Табата Варго - Маленькая черная книжка

Как я мог не видеть этого все эти годы? Она была для меня, как сестра, поэтому мне не приходило даже в голову, что ее чувства оказались глубже, чем мои. Она наблюдала, как я крутил всеми и каждым, и никогда не моргнула и глазом. Но с Росслин все было по-другому, и теперь все претензии Вик за последние несколько недель имели смысл.

— Вик… — я поднял руки в воздух, чувствуя себя беспомощным. Как я мог сказать ей, что не чувствую то же самое к ней?

Слезы текли по ее щекам, и она сердито вытерла их и затем обхватила руками себя за талию. Я не видел эту сторону Вик очень долгое время, и мне вспомнилась девочка, которой она являлась раньше. Она была уязвима, и я наблюдал за всем этим в замедленной съемке, поскольку разбил ее сердце.

Насколько все изменилось между мной и Вик за последние недели, часть меня цеплялась за ту прежнюю девушку. Я не мог просто отвернуться от ее боли. Протягивая свои руки к ней, я ждал, надеясь, что она примет мое утешение. Через секунду она пересекла комнату и обхватила руками меня за талию.

Ее слезы замочили переднюю часть моего костюма, но мне было все равно. Ей нужно утешение. Вина засела глубоко внутри меня, поскольку я понимал, что все изменится с этого момента. На мгновение мне показалось, что это все положило конец нашей дружбе.

— Я люблю тебя, Себастьян. Я была с тобой с самого начала. Никто другой.

— Тссс, — шептал, гладя ее по голове.

— Она никогда не будет достаточно хороша для тебя. Она никогда не узнает тебя так, как я. Я принимаю тебя таким, какой ты есть, и с тем, что ты сделал. Она сказала бы то же самое, если бы узнала о твоем, нашем прошлом?

— Вик… — я начал объяснять ей, но она оборвала меня.

— Скажи мне, что не любишь меня, Себастьян. Скажи мне, что ты никогда не любил меня, — умоляла она, глядя на меня глазами, полных слез.

— Прости, но я не чувствую то же самое. Ты всегда была мне, как сестра.

— Это не правда, — она яростно покачала головой. — Поцелуй меня.

Прежде чем успел остановить Вик, ее пальцы сжимали мой пиджак, и она потянула меня вперед. Она застала меня врасплох и смогла прижать свои губы к моим.

Отчаяние имеет горький вкус. Я почувствовал, как ее язык провел по моим губам, и ухватился пальцами примерно в области ее локтей и попытался оттащить ее от себя.

— Я люблю, когда ты грубый, — рычала она. — Знаю, как ты любишь трахаться. Трахни меня, Себастьян. Трахни меня жестко, — она укусила мою губу, освободив свои руки и начала расстегивать пуговицы на своей рубашке.

— Перестань, Вик, — я оттолкнул ее, и она отступила назад на несколько шагов.

Она заморгала и затем сердито посмотрела.

— Она разобьет твое сердце. Она не похожа на нас. Она никогда не будет похожа на нас. Ты и я — одинаковые. Мы не получаем «долго и счастливо».

— Возможно, у меня не будет счастливого конца, но даже после всего дерьма, которое я натворил, ты и я не похожи.

Она ухмыльнулась, застегнула свою рубашку и обернулась. Не сказав больше ни слова, она покинула комнату, хлопнув дверью. Если бы я был умен, то последовал бы за ней, чтобы убедиться в том, что она покинула клуб, но я не умен.

— Что это, Себастьян? Скажи мне, что это такое, — Роз кричала на меня.

Слезы текли по ее щекам, разрывая мое сердце на части.

Неизбежное произошло, и теперь я могу потерять все, что любил.

— Росслин, милая. Я могу объяснить. Просто позволь мне об…

— Не смей называть меня милая. Скажи мне, что это такое. Я просто хочу услышать, как ты произнесешь эти слова. Мне нужно знать, что это реально.

— Росслин, пожалуйста…

— Остановись! Просто скажи эти слова.

Она сломалась передо мной — разломилась изнутри, и я ничего не мог сделать, чтобы остановить это. Сделав глубокий искупительный вздох, я закрыл глаза и подготовился к концу всего.

— Это — медальон твоей матери.

Слова врезались в мое горло, как большие осколки стекла. Я мог практически чувствовать вкус крови во рту.

— И как ты получил его?

Ее плечи были скованы, а рука, протягивающая медальон, дрожала так сильно, я подумал, что она может уронить его.

— Пожалуйста, детка. Позволь мне объяснить.

Мне просто было нужно, чтобы она меня выслушала в течение всего нескольких минут. Я хотел, чтобы она знала правду. Ей нужно знать, что в то время как я находился там, я не нажимал на курок. Я технически не убивал ее родителей.

— Не называй меня деткой! Я не твоя чертова детка!

Я вздрогнул от ее слов.

— Это был ты. Ты тот мальчик, склонившийся над моей матерью, не так ли?

Она задавала неправильные вопросы. Мне нужно, чтобы она спросила, я ли убил их.

— Да, это был я, — непрошеные слезы навернулись в моих глазах. — Но клянусь, Росслин. Клянусь, я не убивал твоих родителей.

— Тогда, кто это сделал?

Имя вертелось на кончике моего языка, ожидая выхода в воздух вокруг меня, и вместо того чтобы сдержать его при себе, как всегда это делал, я позволил ему слететь с моих уст.

— Вик.

Она провела руками по лицу, прежде чем запустить их в волосы.

— Я не могу… — она закрыла глаза и покачала головой. — Это не происходит со мной.

— Я был там, Росслин, но не убивал их. Мне нужно, чтобы ты услышала меня, я должен знать, что ты понимаешь.

— Думаешь, что это меняет ситуацию в лучшую сторону от того, что ты просто был там , Себастьян? Ты никогда не должен был находиться в моем доме. Ты может и не нажал на курок, но ты забрал все у меня просто своим присутствием.

— Росс… — я сделал шаг поближе к ней, но она резко дернулась.

— Нет. Не смей. Ты не можешь прикасаться ко мне. Я не хочу видеть тебя, ты вызываешь у меня отвращение.

— Мне жаль, я должен был сказать тебе.

— Подожди… — она посмотрела на меня осуждающим пристальным взглядом, которым действительно смотрела на меня впервые. — Как давно ты знаешь обо мне? С самого начала, Себастьян? Так вот почему ты сделал все это? Все это было больной чертовой игрой для тебя?

— Нет. Я не знал пока…

— Пароль, — прервала она. — Вот почему ты разозлился, когда я сказала тебе, что это моя фамилия.

— Клянусь, я собирался оставить тебя в покое. Собирался. Но я любил тебя, Росслин. Я все еще люблю тебя. Ты мне нужна, — слезы текли по моим щекам, впервые с тех пор как я был маленьким мальчиком.

— Ты трахал меня все это время… зная, кто убил моих родителей?

Я столько всего хотел ей сказать, но ничто из этого не изменит сложившуюся ситуацию в лучшую сторону. Знал, я потеряю ее, поскольку вижу ее пристальный взгляд направленный на меня, полный ненависти в глазах, и я понял, что она больше не моя. Я не имел никакого права пытаться отговорить ее не оставлять меня.

— Мне нужно выбраться отсюда. Мне нужно уйти от тебя.

А потом она прошла мимо, покинув комнату. Паника пронеслась по мне. Не потому что боялся, что она пойдет в полицию, а потому что знал, как только она уйдет, я никогда не увижу ее снова.