Виктория Мальцева - Муж

Florrie — Real Love

На следующий день, в воскресенье, мы в полном составе отправляемся на малой яхте на морскую прогулку. Июльское солнце уже так хорошо прогрело воду, что мы даже могли бы искупаться, если бы захотели.

Настроение у всей компании замечательное: энергичная музыка, со знанием дела подобранная Марком в соавторстве с Джейкобом, заряжает нас летом, лёгкостью и желанием веселиться. Мы взяли с собой мясо и готовим его прямо на палубе, Кристен мешает для всех коктейли, а Анна с Никой, растянувшись на носу яхты, соблазняют мужчин своим загаром и глубиной вырезов бикини.

Марк, как мартовский кот, не устаёт отпускать шуточки на этот счёт:

— Дамы, я в огне! Вы не жалеете меня совсем! Джейкоб, друг, скажи своей женщине, чтобы прикрылась, или я за себя не ручаюсь…

— Тренируй волю, дружище, или женись и успокой гормоны!

— Я свою свободу ни за что не уступлю треклятой похоти, ты только вслушайся в это слово «Сво-бо-да»… Чувствуешь? Это же полёт души!

Красивый и уверенный голос Ники комментирует:

— «Стремление к свободной любви равносильно желанию стать женатым холостяком или белым негром, то есть абсурдно» — Шопенгауэр.

Алекс тоже подключается:

— Полная свобода возможна только как полное одиночество. Кто не любит одиночества — тот не любит свободы.

— А Достоевский считал, что свобода не в том, чтоб не сдерживать себя, а в том, чтоб владеть собой, — не унимается Ника и… и получает восхищённый взгляд моего мужа.

Я никогда не заучивала наизусть афоризмов, и блеснуть в ответ мне нечем. Марк словно читает мои мысли:

— Эй, ребята! Я думал мы на отдыхе, а не на великосветском приёме!

Игнорируя это замечание, Ника добавляет на русском:

— Кроме того, не всякая компания способна избавить от одиночества. И бывает даже так, что, имея пару, чувствуешь себя ещё более одиноким, страдаешь от безысходности, потому что необходимость делить интимные моменты с тем, кто далёк от тебя и, как оказалось, никогда не имел с тобой ничего общего, с кем внезапно исчезают все темы для бесед, все точки соприкосновения, необходимость быть с этим человеком, по сути, чужим для тебя, повергает душу в самое страшное одиночество.

Это удар ниже пояса, и я его, конечно, не ожидаю.

Взгляд Алекса уже зафиксирован на Нике: он открывает её для себя заново, она поразила его не столько глубиной своих мыслей и рассуждений об одиночестве, сколько проницательностью в плане идентификации его проблемы. Чувствует ли он себя одиноким и именно так глубоко и безутешно, как она это описала?

Я никогда об этом не задумывалась, и теперь мне страшно. Провалившись в этот страх и затянувшие моё ясное настроение серые мысли, я глубоко и мученически вздыхаю, а Алекс смотрит на меня с теплом, свойственным только его взглядам. Он словно говорит мне: «Всё хорошо, у нас с тобой всё хорошо!».

Лурдес на его руках начинает капризничать, и он вынужден подняться, чтобы её развлечь. Но это не помогает, и он обращается ко мне:

— Лерусь, я думаю Лу пора уже кормить. Покормишь? А я уложу.

Молча подхожу, чтобы забрать ребёнка, и неожиданно получаю нарочито долгий, нежный и полный смысла поцелуй в лоб. Поцелуй-пластырь, нашатырный спирт и сильнейшее обезболивающее. После окончания процедуры я чувствую себя полностью излеченной, с прекрасным настроением и самыми позитивными мыслями.

Мне всегда удобнее кормить не сидя, а лёжа, и вот пока я лежу на боку с Лу под грудью, Алекс повторяет своим телом мою позу, прижимая к себе, гладя мои бёдра и целуя без остановки в шею, щёку, плечо, волосы. От него пахнет солнцем, морем, барбекю и мужчиной. Моим мужчиной. И мне приходит в голову, что счастливее всего мы наедине, и нам… ну мне, по крайней мере, никогда не бывает скучно, хотя мы и молчим по большей части.

