Лили Сен-Жермен - Семь сыновей [ЛП]

Я просто киваю, кусая губу.

— Спасибо за совет.

— Значит, ты ненавидишь бури? — произносит Джейс, наклоняя голову набок.

Думаю, он по-прежнему пытается понять меня. Все еще подозревает, что я больше, чем просто долбаная подруга его отца.

— Ненавижу влажность, — пожимаю плечами. — Вот и все.

— Хм. — На мгновение замолкает, а потом резко встает. — Хочешь ненадолго подняться на крышу?

Разве не там, бл*дь, буря?

— Я имею в виду, если только ты не боишься. — Это открытый вызов, который он бросает мне с вытянутой ладонью и нахальной улыбкой. Засранец.

Улыбаюсь, протягиваю ему руку и встаю.

— Только если после этого ты выпрямишь мои волосы, — игриво говорю я.

— Эм-м... договорились? Наверное? Как, черт возьми, ты выпрямляешь волосы?

— Утюжком, — усмехаюсь. — Идет?

— Наверное, — проговаривает он, не выглядя при этом слишком убедительным. Выведя меня обратно в коридор, выставляет руку за дверной проем и берет из кухни бутылку «Джека».

— Для светового шоу, — подмигивает, размахивая бутылкой.

Я просто наиграно улыбаюсь, пока мой желудок переворачивается, а сердце ухает вниз.

В клубном доме почти нет окон и хорошая звукоизоляция — это мечта для девушки, которая боится грома и молний. Едва мы достигаем верхней ступеньки лестницы и Джейс открывает пожарную дверь, я сжимаюсь от ярких вспышек света и грозного грома, какой прорывается сквозь все волокна моего существа. Как только дверь открыта, шум ветра и грома становится оглушительным. Задумываюсь насчет перспективы выйти в нее.

— Пошли, — Джейс кричит возле выхода, дергая меня за руку. — Доверься мне!

Довериться ему? Конечно, я ему доверяю. Он рисковал своей чертовой жизнью, чтобы попытаться спасти мою несколько лет назад.

Но доверяет ли ему Сэмми ? Должна ли она доверять ?

— Да пошло оно все, — выдыхаю, передвигая свои упрямые ноги и следуя за ним на улицу в завывающий ветер и неоновые вспышки. Наверное, было бы лучше застрять внизу с матерью . Я зажмуриваюсь, вздрагивая от внезапной атаки жгучих, острых капель дождя, которые почти достаточно твердые, чтобы считаться градом. Они пробивают мою кожу, как крошечные пули, жаждущие моей крови.

— Какого черта тебе здесь надо? — кричу на Джейса. Он тащит меня за руку, и мы продолжаем бежать. Видимость ужасная, и с трудом вижу то, что передо мной, кроме плотной занавеси ледяного дождя. Молния ударяет до ужаса близко. Я кричу, практически запрыгивая на Джейса. Он смеется, указывая на что-то перед нами. Сначала не понимаю, что там такое: пространство без стен, но внутри оно не мокрое.

Это не магия — это комната, полностью сделанная из стекла. Оранжерея.

«Как странно», — думаю я и снова визжу, когда еще одна молния бьет менее чем в ста футах. Я практически приклеена к Джейсу, будто паукообразная обезьяна, прилипшая к его спине.

Вздыхаю с облегчением, только он открывает стеклянную дверь и втягивает меня внутрь, закрывая ее позади нас. Буря все еще бушует вокруг, но я хотя бы чувствую себя немного более защищенной. Комната довольно большая, по крайней мере, шесть метров в ширину и с потрясающим видом на побережье Венецианского пляжа.

— Что это за место? — спрашиваю. — Для выращивания марихуаны?

Джейс ухмыляется.

— Так задумывалось. Пока копы не начали вести воздушное наблюдение. Теперь это мое убежище, когда мне надоедает быть там внизу с моими идиотскими братьями.

— Ты приводишь сюда всех шлюх своего отца? — интересуюсь у него, выжимая лишнюю влагу из длинных каштановых волос.

Парень хмыкает.

— Ты только что назвала себя шлюхой?

Я лукаво улыбаюсь.

— Давай будем смотреть правде в глаза, ладно? Я сплю с твоим отцом, чтобы он разрешил мне оставаться здесь, в его клубе. Как еще ты меня назовешь?

Джейс поднимает брови.

— Я не знаю. Девушка, которой пришлось принимать трудные решения, чтобы защитить себя?

Дрожа, пожимаю плечами.

— Это звучит гораздо лучше, — соглашаюсь я.

— Вот, — снимает свою кожаную куртку с длинными рукавами и надевает мне на плечи.

Не могу не заметить, что она простая, без нашивок и клубных значков. Думаю, это бесит Дорнана.

— Спасибо, — говорю и трепещу, когда Джейс проводит по моему плечу кончиками пальцев.

Я поражена. Даже спустя шесть лет, даже если он не знает, кто я на самом деле, между нами есть химия, которая трещит и искрится, как шторм, который бушует вокруг нас.

— Присаживайся, — произносит, доставая пару ящиков из-под молока. Он садится на один из них и вынимает полупустую коробку кренделей, чтобы съесть их с бутылкой «Джека», стоящей у его ног. Берет крендель, прежде чем предложить мне.

Я забираю, откусываю от кренделя и смотрю, как парень открывает виски и делает несколько больших глотков. Представляю, насколько это должно обжечь его горло, язык, губы.

Его губы.

— Ты всегда начинаешь пить в десять утра? — спрашиваю Джейса.

Он дерзко улыбается и смотрит на меня из-под своих густых черных ресниц. У него улыбка мамы — с ямочкой, и за это я бесконечно благодарна.

— Только когда нянчусь со шлюхами , — шутит, предлагая мне бутылку. Я делаю глоток, и жидкость обжигает до самого желудка.

— Ты меня даже не знаешь, — проговариваю, засовывая еще один крендель в рот. — Я не думаю, что даже нравлюсь тебе. Зачем ты меня сюда притащил?

Джейс забирает бутылку обратно и глотает горящую жидкость. Он мгновение изучает меня, вызывая неловкое ощущение в животе.

Потому что глядит так, будто знает меня.

— Ты напоминаешь мне девушку, которую я когда-то знал, — тихо говорит он, отводя глаза.

— Правда? — небрежно задаю вопрос. Река слез прожигает дыру в моем гребаном сердце. — Где она сейчас?

Он смотрит на пол, прежде чем снова встретиться со мной взглядом.

— Она умерла.

Я сглатываю огромный ком в горле. Мне нельзя плакать. Если заплачу, все будет кончено. А это не может закончиться. Не сейчас.

— Прости, — спокойно произношу я. Мои тщательно выстроенные планы грозят развалиться на куски, слово хрупкое стеклянное здание, в котором мы укрываемся.

— Все в порядке, — выпаливает он, небрежно махнув рукой. — Это было давно.

Некоторое время сидим в тишине, жуем крендельки и делим «Джека». Чуть позже я начинаю чувствовать расслабленность.

Хватит пить. Тебе нужно держать себя в руках.

— Твой отец немного... всепоглощающий, — наконец, говорю, нарушая тишину.

Джейс смотрит на меня с выражением, лишенным смеха и света.

— Он единственный в своем роде, — отвечает, и я слышу горечь в его голосе.

— Вы двое не очень близки? — Пожалуйста, скажи «нет», пожалуйста, скажи «нет».

— Ха! — хмыкает Джейс, но в его голосе нет радости. Больше похоже на задушенный крик отчаяния. — Нет. Мы не близки.