Шивон Дэвис - Влюбиться в Кэлвина

– Ты не делаешь мне больно. Если что-то изменится, я скажу, но, пожалуйста, ради всех святых, двигайся! Я хочу, чтобы ты отымел меня прямо сейчас!

Я продолжаю осторожные движения, но она сжимает мои ягодицы, обвивает ногами мою талию и с силой прижимает меня к себе.

– Сильнее. Я хочу сильнее и глубже.

– Твои пошлые разговорчики чертовски заводят, и если ты продолжишь в том же духе, я кончу через пару секунд.

– Не смей! – Она строго смотрит на меня, и я смеюсь, набирая темп, двигаясь глубоко и жестко. Она стонет, коснувшись губами моей груди. – Да! Еще, детка!

Я еще увеличиваю темп, и она двигается мне навстречу. Я запускаю руки в ее волосы, лаская губами всюду, пока продолжаю двигаться в ней. Волны чистой страсти накрывают меня, и я чувствую нарастающие покалывания.

– Я сейчас кончу.

Она запускает руку между нами, чтобы поласкать себя, и это самая сексуальная вещь, какую мне доводилось видеть.

– Быстрее, Кэл, – протягивает она. – Черт, да!

Мы проваливаемся в экстаз одновременно, содрогаясь и извиваясь, пока оба не замираем, насытившись.

Я поднимаюсь, выкидываю презерватив в мусорную корзину и возвращаюсь в кровать с полотенцем. Приведя ее в порядок, плюхаюсь рядом на кровать и прижимаю к себе.

– Черт, Лана. Это было нечто. Невероятно, охренительно круто. Потрясающе! – Я чмокаю ее в губы.

Она приподнимается на локте, повернувшись ко мне лицом. Волосы каскадом спадают за плечо. Я целую ее обнаженное плечо, и она дрожит.

– Правда? – Я хмурюсь, не понимая, откуда взялась эта неуверенность в себе.

– Абсо-черт возьми-лютно! – Я приподнимаю ее подбородок пальцем. – Почему ты сомневаешься?

Ее щеки покрываются румянцем.

– Потому что у тебя была куча девушек, а у меня – только ты.

Я ненавижу себя за то, что сделал с ней. Она сомневалась в себе из-за того, что я был придурком и не мог удержать в штанах свое хозяйство. Мне еще многое предстояло сделать, чтобы исправить это. Чтобы доказать ей, что она – центр моей вселенной.

Теперь единственная девушка, которую я хочу.

Я сажусь прямо, увлекая ее за собой, и заключаю ее лицо в ладони.

– Ни одна из этих девушек не имела значения. То был всего лишь секс. – Я целую ее в кончик носа. – У меня нет слов, чтобы описать интимную близость с тобой, Лана, потому что она – все. Ты – все. Заниматься с тобой любовью – ни с чем несравнимый опыт, потому что я никогда не любил ни одну из тех девушек.

Я кладу ее руку себе на грудь.

– Я в твоей власти, Лана, и только твои прикосновения зажигают во мне самые безумные чувства. Серьезно, стоит мне только посмотреть на тебя, как у меня встает. Быть внутри тебя – самое волшебное ощущение в мире, а то, как ты двигаешься подо мной, как ты уверена в своих желаниях и не стесняешься просить, это чертовски сексуально. Ни с кем еще секс не был таким приятным, потому что никто из них не был тобой.

– Спасибо, – шепчет она, и я обнимаю ее.

– Ты можешь не быть моей первой девушкой, и, к слову, я всегда буду жалеть об этом, но ты точно последняя. Я не могу ни на кого смотреть, кроме тебя, Лана. Ты – мой мир. Ты и Хьюсон. Вы для меня все.

Следующие несколько дней мы развили бурную деятельность, сдавая экзамены и планируя каникулы. Лана согласилась отправиться со мной к семье, чтобы вместе рассказать родителям. Мы планировали провести сначала несколько дней с ее родителями и полететь в Массачусетс в канун Рождества.