Florrie — Little White Lies

Как только Лурдес засыпает, мы с Алексом погружаемся в сладкий сироп поцелуев. Я принюхиваюсь к его волосам на висках — именно в этом месте он пахнет вкуснее всего, но мой муж не настроен на просто ласки, ему нужен секс, потому что сегодня утром он не успел получить то, что хотел — Лурдес проснулась раньше обычного. Соблазнённый моей податливостью, Алекс явно вознамерился утолить свой голод сейчас, невзирая на близость друзей, являвшихся, по сути, нашими гостями на этой яхте.

Вообще, в вопросе секса для Алекса нет преград, особенно нравственных. Чтобы у меня не оставалось сомнений по поводу его намерений, он перекладывает спящую Лурдес в кроватку и стягивает футболку, оголив свой сногсшибательный торс.

Он знает, что делает: через мгновение мои руки уже живут своей жизнью на его груди, животе, плечах, жадно упиваясь гладкостью кожи, волнами мышц и мягкостью волос на его голове. Алекс уже навис надо мной, намереваясь стащить купальник и давая свободу моим рукам, скользнувшим в его же шорты, как вдруг, дверь в нашу каюту распахивается и спустя мгновение мы слышим глухой голос Ники:

— Эээм… Лера, Алекс, меня просили передать, что мясо уже готово. Извините.

И дверь захлопывается.

Мне до ужаса стыдно и неприятно: помимо того, что нас застукали за интимом, нависший надо мной и полуобнажённый Алекс предстал во всей красе перед моей сестрой. Она увидела не только его татуированную спину, которую он упорно прятал весь день под футболкой, но и его, чёрт возьми, оголённые ягодицы, потому что я успела стащить с него шорты почти до колен.

Меня словно окатили ведром ледяной воды, но не Алекса. Случившееся не только его не остановило, а даже сделало ещё более активным: глаза горят, губы жадно ласкают меня, проводя мягкие горячие полосы по всей длине моих рук, шеи, обжигают мой живот, внутреннюю сторону бёдер.

Но у меня уже пропал весь кураж:

— Алекс, я не могу… Мне неловко… Если мы сейчас сразу же не выйдем, они поймут, чем мы здесь заняты.

Алекс замирает.

— Ну и что? — с раздражением.

— Слушай… мне стыдно, что Ника нас увидела.

— Пусть не лезет в чужие спальни!

И вот теперь только я понимаю причину его неуёмной активности — он в бешенстве.

— В целом и общем, я с тобой согласна… но в данном конкретном случае она просто пришла позвать нас к столу…

— Она должна была постучать! Любой нормальный человек сделал бы это! Странно, что её такую напичканную интеллектом голову не посетила эта простая мысль, как считаешь?

Он встаёт, одевается и приводит себя в порядок.

Stressed Out — Twenty One Pilots

Мы возвращаемся на палубу, а там Stressed out — разбивается о метал и дерево нашей белоснежной яхты.

На Алекса находит кураж, и он мгновенно начинает дёргать плечами в такт песни, подняв свои чёрные брови домиком и со страстью подпевая «we stressed out». Приближается ко мне и за руку выдёргивает из состояния завороженного созерцания, ведь Алекс в танце — это нечто! Нечто невообразимо органичное, талантливое, умопомрачительно красивое, ритмичное, гибкое и пластичное. Я почти прислоняюсь к нему спиной, но смотрю в глаза, повернув голову, поднимаю кверху сомкнутые руки и, слегка опустившись, двигаю бёдрами, дополняя рисунок его движений. В его глазах удивление, восторг, затем огонь! Этот взгляд я уже ни с чем не спутаю — чёрная похотливая бездна, обещающая очень много, очень долго и очень разнообразно.