Виктория Мальцева - Муж

— А если я скажу тебе, что этот человек — ты?

Пауза, и моё сердце замирает. Наконец, Алекс с иронией в интонации отвечает:

— Я думал, ты серьёзно рассуждаешь, и говорил с тобой открыто, потому что эта тема для меня очень важна. Но ты, оказывается, играешь. Чтобы не было недоразумений, предупреждаю сразу: я давно ушёл с рынка, а потому недоступен, ни для тебя, ни для кого-то ещё. И доступен никогда не буду — не теряй напрасно времени. И хочешь совет? Не гоняйся за деньгами и красотой, счастье не в них. Ищи того, с кем твоя душа будет петь, ищи сердцем, а не разумом. В твоём индивидуальном случае разум вообще лучше отключить…

Вхожу на кухню, не желая продолжения их разговора:

— Чей разум лучше отключить? — прячу улыбкой своё упавшее настроение.

Алекс сразу идёт ко мне, целует в висок, обнимая за талию, и отвечает:

— Мы с твоей сестрой рассуждали о сложности самого главного в жизни выбора. Я ей посоветовал выбирать сердцем, а не умом. Что ты думаешь по этому поводу? У тебя ведь есть уже опыт? Не так ли? — последние две фразы он произносит шёпотом мне прямо в ухо, чтобы расслышать могла только я.

— Я думаю, Алекс, что судить о правильности совершённых выборов можно только лёжа на смертном одре. Только в конце жизни, имея перед глазами весь свой путь со всеми его хитросплетениями, следствиями и сюрпризами, можно сделать единственно справедливые выводы о том, что было правильным, а что нет.

— Ты моя мудрая девочка! — хвалит меня. — Как всегда, отвечаешь так, что не придерёшься. Но я готов поспорить с тобой только в том, что мой выбор единственно верный, потому что он не может быть другим и никогда не сможет. И я, как мужчина, беру ответственность за твой на себя во имя твоего же счастья!

— Ну, я в курсе, да. Ты взял его на себя почти два года назад.

— Ты хочешь сказать, это было ошибкой? Сегодня утром ты призналась кое в чём, и это даёт мне уверенность, что ошибкой было бы не решиться на это!

— О чём вы? — внезапно встревает Ника.

— Это… личное, — отбрасывает её Алекс. — Ну так что? Ответишь мне или нет? — снова спрашивает у меня шёпотом.

— Отвечу: сейчас я считаю, что это не было ошибкой, сейчас я счастлива, что всё сложилось именно так, а не иначе. Но! Я не знаю, что ждёт меня впереди, и потому не уверена, что, к примеру, через год или два, мой ответ будет таким же. Всё в жизни относительно, особенно наши суждения о некоторых вещах.

— Нет ничего опаснее программирования отрицательных событий, не советую тебе застревать на этом. Ты ведь мудрая женщина, ты моя женщина — выбрось глупости из своей головы и наслаждайся жизнью, пока она есть у тебя, у меня, у нас.

Невзирая на то, что мы с Алексом перешли практически на шёпот, потому что сказанное предназначалось только для нас, Николь услышала и поняла главное: я не уверена в своём муже, а значит уязвима. Это понимание отобразилось на её лице сменой обиженно-раздосадованного выражения почти триумфальным. Только в этот момент я замечаю её оголённое бедро, выглядывающее из-за пол шёлкового тёмно-синего халата — похоже, она тут нагло соблазняла моего мужа.

Нисколько не стесняясь моего шокированного взгляда, Николь заявляет:

— Лера, твой муж красивый мужчина. И вот я теряюсь, в чём он выглядит горячее, в деловом костюме или в футболке и домашних штанах, как сейчас? Что ты думаешь?

— Я думаю, что для меня он горяч всегда и в любом виде, но для тебя он муж твоей сестры, а значит существо бесполое, — отвечаю со смехом, стараясь сгладить её напор, обратив всё в шутку.

