Лили Сен-Жермен - Семь сыновей [ЛП]

Один вопрос. Звучит просто. Я поворачиваюсь к нему лицом и киваю в предвкушении.

— Твой бывший. Как его звали?

Еще одна крошечная наглая ложь.

— Майкл, — говорю я, и моя поддельная предыстория мерцает перед моими фальшивыми голубыми глазами. — Майкл Тревин.

Кивает.

— Он больше никогда не причинит тебе вреда. Почему он больше не обидит тебя?

Я мечтательно улыбаюсь, представляя выражение лица Дорнана, которого одевают в оранжевый комбинезон и навсегда закрывают в тюремной камере. Возможно, ему даже подпишут смертный приговор. Было бы неплохо.

— Потому что, — игриво произношу, очерчивая его губы пальчиком, — я твоя?

Он просто, бл*дь, смеется.

— Что я сделал, чтобы заслужить тебя? — Дорнан вздыхает.

Теперь я буду той, кто смеется.

Я выросла рядом с океаном. До пятнадцати лет понятия не имела, что некоторые люди могут прожить всю жизнь, так и не увидев моря. А потом одной ночью была вынуждена бежать от него, навсегда оторвавшись от его красоты. Я не видела пляжа шесть лет. Заблокирована и уязвима, окруженная грязью, бурями и ночными кошмарами с участием Дорнана Росса.

Поэтому, проснувшись, так нормально и не поспав, увидев его небритое лицо, которое сверху смотрело на меня, я не смогла сдержать крик.

— Воу, — говорит он, улыбаясь, словно кошка, наевшаяся долбаной сметаны. — Плохой сон?

Сажусь, стягиваю с себя простыни, чтобы обнаружить, что я совершенно голая. Моя татуировка болит, покраснела и горит. Эллиот предупреждал об этом. Но вместо того чтобы пытаться не думать о боли, наслаждаюсь ею. Жжение помогает мне вспомнить, почему я здесь. Оно заставляет меня почувствовать, как хорошо быть живой.

— Доброе утро, — произношу, потирая глаза. Откидываюсь назад, выставив грудь напоказ, чтобы Дорнан мог насладиться видом.

— О боже, — выпаливает, громко простонав. Я вижу выпуклость в его штанах. Человек буквально готов действовать в любое время суток.

— Мне бы так хотелось остаться, малышка, — говорит он, вручая мне кружку горячего черного кофе. — Но нужно идти работать с мальчиками.

— Ничего страшного, — отвечаю, расправляя простыни вокруг себя. — В любом случае, я должна пойти и закончить эту татуировку.

— О, ты никуда не пойдешь, — проговаривает он.

Я чуть не давлюсь кофе.

— Прости? — спрашиваю, вытирая темную жидкость с подбородка.

— Предупреждали о сильной буре, — объясняет Дорнан, засовывая бумажник в задний карман джинсов. — У меня есть около десяти минут до того, как эта долбаная погода снаружи станет чертовски невозможной для передвижения. Повезло, что мы не планировали никуда ехать.

— Так ты хочешь, чтобы я осталась тут? — переспрашиваю. — Одна?

Он выливает собственный кофе.

— Неа. Мой сын будет здесь. Джейс. Он останется с тобой. — Странно смотрит на меня, и не могу сказать, о чем думает. — Кроме того, этот недомерок единственный из тех, кому я доверяю заботиться о твоей прекрасной заднице. — Наклоняется ближе и заговорщически усмехается. — Я на восемьдесят процентов уверен, что он гей. Только никому не говори. Если кто-нибудь узнает, братья забьют до смерти маленького ублюдка.

Джейс. Бл*дь.

Всего лишь рассеянно улыбаюсь. Мой разум мчится со скоростью миллион километров в час. По сути, я в ловушке, без телефона и выхода. Запомнила номер Эллиота, но на самом деле это не имеет значения, когда у меня нет возможности позвонить ему. И я не хочу вызывать подозрений, связываясь с ним. Просто молюсь, чтобы он набрался терпения и не заявлял о моем исчезновении. Тем более что формально я уже мертва.

— Хорошо, — улыбаясь, говорю. — Куда ты едешь?

Дорнан ухмыляется, надевая кожаный жилет на черную футболку. Мое горло сжимается, только вижу клубные цвета, украшающие черную кожу, и значок президента . Он точно такой же, как на жилете, который носил мой отец.

— Это сюрприз, детка. Скоро увидишь.

Сюрприз. Интересно, какая хрень это может быть. Приходится сдерживаться, чтобы не закатить глаза.

— Мне нравится твой жилет, — полушепотом произношу я. — Выглядит удобным.

Он надувает грудь и изучает себя в зеркале рядом с кроватью.

— Я получил его, когда стал президентом этого клуба, — отвечает, и что-то внутри меня умирает. Значит, это жилет моего отца.

— Одевайся, — командует Дорнан, все еще любуясь собой в зеркале. Я повинуюсь и слезаю с постели. Найдя свою сумку около кровати, выбираю новый наряд — темные джинсы и белый топ на бретельках, красиво подчеркивающий мое декольте. Натягиваю джинсы и блузку, затем прохожу в соседнюю ванную комнату, чтобы нанести немного туши и собрать волосы.

Десятью минутами позже меня представляют членам клуба, какие все еще никуда не уехали. Мы находимся внизу, в главном зале, где повсюду много кожаных диванов с низкими спинками, полностью укомплектованный бар, перед которым стоим, и небольшая сцена. Здесь нет окон — это заставляет меня поежиться. Я знаю почему. Окна означают, что люди могут заглядывать внутрь. Окна означают, что люди могут стрелять сквозь них.

Я смотрю вокруг, сканирую десяток парней и девчонок, впитывающих в себя каждое тошнотворное слово Дорнана. Думаю, большинство людей решили вернуться домой после того, как было объявлено штормовое предупреждение. Возвращаюсь к тому, о чем говорит Дорнан, когда уже подходит к концу.

— Никто ее не трогает, — заканчивает он. — Она моя. Слышите?

Рассеянно улыбаюсь, пока несколько парней дают друг другу «пять» и присвистывают, а кучка клубных шлюх с завистью оглядывает меня с ног до головы. Дорнан щелкает пальцами и хватает меня за руку.

— Пошли, — говорит. — Мне пора.

Я плетусь за ним, как послушный щенок, вникая в каждую мелочь, которую вижу здесь.

Некоторые вещи изменились, другие — остались прежними. Дорнан до сих пор мудак — это неизменно.

Я следую за ним из главного зала клуба вниз по узкому коридору, пройдя мимо нескольких закрытых дверей, в итоге оказавшись в большой кухне, где стоит парочка обеденных столов.

— Жди здесь, — проговаривает, ударяя пальцем по столу.

Сажусь и смотрю на Дорнана.

— Чего я жду?

Он опирается о край стола и изучает мое лицо.

— Мы просто ждем, только и всего.

Киваю, осматривая комнату. Стены усеяны фотографиями членов клуба. И мое горло сдавливает, когда взгляд падает прямо на фото, какое я так хорошо помню. Фотография, которую носила с собой в течение шести лет. В данный момент моя копия лежит в сейфе под фальшивым именем в центре Лос-Анджелеса.

Мой отец.

Я заставляю себя отвести глаза, потому что Дорнан наблюдает за мной. Может, он и принял меня в свой клуб, но я чертовски хорошо знаю, что ни капли мне не доверяет. Через несколько мгновений Джейс спешно заходит в помещение, как будто только что принимал душ полностью одетым. Там, где он шел, виден мокрый след, и когда останавливается перед отцом, этот след превращается в полноценную лужу.