Сьюзен Андерсон - Вверх тормашками

— Хорошо.

Вероника растерянно заморгала.

— Оказывается, все так просто, — сказала она, потом подозрительно прищурила глаза. — Но почему тогда это вызывает у меня такое ужасное недоверие?

— Вы меня чертовски озадачили, Душистый Горошек. Если вам от этого будет лучше, я согласен. Вы привели веские аргументы. Поскольку дело касается ребенка, у меня не будет возражений. Давайте, раз вы так напористы. Но очень скоро вам придется подыскивать себе нового управляющего. Быстрее, чем вы успеете произнести: «Секс на пляже».

— Почему я должна это произносить? Ах да! Это название коктейля?

Куп лишь удостоил ее взглядом из-под тяжелых век. Она незамедлительно рассердилась — и его губы растянулись в удовлетворенной ухмылке.

Тогда Вероника демонстративно улыбнулась, да так любезно, что это затмило все предупредительные сигналы и усыпило его бдительность.

— Раз вы такой разумный, мне, вероятно, тоже следует вас проинформировать кое о чем. Я собираюсь навести о вас справки.

Он-то думал, что, возможно, имел о ней неверное мнение. Но это сногсшибательное заявление, подобно разорвавшейся бомбе, вмиг разрушило его фантазии.

— В полиции? — спросил Куп. — Что за чертовщину вы несете! — Куп шагнул вперед, угрожающе надвигаясь на нее.

Вероника откинула голову назад и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я буду с вами откровенна, Купер. По правде сказать, я не верю всерьез, что вы можете обидеть Лиззи. Но, судите сами, вы, посторонний мужчина, живете в одном доме с шестилетней девочкой. Будь я проклята, если позволю себе рисковать ее безопасностью. Я скорее кишки себе выпущу! И поэтому говорю вам прямо, я должна удостовериться, что вы никогда не были под стражей. Если я выясню, что вас арестовывали, вы окажетесь на улице. И ваш договор о найме жилья полетит к черту, не успеете вы и глазом моргнуть.

Она рассуждала здраво, и Куп не мог ее осуждать. Но он чувствовал себя оскорбленным до мозга костей. Он честный человек. Черт побери, он был морским пехотинцем! И тринадцать лет охранял безопасность таких, как она. Но она считает его каким-то извращенцем, зарящимся на маленьких девочек.

Куп не мог с этим смириться.

Издав недовольный звук, он повернулся и направился к двери. Вероника с тяжелым сердцем наблюдала, как он уходит, чувствуя, как беспокойство подступает к горлу. Но она обязана защищать Лиззи, поэтому ее намерение собрать данные о Купе — совершенно разумное решение.

— Вероника?

Она обернулась. К ней направлялся Коди с бумагами на своем рабочем пюпитре.

— Я уже сделал разметку, как ты хотела. У тебя есть минутки две, чтобы бегло просмотреть ее вместе со мной?

В глазах у нее стояло оскорбленное лицо Купа, с его гневным взглядом. И еще, что волновало ее даже больше, с каким-то неуловимым выражением, выглядевшим почти как… боль обиды.

Вероника тряхнула головой и переключила внимание на Коди. «Не будь дурой. Этого парня и танком Шермана не прошибешь».

— Да, конечно, — сказала она. — Давай сядем вон там, и ты расскажешь мне, во что это все обойдется.

Куп, ошеломленный, шагал по улице к своей машине. Обычно свойственные ему рассудительность и логичность сейчас были притуплены яростью. Он так рванул ручку дверцы, что едва не сорвал ее с петель. Сев за руль, он громко захлопнул ее, включил зажигание и отъехал от тротуара.

Прямо за «Биг-Кеем», на окраине города, он выбрался на скоростную магистраль, соединяющую два штата, и нажал на акселератор. В ту же секунду ведущие колеса лихо понесли автомобиль под уклон. Куп ударил кулаком по CD-плееру и выкрутил звук на полную мощь. Машина с ревущим мотором и орущими динамиками помчалась по шоссе.

За стеклом мелькали припорошенные снегом серовато-коричневые холмы, голые равнины и яблоневые сады со множеством рядов похожих на скелеты деревьев. Не сбавляя скорости, Куп проехал мимо непримечательных маленьких поселков со зданиями из шлакобетона. Приблизительно в пятнадцати милях от города автомобиль внезапно вырвался на открытое пространство. Тогда Куп включил «дворники», установив регулятор на самую высокую скорость, чтобы очистить быстро запотевшее ветровое стекло. Вернувшись с развязки назад, он снова вырулил на автостраду, ведущую на север, и нажал на педали.

Начался сильный дождь, и на шоссе скопилось много воды. За несколько миль до Фоссила машина въехала в большую лужу и пошла юзом. Куп, немедленно сбросив газ, стал крутить руль. Он не видел никакого смысла погибать в автокатастрофе, из-за того что Вероника Дэвис страдает подозрительностью.

Непонятно, почему это вызывало у него такое раздражение. Где-то в дальнем уголке разума он одобрял ее осторожные действия. Она делала все, что могла, чтобы защитить Лиззи. Кто станет с этим спорить?

Ему стоило адского труда снискать определенную степень уважения к себе. Бог тому свидетель. Собственная мать всегда считала, что он ни на что не годен. Он упорно работал над собой, чтобы опровергнуть ее мнение и обрести чувство собственного достоинства. Черт возьми, он совершенно не заслуживал, чтобы на него возводили поклеп, как на какого-то педофила.

Но развивать эту тему не имело смысла. Пора уже перестать думать о маленькой мисс Дэвис. За время короткого пребывания в «Тонке» он собирал по крупицам всю информацию о гибели Кристл. Он также прислушивался к тому, что думают люди о причинах ее убийства и почему в первую очередь подозрение пало на Эдди, но все это даже на малую толику не увеличивало надежды восстановить доброе имя его брата. Настало время действовать активнее.

Куп подъехал к аккуратно вымощенной стоянке в небольшом деловом квартале. Он посидел с минуту, просто прислушиваясь, как сильный дождь выбивает оловянную Дробь по крыше машины, и разглядывая строение из красного дерева, с односкатной консолью в стиле пятидесятых годов. Скромная вывеска наверху гласила: «Юридическая консультация Фоссила».Внезапное и неясное волнение сковало все его тело. Куп сделал несколько энергичных выдохов, чтобы снять напряжение. Он достал из бардачка свою чековую книжку, вылез из машины и быстро запер дверцу. Под обстрелом дождя он помчался к двери. Черт побери, холодно! Нужно было надеть пальто.

Через секунду Куп стоял перед дверью с табличкой: «Нейл Пиви, адвокат», отряхиваясь, как вымокшая собака. Он вытер руку о сухую часть своей футболки под клетчатой рубахой и повернул ручку двери.

Дверь отворилась, и над головой у него мелодично звякнул колокольчик. Из-за конторки выглянула молодая женщина.

— Доброе утро, сэр, — сказала она с отрепетированной улыбкой. — Чем могу помочь?

Куп прошел по бурому плюшевому ковру к полукруглой сиренево-серой стойке для посетителей.