А Алекс, метнув в сторону Николь гневный взгляд, быстро допивает свой кофе и бежит встречать вернувшихся из Сиэтла детей.

Lana del Rey — Money Pover Glory

В тот же день у нас небольшая вечеринка: друзья Алекса в полном составе и ещё несколько его же знакомых. Алекс, как всегда, центр всеобщего внимания, но даже это не способно остановить Николь. Она то и дело зовёт его танцевать, но не получив ни одного согласия, усаживается рядом и смело встревает в разговор, демонстрируя блестящее чувство юмора, острый ум и неплохой английский.

У меня совсем нет настроения, потому что я, как и в детстве, проигрываю ей по всем параметрам. Рассуждать на заумные темы могу часами и даже выдавать неплохие мысли, а вот с юмором у меня напряжёнка: метко и искромётно шутить я почти не умею, а в компании это незаменимый дар.

Поэтому довольно быстро и незаметно для себя самой и остальных я ухожу в тень, а на моём почётном месте в центре внимания вместе с Алексом оказывается Николь. Кузина бесперебойно играет с Марком в пинг-понг взаимными подколками, причём так органично, что хохочут все, включая Алекса. Не смешно только мне.

Нет, мне не обидно, мне больно от понимания, что я, откровенно говоря, не дотягиваю до уровня своего мужа. Нет ничьей вины в том, что Николь так легко и непринуждённо заняла моё место — это закономерно. Это я не на своём месте, не обладая всем тем набором личностных качеств, которые делают человека популярным, востребованным. Я соответствую Артёму, но не Алексу. И это понимают все: я, Николь, Кристен с Анной, пребывающие в нескрываемом восторге от моей кузины, и даже совсем забывший обо мне Марк, а главное, Алекс.

С этими печальными мыслями мне приходится покинуть весёлую компанию, так как Лурдес раскапризничалась — пришло время её кормить и укладывать. Спрятавшись в полумраке спальни и слушая чавканье сосущей дочери, я позволяю себе немножко «саможалости» и пару слёз на подушку.

Буквально парочку, потому что не успеваю я как следует выплакаться, дверь в спальню тихонько отворяется, и уже через пару мгновений я чувствую, как прогибается матрас кровати под весом моего мужа, ощущаю запах его туалетной воды и… тепло. Самое главное, тепло его уже обёрнутых вокруг меня рук и груди. Он целует меня в затылок и шею и спрашивает:

— Уже спишь?

Я не отвечаю, потому что стоит ответить, как он сразу всё поймёт — всегда слышит, знает, чувствует меня и мои дурацкие вибрации. Поэтому лучше уж так — притвориться спящей, пусть идёт спокойно к своим друзьям и не теряет со мной время понапрасну.

Но Алекс не уходит: лежит и лежит рядом, всё так же обняв одной рукой и меня, и Лурдес. И очень скоро по его притихшему сердцебиению, дыханию и потяжелевшей руке я понимаю, что он спит, уткнувшись носом в мой затылок. Понимаю и рыдаю с новой силой, потому что… сердце сжимается в комок от хрупкости моего счастья: сегодня он всё ещё мой, я всё ещё нужна ему больше, чем весь остальной мир, даже если он веселее, интереснее, увлекательнее меня, а что будет завтра?

Выплакав наболевшее, я концентрируюсь на дне сегодняшнем и сразу же мне становится спокойнее. Внизу на террасе гремит музыка, слышен смех и возгласы, иногда визг и всплески воды — подвыпившие гости решили, очевидно, воспользоваться нашим бассейном. Что будет завтра — то будет завтра. А сегодня все эти люди, каждый по-своему обожающие моего мужа и жаждущие его общества, не имеют для него значения, ведь сам он — мой сильный, красивый и до одури популярный Алекс — нуждается, похоже, в моём обществе, даже несмотря на то, что я якобы сплю, на отсутствие у меня чувства юмора и умения блистать и быть в центре внимания в его компании.