Делия Росси - Волчий лог

Когда все закончилось, они вывезли меня из дачного поселка и бросили в лесополосе. Наверное, не рассчитывали, что я выживу. А я выжила. Цеплялась за жизнь, ползла, стиснув зубы, и только одна мысль держала меня в сознании – не дождутся! Я сильная. Я выживу и отомщу этим уродам.

Знала бы я тогда, что не получится у меня никакой мести… Разве можно мстить, когда под сердцем растет ребенок?..

– Инга, ну, что ты? Прекрати! Все будет хорошо, Никиту обязательно найдут! – голос Ники пробился в мою охваченную болью прошлого душу и вытащил из тяжелых воспоминаний. – Слышишь?

– Слышу, – кивнула в ответ, вытирая мокрые щеки.

И когда успела разреветься? Я ведь не плачу. С того самого дня и не плачу.

– Вот и молодец, вот и умница, – укутывая меня теплой шалью, успокаивающе бормотала Ника. – Сейчас согреешься.

– Я не замерзла.

– Да? А дрожишь просто так? – хмыкнула Ника и добавила: – Пей чай, он вкусный, с лимоном, как ты любишь.

Я отхлебнула остывший чай, запивая горечь всколыхнувшейся давней боли, и посмотрела в окно.

Чадов что-то говорил Стасу, тот молча слушал, и на лице его застыло странное, совсем не знакомое мне выражение.

Словно почувствовав мой взгляд, муж развернулся к машине и направился ко мне.

– Надо поговорить, – открыв дверь, негромко сказал он.

Ника тут же незаметно испарилась. Вот только что была – и уже нет ее. Всегда поражалась этой способности подруги чувствовать момент.

– Инга, ты не против, если я усыновлю Никиту? – без долгих предисловий спросил Стас.

Он оперся на дверцу машины и навис надо мной. Взгляд мужа был непроницаем, эмоции наглухо закрыты. Знать бы, что он думает?

– Тебе не кажется, что сейчас не самое подходящее время для этого разговора?

Я смотрела на Брягинцева, тщетно пытаясь пробиться сквозь выставленные им щиты. Что он скрывает? Насколько все плохо? И почему заговорил об усыновлении именно сейчас?

– Наоборот, – на щеках мужа заходили желваки. В глазах полыхнула мрачная решимость. – Сейчас – в самый раз.

Что ж, как я ни оттягивала этот момент, а он все-таки настал. Если муж хочет усыновить Никитку, то он должен знать правду. Перед свадьбой я долго сомневалась, должна ли сказать Брягинцеву о том, что со мной было и кто отец Никиты. И даже уже почти решилась. Но потом, когда представила, какую брезгливость увижу в его взгляде… Нет. Я не смогла. Струсила. Побоялась разрушить то, что зарождалось между нами. И так столько грязи о себе наслушалась от логовских, столько этих взглядов вынесла, если еще и Стас будет смотреть на меня так же, если и в его глазах мелькнет сомнение… Мне ведь хорошо известно, что думают о таких женщинах. Никто не верит, что ты не по своей воле. У каждого где-то глубоко гаденькая мыслишка мелькает – мол, небось, сама задницей крутила, сама спровоцировала. Может, вслух и не говорят, а про себя все равно подумают.

– Стас, я должна тебе рассказать…

Договорить не успела.

– Инга, я знаю все, что ты хочешь сказать, – резко перебил меня муж.

– Знаешь?

В душе все оборвалось. Я ведь никому не говорила о том случае. Затолкала все поглубже и постаралась забыть. Вытаскивать эту грязь наружу, снова переживать то, что было, видеть жалость и брезгливость в любимых глазах… Нет, невозможно!

– Ты все знаешь? – переспросила я.

– Да, – спокойно ответил Стас. Взгляд его так и оставался непроницаемым. – И потом мы обязательно к этому вернемся, но сейчас важнее другое. Для того чтобы действовать, мне необходимо иметь правовое обоснование.

Господи… Неужели произошло то, чего я так долго боялась? Строев обо всем узнал?

– Где Никитка? – я схватила мужа за руку. – Что ты выяснил? Он у Вадима?

– Да, – коротко кивнул Стас и пристально посмотрел мне в глаза. – Инга, я его вытащу, обещаю. У меня есть для этого и силы, и возможности, слышишь?

– Слышу.

Муж накрыл мои заледеневшие руки и принялся их растирать.

– Мои люди все устроят, нужно только твое согласие.

Он говорил, а я почти ничего не слышала. Страх схватил за горло холодной рукой, выморозил душу, проник в сердце.

– Инга?

Я посмотрела на мужа.

– А если Вадим сделает тест на отцовство? – голос звучал хрипло, как после простуды. – Господи, ну откуда Строев узнал? Шесть лет не показывался, а теперь…

– Чадов столкнулся со старшим Строевым в Москве, в музее, когда детей сопровождал, – тихо сказал муж.

– С отцом Вадима?

– Да. Ему было несложно догадаться, Никитка очень похож на его сына в детстве. И тест никакой не нужен.

Я громко выругалась. Вот чувствовала же, что добром эта проклятая поездка не закончится! Почему не поверила своей интуиции? Почему не оставила сына дома?

Если Вадим успеет сделать анализ и оформит документы… Господи, он заберет Никитку! Воспользуется законами стаи и заберет! У нас ведь все решают мужчины, женщину и спрашивать никто не станет. Если волк признал своего ребенка – он его и воспитывает.

Я с трудом задушила зарождающуюся панику. Сейчас не время. Нужно думать, как вернуть сына.

– Как быстро ты сможешь сделать документы? – спросила мужа.

– Через три часа они будут у меня.

Стас все время внимательно наблюдал за моей реакцией. Видимо, ждал истерики или чего-то похожего. Напрасно. Я уже сумела подавить панику и взять себя в руки. Главное, что мой ребенок жив. Пока, на данный момент, этого достаточно.

– Если в дело вмешался старший Строев, вытащить Никитку будет сложно.

– Инга, я заберу нашего сына, ты мне веришь?

Стас пристально посмотрел мне в глаза. В его взгляде была уверенность и сила. И что-то еще, но я так и не смогла разобрать, что это.

– Верю.

Если кто и сможет это сделать, так это Стас. Он единственный, кто сможет.

Я прижалась к мужу, вслушиваясь в размеренный стук его сердца. Только бы все получилось… Все получится. Я должна в это верить, иначе просто сойду с ума.

Впервые в жизни он испытывал такую ярость и беспомощность одновременно. То, что он увидел в воспоминаниях жены, обрушилось на него огромной лавиной, и Стас оказался не готов к той ослепляющей боли, что вгрызалась в душу и выедала мозг, подобно дикому, неукротимому зверю. Он был бессилен перед ней. И мучился от этого бессилия, от невозможности все изменить, повернуть время вспять и избавить жену от того, что ей пришлось пережить.

Эти уроды… Эти нелюди…

Он видел все, что произошло. Инга не успела закрыться, и перед его глазами вспыхнули все подробности той страшной осенней ночи. Боль, крики, потерявшие человеческий образ отморозки… Он, взрослый, сильный мужик, побывавший не в одной переделке и повидавший на своем веку многое, не мог принять произошедшее с Ингой. Не мог и все.