Делия Росси - Обычная девушка [publisher: SelfPub]

– Терри… – все звучал и звучал еле слышный призыв. – Терри…

Катерина застонала и открыла глаза. Обхватив руками гудящую от боли голову, она непонимающе уставилась на белые всполохи, освещающие комнату. Неужели пугающий сон не закончился? Да нет же. Кровать, тумбочки, абстрактная живопись на стене – обычный гостиничный номер. Но тогда почему она слышит рокочущие раскаты грома? Один в один, как в бескрайних песках ее личного безвременья. Оглушенная, растерянная, не успевшая как следует проснуться, Катерина не могла понять, где она и что происходит. Ей стало страшно.

«Господи, что со мной? – в смятении думала она. – Почему мне так холодно и жутко?» Грохот очередного удара стихии заставил ее вздрогнуть. «Нет, это не сон. Это не может быть сном», – тихо прошептала Катерина, наблюдая за тревожными всполохами зарниц. В их мертвенно-белых отсветах ей мерещилось что-то потустороннее. Призрак черной пустыни вновь встал перед глазами. Она сжала руками раскалывающуюся голову. «Нет. Не сон. Это всего лишь гроза, – исступленно убеждала себя Катя. – Рано или поздно она обязательно закончится!» Она закуталась в одеяло и словно мантру повторяла одно и то же: «Я не сплю… Это не сон…»

Гул содрогающихся гор, шум дождя, беснующиеся за окном молнии превращали обычную ночь в настоящий апокалипсис. Сон и явь мешались воедино, не позволяя отделить одно от другого, и Катерина завороженно смотрела на мечущиеся по стенам тени, не в силах сдвинуться с места.

Резкий стук распахнувшегося окна вывел Катю из ее странного транса. Стекло тонко задребезжало, яростный порыв ветра подхватил тяжелые шторы, принявшись остервенело трепать бархатную ткань, крупные капли дождя упали на окно и с силой забарабанили по железному отливу.

Очнувшись, Катя соскочила с постели и подбежала к балкону. Потянула на себя сопротивляющуюся створку, с трудом захлопнула ее и застыла, глядя на неистовство стихии.

В горах бушевала гроза. Бесчисленные молнии прорезали черную гладь неба, пелена воды, стремительно падающая вниз, сливалась с кипящими водами Мзымты, гулкие раскаты грома сотрясали темные вершины. Катерина не могла оторвать взгляд от этой ужасающей красоты. Сила, мощь, беспощадность… Впервые она ощутила, как слаб и ничтожен человек перед неумолимой силой природы.

Она долго стояла у окна, глядя на безумства ночной бури, а потом, словно проснувшись, обвела комнату непонимающим взглядом и медленно побрела к кровати. В голове ее мешались обрывки сна, таинственный шепот, тоскливое чувство одиночества и неясное ощущение надвигающейся беды. Забравшись в постель, Катерина закуталась в одеяло и закрыла глаза. До рассвета оставалось всего несколько часов.

Константин устало потер лоб. Его тревожила непогода, беснующаяся за стенами отеля. Она грозила нарушить планы. Откинувшись на спинку кресла, Костя задумчиво повертел в руках пачку сигарет. Старая, бессознательная привычка. Курил Константин редко – никотин не имел над ним власти и не доставлял особого удовольствия. Правда, английские «Treasurer» – небольшие, набитые вручную – являлись своего рода показателем высокого статуса и служили хорошей защитой от скуки.

Вот и сейчас, он неторопливо достал одну из них и закурил. Мягкий, сладковатый дым тонкой струйкой поплыл по комнате. Костас отвел руку и уставился на тлеющий кончик сигареты.

