Мейвис Чик - Интимная жизнь моей тетушки

– Она счастлива?

Я как-то не думала об этом раньше, но теперь вспомнила ее слова, произнесенные при расставании с порога. Когда долго живешь с ложью, она, должно быть, перестает жечь.

– Да, – ответила я. – Я думаю, она счастлива.

– Что ж, очень многие, завершая свой путь, не могут сказать, что они счастливы, не так ли? – В голосе Вирджинии слышалась горечь. – Скажем, наша мать.

Наши взгляды встретились. Прошлое легло между нами большим черным пятном. Я уже открыла рот, но она опередила меня.

– Личфилд, значит. – Вирджиния наморщила нос. – Личфидд?

– Личфилд – неплохой город. Там великолепный кафедральный собор, и расположен он достаточно близко…

Опять ошибка. Вирджиния разозлилась.

– Да, конечно, – фыркнула она, – я никогда не бывала…

Как обычно, она указывала на то, что некоторые из нас – паршивые гедонисты, которые ничего не делают, кроме как разъезжают из одного города со знаменитым кафедральным собором в другой, чтобы потом хвалиться своими познаниями перед сестрой…

Я улыбнулась, покорившись судьбе.

– Но тетя Лайза живет далеко от центра. Можно сказать, на окраине, как мне показалось, занюханной. Судя по всему, львиную долю наследства получила Элисон.

– Низко же они пали, как сказала бы бабушка.

Наконец-то мы коснулись чего-то общего, связывающего нас. Я даже подумала: «Вот он, мостик, который позволит перейти к главному».

– Дорогая бабушка. Как мне ее недостает.

– Меня она в упор не видела, – не смогла не ввернуть я.

Вирджиния, как всегда в таких случаях, мои слова проигнорировала.

– Что ж, Лайза это заслужила. Получила свое… Когда я вспоминаю, как она относилась к нам. Не знаю, как это выдерживала наша мать. Будь я на ее месте, она бы получила от меня по полной программе.

– Лайза… очень привязалась к матери. Они же были близкими подругами… делились секретами.

Я увидела, как затуманились глаза Вирджинии, это случалось всякий раз, когда речь заходила о прошлом.

– Мать терпеть ее не могла. Никто в семье не мог.

– Не думаю, что так было всегда.

– С чего ты это взяла? – Вирджиния смотрела на меня в упор.

– В том, каким боком для кого поворачивается жизнь, обычно есть тайные причины. – Я старалась не расставлять акценты. – В конце концов взгляни хотя бы на нас…

– На нас? Это ты о чем? У нас никаких тайн нет. Ты добилась многого, ушла далеко, а меня оставила на месте.

– И по причинам, которых я не понимаю, тебя это гложет.

Вирджиния по-прежнему смотрела на меня, но ничего не сказала.

– Почему? – спросила я.

– Что значит почему?

– Почему мои достижения сидят у тебя в печенках? Обычно родственники должны радоваться успехам друг друга.

– Такое может быть только в твоих мечтах. И не было бы, если б ты не щеголяла своим богатством.

– Я не щеголяла.

– Ты просто бросалась деньгами.

Это уж был перебор. Даже она это поняла.

– Извини. Это несправедливо.

– Ты так думаешь, раз говоришь. Почему?

– Ну, потому что…

– Слушаю тебя…

– Рекомендую попробовать блюда дня: пармезановая запеканка с охлажденными оливками, брускетто [40]с баклажанами, суп из свежего зеленого горошка…

– Суп, пожалуйста. – В голосе Вирджинии слышалось облегчение.

Я рассеянно, желая поскорее вернуться к интересующей меня теме, тоже остановила свой выбор на супе. На что сестра сказала:

– Не можешь ты брать суп. – И пнула меня под столом.

Вот тут что-то в моей заячьей психологии сломалось. В конце концов, я не десятилетняя девочка, сказала я себе, мы уже взрослые люди.

– Суп, – повторила я громче и напористее.

А когда Вирджиния продолжала гнуть свое: «Дилис, ты не должна заказывать то же, что и я…» – перед глазами у меня все затянуло красным.

– Это еще почему? – Я еще больше возвысила голос. – Мне до чертиков надоело при общении с тобой контролировать каждое слово и шаг, и если я хочу этот чертов суп из свежего зеленого горошка, то я и буду есть суп из свежего зеленого горошка.

Я вскинула голову, выпятила челюсть. Все-таки мне было десять лет, и я нашла в себе смелость взбунтоваться. Так уж вышло, что поводом послужила тарелка супа из свежего зеленого горошка, но, заверяю вас, это был поступок. Если уж я собиралась в самом скором времени порвать со своей семьей и убежать в Индию со своим ни с чем не связанным, ничем не обремененным любовником, так чего мне сохранять в целости и сохранности сестринский союз? Суп или ничего!

Вирджиния опустила глаза, уставившись в скатерть.

– Ну, я думаю, теперь это знают все, кто находится в ресторане, Дилли… Хорошо, я возьму брускетто.

«Это же надо, – подумала я, – победа за мной».

– Будете что-нибудь пить? – нервно спросила официантка.

– Да! – рявкнула я. – Мы выпьем бутылку чего-нибудь действительно хорошего… и платить буду я.

Я с нетерпением ждала ответа Вирджинии, но она по-прежнему не отрывала глаз от скатерти. Официантка ушла за картой вин. Тут я заметила, что плечи Вирджинии трясутся. Боже, я довела сестру до слез. Что ж, пути назад не было.

– Джинни! – строго позвала я.

– Да? – промямлила она.

– Я должна отстаивать свои права. Ты не можешь всегда быть главной. Пользы тебе от этого никакой. – Даже мне эта тирада показалась очень уж ханжеской.

Плечи продолжали трястись, голова не поднималась. Но конечно же, она не плакала. Смеялась.

– Ну и дура же ты. – Она покачала головой. – Я не указывала, что тебе есть. Я думала о маркетинговом исследовании Петры и Джона. Если уж мы его проводим, какой смысл нам обеим заказывать одно и то же?

Потом, когда принесли суп и брускетто и мы исчерпали тему достоинств и недостатков блюд, я, расхрабрившаяся после вина, попыталась повернуть разговор к более серьезным темам. Вирджиния не возражала и, наблюдая, как я маленькими глотками расправляюсь со вторым стаканом, заметила:

– Полагаю, если ты пристрастишься к спиртному, Френсису понадобится лишь молвить словечко местному судье…

Идеальное начало. Я поставила стакан, глубоко вдохнула.

– Вирджиния, почему ты всегда должна меня подавлять?

Она моргнула.

– И почему ты воспринимаешь меня и мои деньги каким-то порочным союзом?

– Потому что они у тебя есть и ты знаешь, как ими пользоваться… и ты их, черт побери, используешь…

Ее злоба меня шокировала.

– Вирджиния, что такого я тебе сделала?

Она вскинула брови, как бы отвечая вопросом на вопрос:

– Moi? [41]

– Да, тебе! Я выпила один стакан вина, пью второй, а ты уже обвиняешь меня в пьянстве и намекаешь на то, что мой муж дает судьям взятки. То еще у тебя воображение.

– О, не преувеличивай. Деньги имеют власть.

– Вирджиния, кто преувеличивает, так это ты. Получается, что ты не можешь найти во мне ничего хорошего…