Бэт Риклз - В последний раз [litres]

Проснулась я с затекшей шеей. Локоть Ноя упирался мне в живот.

Хлопнула входная дверь. Судя по звукам, кто-то пробрался на кухню.

– Знаю, знаю, я сказала, что останусь с родителями, но они меня с ума сводят . Не могу больше. Каждую секунду, блин, спорят! «Я заберу свадебный фарфор!», «Вот и славно, эта фигня мне никогда не нравилась! Тогда мне достанутся накопленные мили», «Если б не я, ничего бы ты не накопил!» и «Аманда, скажи своей матери, что я заберу мили!», и «Аманда, скажи своему отцу, что может забирать свои мили, если перестанет спать с той девкой из винного клуба!», и «Аманда, скажи своей матери, что я с ней не сплю, и она никакая не девка». Клянусь господом богом, я их обоих убью, а потом заберу мили себе , и свадебный фарфор тоже, и все остальное, из-за чего они спорят. Посмотрим, как им это понравится.

Я замерла. Ной начал ворочаться. Аманда с силой бахнула об стол кружкой, а потом достала коробку чая, которую Джун хранила в кухонном ящичке.

– Эм, – произнесла я, потому что не знала, что и сказать.

– Ох, не волнуйся, милая. – Аманда махнула рукой. – Я частенько заставала свою соседку с кучей народа. Не одновременно, конечно. Она всегда забывала повесить на дверную ручку носок. К тому же, я видела этого твоего придурка, когда тот бегал голым по футбольному полю. Проспорил. Так что подумаешь.

– Эм, – повторила я.

– Что тут происходит? – пробормотал Ной, попытавшись пошевелить рукой. – Ой, рука затекла.

Он попробовал поднять вторую руку, убрал локоть с моего живота, провел рукой по лицу, а потом глянул в кухню.

– Ох, спасибо тебе, господи. Я думал, это моя мама.

– Неа, всего лишь я, – Аманда улыбнулась, помахала нам, а потом нахмурилась и продолжила грозно бахать всякими штуками. – Я бы не стала так к вам забегать, но вы ведь выдали мне ключ, а я уже на стенку лезу от этого развода. Так что буду забегать. Хотите кофе? Сделаю вам кофе.

– Я думала, что вы планировали… типа, последний семейный отпуск? – Я вспомнила наш прошлый разговор о ее родителях.

– Так оно и было , но потом все об этом забыли. Парочка придурков.

– Эй, Аманда, не подашь одеяло?

Она продолжила говорить: рассказала, как мама злится на измены отца, но теперь она тоже ему изменяет, и они друг друга стоят… но потом Аманда сжалилась над нами и подала-таки одеяло, повернулась к нам спиной и подарила нам немного личного пространства. Мы с Ноем, оба завернутые в одеяла, собрали раскиданную по комнате одежду.

Похоже, Аманда не ждала сочувствия: ей просто нужно было выговориться. И она мне нравилась – но не настолько, чтобы тусоваться с ней в одеяле. Думаю, с этим лучше справится Ной.

– Пойду приму душ, – сообщила я. – Все равно скоро на работу.

– Блинчики будешь, Эль? Я приготовлю блинов. Ооо! Вафельница! Тогда сделаю вафли.

– Как хочешь, – ответила я. – Я все съем.

– А мне и того, и того, – попросил Ной.

Она легонько стукнула его деревянной ложкой.

– Будешь есть, что дают, красавчик. Так, в общем, они начали спорить о том, кому достанется винный клуб. Чертов винный клуб! Не их дочь , а винный клуб! Маман все равно хочет вырвать этот клуб себе, чтобы отцу больше негде было встречаться с той девкой. Хотя никакая она не девка, она у меня вожатой была и вообще довольная милая на самом деле. И…

Я зашла в ванную – там Аманду слышно не было. Жаль ее. Очень. Мне бы и самой не помешало выговориться ей про Линду, но это может подождать. Вчера я рассказала обо всем Ною, и это помогло. Ненадолго.

Когда я вернулась в кухню, они уже перешли с обсуждения родителей Аманды на обсуждение домика.

– …и потому нет никакого смысла в уборке, потому что все вернется на круги своя, – говорил Ной. – Но не все покупатели готовы вкладывать сюда деньги. Некоторые хотят купить домик со всеми удобствами. Ну, то есть, если вообще хотят, потому что продолжают отменять встречи…

– А откуда ты знаешь, что в этом домике строители заинтересованы? – спросила я, распустив мокрые волосы из пучка. – Мама сказала?

– Ли сказал.

– А он откуда знает?

Ной одарил меня решительным взглядом.

– Эль, ты ведь знаешь, я не задаю ему вопросов, ответы на которые не хочу услышать.

– Правдоподобное отрицание. Я тоже так думаю.

– Он поменял номер. – Аманда, похоже, слушала нас вполуха, занятая вафлями и фруктами. – На знаке у дома. Это его номер.

– Какая часть «правдоподобного отрицания» тебе непонятна? – полушутливо рявкнул Ной. Он вздохнул и потер глаза. – Я должен был догадаться, что он что-нибудь такое провернет.

– Вы хотите сказать, что даже не заметили? Он ведь твой лучший друг! И твой брат ! Как вы это упустили?

Мы с Ноем скорчили гримасы.

– Потому что у него один и тот же номер уже лет семь? – сказала я. – Я бы ни за что не смогла назвать его по цифрам. Я и свой-то еле помню.

Аманда покачала головой.

– И что, вы думали, что маляр просто решил отменить запланированную встречу, а кровельщик забыл лестницу, и что все покупатели просто так передумали? И что, ничего не показалось вам подозрительным? Ни капельки? Да вы полные идиоты .

– Правдоподобное отрицание, – повторила я.

Но, выслушав сейчас Аманду… я не могла сказать, что так уж удивилась. Ли ведь с самого начала был против того, чтобы продавать пляжный домик. Чего-то такого от него и следовало ожидать.

(К тому же, не то чтобы я часто бывала дома, чтобы это заметить.)

– Думаете, стоит с ним поговорить? – спросил Ной.

– Я этого делать не буду, – Аманда протянула мне мой завтрак. – Он мне нравится, но в свою проблему я превращать его не собираюсь.

– Да уж, так он меня точно простит, – фыркнула я, скорбно посмотрев на свои вафли. – Вчера я пропустила поездку в Беркли, а теперь вы хотите, чтобы я попросила его перестать саботировать продажу пляжного домика? Нет уж. Он мне нравится, но в свою проблему я превращать его тоже не собираюсь. Это на тебе.

– Ох, замечательно. То есть теперь ты решила сделать вид, что не часть нашей семьи? А как же «этот дом дорог мне так же, как и вам»?

Я замахала вилкой.

– Разбирайся сам, Ной.

Он заворчал, но, наконец, выдавил:

– Ладно. Блин. Будем надеяться, что мама об этом не узнает…

Утром в День независимости атмосфера в пляжном домике накалилась. Ли я после поездки в Беркли не видела: он вернулся в воскресенье, когда я была на работе, и мы до самого вечера обходили друг друга по широкой дуге.

Аманда вернулась в домик.

– Мама работает, – объяснила она. – А отец отправился играть в гольф с парнями, которых только что встретил. Мы вообще не то чтобы отмечаем Четвертое июля, так что и планов у нас никаких не было. То есть, были, конечно, когда мы еще думали, что это будет счастливый семейный отпуск, но…