Алексис Холл - Идеальный парень [litres]

Он обнял ее и прижал к себе.

– Бридж, ты ни в чем не виновата. Никто тебя не уволит.

Итак, Бриджет Уэллес – моя подруга-натуралка. Вечно опаздывает, вечно влипает в какие-нибудь истории, вечно сидит на диетах. Сам не знаю почему, но они с Томом чудесно ладят. И хотя я немного переживаю из-за того, что у нас с Томом ничего не вышло, но я сам виноват и рад, что Бриджет нашла себе парня, который понимает, какая она чудесная и любящая, и который, на ее счастье, оказался совсем не геем.

– А вот Люка – сказала Прия, – могут действительно уволить, если он срочно не найдет себе парня.

Бридж уставилась на меня, словно снайпер через оптический прицел.

– Ой, Люк, это же здорово! Я так давно хочу найти тебе кого-нибудь.

Я оторвал голову от стола.

– Ага, для тебя это задача номер один, Бридж.

– Нет, это правда чудесно. – Она сжала руки в радостном предвкушении. – Я знаю идеального парня.

Мое сердце ёкнуло. Я уже предвидел, к чему все это может привести. Я люблю Бриджет, но за пределами нашей компании она знала всего лишь одного гея.

– Только не говори мне про Оливера.

– Точно, Оливер!

– Я не буду встречаться с Оливером.

Она посмотрела на меня большими грустными глазами.

– А чем тебя не устраивает Оливер?

Я видел Оливера Блэквуда пару раз. В первый раз мы с ним были единственными геями, которых Бриджет пригласила на свой корпоратив. Кто-то подошел к нам и спросил, не пара ли мы, и Оливер посмотрел на меня с нескрываемым отвращением, а я ответил: «Нет, мы просто два гомосексуала, которые стоят рядом». В следующий раз я был сильно пьян и расстроен и пригласил его к себе домой. Что было дальше, я помню смутно, но на следующее утро я проснулся полностью одетым, а рядом с моей кроватью стоял стакан воды. Оба раза я чувствовал себя жутко униженным, и он явно дал мне понять, что не желает иметь со мной ничего общего.

– Он… не в моем вкусе, – пробормотал я.

Прия, которая, очевидно, все еще сердилась на меня за то, что я отверг ее проституток, вмешалась в разговор:

– Да нет же, он как раз тот, кого ты ищешь. Соответствует всем твоим требованиям. И, если честно, это ужасно скучно.

– Оливер совсем не скучный, – возразила Бриджет. – Он работает барристером и… очень милый человек. И он уже со многими встречался.

Меня передернуло.

– Ты хочешь сказать, что меня это не должно насторожить?

– Совсем наоборот, – предположил Том, – посмотри на это с другой стороны. Из вас двоих именно ты сможешь похвастаться тем, что у тебя нормальная упорядоченная личная жизнь.

– Я не понимаю, почему он со всеми расходился. – В голосе Бриджет звучало искреннее удивление, что ее ужасный приятель все еще один. – Он такой милый. Так хорошо одевается. Дом у него обставлен со вкусом, и там всегда чисто.

Джеймс Ройс-Ройс скорчил недовольную гримасу.

– Не хочу об этом говорить, дорогой мой, но, похоже, он действительно именно тот, кого ты ищешь. Если ты откажешься хотя бы просто встретиться с ним, это будет ужасно невежливо с твоей стороны.

– Но если он весь из себя такой идеальный, – заметил я, – если у него отличная работа, уютный дом и красивая одежда, какого черта ему связываться с таким, как я?

– Ты тоже милый. – Бриджет положила мне руку на плечо, словно пыталась утешить. – Хотя изо всех сил стараешься казаться другим. Предоставь все мне. Я умею организовывать такие встречи.

Я уже чувствовал, что моя личная жизнь в скором времени полетит с моста в реку, как тот грузовик. И не исключено, что спойлеры тоже расползутся потом по всему интернету. Но, боже мой, похоже, что Оливер Блэквуд был моей последней надеждой.

Три дня спустя, вопреки своим убеждениям и невзирая на внутренний протест, я собирался на свидание с Оливером Блэквудом. В нашей группе в вотсапе, которая называлась теперь «Одним геем больше», царило оживление: меня забросали советами, в основном по поводу того, чего не стоит надевать. Оказалось, что в эту категорию попало почти все содержимое моего гардероба. В конце концов я выбрал свои самые узкие джинсы, самые остроносые ботинки, единственную рубашку, которую не нужно было гладить и деловой пиджак. Приз за лучший прикид мне точно не светил, зато этот наряд представлял собой что-то среднее между «мне на все плевать» и «я в полном отчаянии». Увы, я слишком много времени убил на переписку, бесполезные примерки и нескончаемые селфи для участников чата и в итоге опоздал. Но, с другой стороны, Оливер дружил с Бриджет и, возможно, за эти годы привык к опозданиям.

Когда я легким галопом пробежал через двери ресторана Quo vadis (Оливер сам выбирал место, я бы не рискнул пойти в такое дорогое заведение), я сразу же понял, что ни о какой привычке к опозданиям не могло быть и речи. Он сидел за столиком в углу. Свет, проникавший через витражное окно, отбрасывал сапфирово-золотистые тени на его хмурое лицо. Пальцами одной руки он барабанил по столу, покрытому скатертью. Другой – сжимал карманные часы с видом человека, который уже не раз доставал их из кармашка и проверял, сколько времени.

Я серьезно. Часы лежали в специальном кармашке. Кто сейчас носит такие часы?

– Прости, – задыхаясь, извинился я. – Я… я… – Нет. Я ничего не мог придумать. Поэтому сказал все как есть: – Я опоздал.

– Бывает.

При моем появлении Оливер встал, как будто мы были на каком-нибудь танцевальном вечере пятидесятых годов. Я понятия не имел, как реагировать. Пожать ему руку? Поцеловать в щеку? Посоветоваться с наставницей?

– Может, сядем?

– Конечно, если только… – одна из его бровей вопросительно приподнялась, – ты не назначил встречу еще с кем-нибудь.

Это была шутка?

– Нет, нет, я… э-э… полностью в твоем распоряжении.

Он жестом пригласил меня к столу. Я неуклюже присел на банкетку и поерзал на ней. Повисла пауза, неловкая и тягучая, как зажаренная моцарелла. Оливер оказался примерно таким, каким я его запомнил: холодным, очень опрятным, просто классическим воплощением недовольства в деловом костюме. В довершение он был красив, чем вызывал еще больше раздражения. Мое лицо напоминало полотно Пикассо, сделанное в неудачный день: фрагменты маминого и папиного лиц были скомпонованы хаотично и без какого-либо смысла. А лицо Оливера выглядело настолько симметричным, что философы восемнадцатого века наверняка узрели бы в нем доказательство существования высшей силы.

– Ты пользуешься подводкой? – спросил он.

– Что? Нет.

– Правда?

– Я бы точно запомнил, если бы накрасился. Так что можешь не сомневаться, мои глаза именно так и выглядят.