«Катерина. Она становится проблемой, – напряженно раздумывал он. – Слишком много внимания я уделяю очередной…» Он запнулся, не решаясь назвать девушку привычным определением. Почему-то Катю не хотелось равнять с остальными. Сколько их было… Сотни. Красивые, яркие, раскованные. И холодные. Пустые. Их хватало ненадолго. Месяц, три, пять – мало кто выдерживал дольше. И он никогда не жалел, расставаясь с очередным source*. Пользовался, откупался хорошим вознаграждением, но, расставаясь, никогда не жалел – ни одна не запала в душу, ни одна не смогла насытить его полностью. А эта девочка… Когда Митрос сказал, что нашел для него идеального донора, он не поверил – давно уже перестал надеяться на то, что подобное возможно. За долгие годы почти голодного существования Костя привык довольствоваться жалкими крохами силы. На жизнь хватает, и ладно! На большее он уже не рассчитывал. Поэтому, когда увидел Катерину, едва удержался от разочарованного вздоха. Хрупкая, застенчивая, юная. Лица почти не видно за нелепыми очками. Решил даже, что Димитрос ошибся – ну откуда в этой крохе сила? Она сама-то на ногах еле стоит! А ночью, рискнув попробовать ее energia*, он не смог оторваться. Она была теплой, живой, настоящей. Щедро делилась эмоциями и красками жизни, дарила ощущение эйфории и всемогущества. Он тогда едва сумел остановиться. Ушел к себе – оглушенный, пьяный, счастливый… И весь день прожил в приподнятом настроении, чувствуя себя по-настоящему живым. И сытым. Очень сытым. Настолько, что рискнул вызвать на разговор самого Генриха. И ведь получилось! Катино присутствие дало ему неоспоримое преимущество. А вкус ее силы… Хватало одного глотка, чтобы наполнить иссушенную долгим воздержанием душу.

Но плохо было то, что он становился зависим от этого вкуса, привязывался к нему, хотел присвоить себе и никогда никому не отдавать. А привязываться Костя не любил. Вернее, он давно уже разучился испытывать подобные чувства, и сейчас ему было непривычно ощущать странную зависимость от простой молоденькой девчонки.

Терсенов еле слышно вздохнул. Позабытые эмоции, которые неожиданно проснулись внутри, заставляли его нервничать. Три дня. Всего три дня он находится рядом с девушкой и за такой короткий срок уже умудрился подрастерять привычное равнодушие. Невероятно. Обострившееся чутье просто вопило, что нужно держаться подальше от этой… Кати, но Константин не мог. Ощутив сумасшедший коктейль ее эмоций, он оказался не готов к тому, чтобы так скоро расстаться с Катериной. Нет. Властное чувство собственника, заполучившего новую игрушку, жадно кричало: «Мое! Никому не отдам!» А холодный рассудок настаивал на том, чтобы Константин отступил, пока не поздно. «Она разрушит твою жизнь, уничтожит привычный порядок, лишит покоя и заставит совершать необдуманные поступки! – настойчиво предупреждал он. – Отпусти ее. И верни свою прежнюю жизнь».

«Прежнюю жизнь? А что хорошего было в этой жизни? Холод, скука и равнодушие! – возмутился Константин. – Нет уж! Впервые в мои руки попала такая жемчужина, и нужно быть полным идиотом, чтобы от нее отказаться!»

Он резко поднялся с кресла, кинул взгляд на бушующую за окном грозу и решительно вышел из комнаты.

В коридоре было тихо и безлюдно. Оглядевшись по сторонам, Терсенов осторожно подошел к соседнему номеру и легко вставил в замок карту. Дверь бесшумно открылась. Константин скользнул в темноту небольшого холла, быстро миновал его и, пройдя через всю гостиную, остановился у окна. Грохот разыгравшейся стихии не стихал. Равнодушно мазнув взглядом по вздувшейся пенящимися водами Мзымте, Костас напряженно прислушался. В соседней комнате было тихо. Если гроза и разбудила девушку, то он никак этого не узнает, пока не приоткроет дверь. Медленно потянув на себя ручку, Константин осторожно заглянул в спальню. Катя, закутавшись в одеяло, неподвижно лежала на кровати. «Спит», – с облегчением понял Терсенов. Он неслышно подошел ближе и склонился над спящей. Мощная волна нетерпеливого предвкушения прошлась по его телу. «Катя! – отозвалось глубоко внутри. – Сладкая… Настоящий, полноценный source!»