забавно возмущаешься, что я просто не могу удержаться.

Вместо ожидаемого фырканья Лера получила внимательный взгляд:

— Все старые девы такие язвы?

— Понятия не имею, — Лера зевнула. Сказывалась усталость. — Я ни с кем, кроме себя любимой, не знакома.

— А кошки где?

— Которые должны быть у старых дев? — уточнила Лера, думая, что постелить на диване этому умнику. — В доме их нет. Я не люблю шерсть. Во дворе одна живет. Плюс еще парочка от соседей приходит. Все? Расспросы закончили? Тогда давай спать. Меня уже вырубает.

— Время детское. Полдевятого.

— Значит, закроешься в кухне и можешь хоть до утра на голове стоять, — и Лера пошла к платяному шкафу — доставать еще один комплект постельного белья.

Славик «стрелял в молоко» и, как ни странно, попал. Его хозяйка действительно оказалась старой девой. По крайней мере, она этого не отрицала.

Скинув комплект постельного белья на видавший виды диван в кухне, она закрылась в комнате, исполнявшей одновременно роли и зала, и спальни. Славику спать не хотелось. Он прислушался: машинка заканчивала стирку. Скоро можно будет вывесить на ночь джинсовый комплект. В доме было тепло, и Славик надеялся, что до утра одежда высохнет — ходить и завтра в халате ему не улыбалось.

Вообще, конечно, Славик был растерян. Он понятия не имел, кто он, зачем здесь очутился, что хотел получить или услышать от этой странной женщины. А самое отвратительное — Славик не знал, что делать дальше. Проснется он утром, и что? Если память не вернется, что делать? Куда идти? Кому звонить? В больницу Славик не желал обращаться категорически. Почему — не понимал. И все же… Да даже если обратится, он ведь без документов, без памяти, считай, без денег. Бомж, и все.

Дождавшись окончания стирки, Славик вывесил на потертой веревку в коридоре свою одежду, небрежно застелил диван, лег и закрыл глаза.

Дождь на улице практически прекратился, капли капали по подоконнику довольно редко. Вот под них Славик и уснул.

Спал он без сновидений, проснулся утром и долго не мог понять, где он и кто. А поняв, выругался сквозь зубы: память не вернулась. Он в доме у старой девы.

— Доброе утро, — широкое зевая, упомянутая старая дева зашла в кухню в длинной широкой рубашке. — Как спалось?

— Не вспомнил, — невпопад ответил Славик.

— Больница?

— Нет.

— Значит, попьем чай, или что там осталось, и пойдем в магазин. Может, по дороге что вспомнишь.

Что он там может вспомнить. Но Славик промолчал, встал и пошел в туалет — приводить себя в порядок. Из зеркала на него смотрел хмурый молодой мужчина. Не причесанный, с легкой щетиной на подбородке, со злостью в глазах. Таким Славик себе не нравился. Ополоснувшись, он вернулся в кухню. Надо было доесть то, что не съели вчера. Желудок настойчиво требовал еды, и много.

Глава 7

На нахлебников Лера не рассчитывала. Она и себя-то не знала, как прокормить, а уж постороннего мужика, здорового и голодного — тем более. Из съестного оставались полпачки гречки, пока что сырой, три яйца, пучок древнего укропа, четыре ломтя хлеба, полбанки варенья и пригоршня печенья. В общем, не густо. Лере хватило бы на сутки точно. Славик смотрел на еду, в том числе и на крупу, взглядом мученика, не видевшего съестного как минимум неделю.

Каша, яичница, остатки кофе — и вот уже доедено все, кроме остатков маргарина и тарелки с порцией гречки. Лера была воспитанной женщиной, а потому не стала задавать вопрос, как в Славика поместилось столько всего. Вслух не стала. А вот подумать подумала.

— Теперь — вперед, в магазин, мне тебя больше кормить нечем, — хмыкнула она.

— Ты меня проводишь? — и взгляд кота, просящего сливки.

— Вообще-то, не хочется, — Лера поднялась из-за стола. — Я все еще надеюсь, что ты заблудишься и прибьешься к какому-нибудь другому дому, побогаче. Пусть и в качестве рабсилы.

— Стерва, — ничуть не обидевшись, заявил Славик.

— Чем и горжусь, — пожала плечами Лера и пошла одеваться.

Джинсы, кофта с длинными рукавами, сверху — ветровка, и можно было идти в магазин. Славик натянул на себя уже высохшую одежду.

По улице шли неспешно. Лера не видела смысла бежать, Славику, судя по походе, еще аукалось его падение. Хромал он несильно, но все же заметно.

На улице было свежо, дорога «радовала» глаз лужами, которые приходилось обходить по дуге. Тучи над головой намекали на повторение затяжного ливня.

Соседи, пользуясь передышкой, выползли на участки — траву порвать — и провожали Леру любопытными взглядами. Как же, старая дева идет по улице рядом с мужчиной, да еще и незнакомым, молодым, симпатичным. Лера буквально слышала, как о ней начнут гулять сплетни. Вот дойдет она до конца улицы, повернет за угол, и тут же сбегутся соседки, встанут посередине улицы и начнут мыть кости ей и Славику.

Ей, в принципе было все равно. Лера скосила глаза на своего спутника. Тот выглядел задумчивым.

— Не вспомнил? — спросила Лера, поворачивая за угол и выходя на общую улицу, «магистраль», как называли ее между собой дачники.

— Нет, — покачал головой Славик. — Я даже место, возле которого меня нашел ваш электрик, вряд ли узнаю. Все тут какое-то одинаковое.

Лера только хмыкнула. Она, прожившая тут очень много лет, знала наизусть весь путь от остановки до дома и могла проделать его с закрытыми глазами. А Славик, тот, конечно, путается.

Дорская шла по улице с видом главнокомандующего, инспектировавшего войска. Славик неспешно хромал рядом. Любопытные взгляды местных клуш его не смущали. Конечно, такое событие: старая дева идет в магазин с симпатичным мужчиной. Славик не сомневался, что мысленно все бабы на улице уже поженили его и Дорскую. Ему было плевать. Меньше всего она вызывала в нем похоть или страсть. Желание прибить — да, чтоб не мучилась. Но и только.

Магазин изобилием не радовал. Славик понятия не имел, чем владел в «прошлой» жизни, но то, что было выставлено на прилавке дачного супермаркета, вызывало у него желание сбежать куда подальше. Такие вещи, в том числе и одежду, он при хорошей жизни точно не надел бы.