Мы были заняты покупкой тонн мебели для нашей новой квартиры, я сообщил Бретту, что с января у него будет новый сосед, но он порадовался за меня.

– Сделай это, детка, – говорит Лана, запрыгнув на кровать ко мне. Последние двадцать минут я пялился на свой телефон, боясь сделать звонок.

Не из-за себя, а из-за нее. Я не знал, как мама отреагирует на новость, и не хотел, чтобы что-то причинило Лане боль.

Она берет меня за запястье.

– Я знаю, почему ты не можешь решиться. – Я смотрю на нее, растаяв под взглядом прекрасных больших глаз, полных беспокойства обо мне. – Меня не волнует реакция твоей матери, так что и тебе нет нужды волноваться.

– Не волнует?

– Неа, – улыбается она, зачерпнув полную ложку шоколадного мороженого. – Открой, – приказывает она, и я повинуюсь. Потому что полнейший подкаблучник и слушаюсь ее во всем.

– М-м-м, – мычу я. – Вкусно.

– Я знаю. – Она запихивает в рот целую ложку мороженого, а потом наклоняется ко мне и целует, проталкивая языком подтаявший десерт. Я издаю стон и чувствую шевеление в штанах. Удивительно, что он до сих пор так легко поднимается. Мы не могли отлипнуть друг от друга и не провели ни одной ночи в разлуке с той вечеринки в братстве.

– Звони, Вонючка, – мурлычет она, соблазнительно облизывая тыльную сторону ложки. – И остаток мороженого я съем с твоего обнаженного тела.

– Решено. – Теперь мой стояк заставляет штаны натягиваться. – Злая ты женщина.

Она игриво толкает меня.

– Молчи. Ты это любишь.

Люблю. И ее тоже.

Я жду пару минут, пока возбуждение поутихнет, и звоню маме.

– Милый, рада тебя слышать.

– Привет, мам. Я хотел поговорить с тобой о Рождестве. – Я очень нервничаю, поэтому выпаливаю это на одном дыхании.

– Если ты собираешься сказать, что не приедешь, то я лично прыгну в самолет и притащу тебя домой, если потребуется. Мы месяцами тебя не видим и скучаем по тебе.

Лана берет меня за свободную руку и успокаивающими круговыми движениями начинает массировать ее.

– Не волнуйся, я приеду домой. Билеты куплены, но, м-м-м, со мной будет кое-кто еще. – Этих кое-кого будет двое, если быть точным, но я не готов выпускать кота из мешка прямо сейчас.

– Девушка?

– Да, девушка, и ты ее знаешь.

– Лана! Ты приедешь с Ланой?

– Да. Как, черт возьми, ты догадалась? Кай рассказал тебе?

– Кайлер знает?

Дерьмо. Надо было держать язык за зубами.

– Да, но, судя по твоему тону, не он тебе рассказал.

– Никто мне не говорил, милый. Ты правда думаешь, будто я не знала, что Лана стала той причиной, по которой ты решил учиться во Флориде?

– Ты знала?

– Подозревала.

Она не кажется рассерженной или недовольной.

– Нормально, если я приеду с ней?

– Если ты этого хочешь.

– Хочу.

– Уверен, милый?

Я знаю, что она имеет в виду. Члены моей семьи были очень разочарованы Ланой из-за ложного обвинения в изнасиловании и теперь вели себя куда более осторожно по отношению к ней. Еще одно, с чем нам предстоит справиться.

– Уверен больше, чем когда-либо, и больше, чем в чем-либо. – Я замечаю, что Лана рядом со мной сидит совершенно неподвижно. Хотя она и нацепила маску смелости, я знаю, что одобрение моей мамы значит для нее куда больше, чем она пытается показать. – Я люблю ее, мама. Мы вместе, и это никогда не изменится. Она единственная для меня.