Стейси Кестуик - Промокшие насквозь [ЛП]

Чей-то голос, мой или его промурлыкал: «Да, да, да…»

Сильнее надавливая, я быстрее задвигала пальцем по кругу. Один раз, затем ещё раз.

А затем в глазах помутнело, его имя слетело с моих губ, и я взорвалась, прибывая в невесомой эйфории, мои пальцы замедлились, но не остановились.

Я бессильно упала на кровать, приходя в себя после оргазма, моя кожа была влажной от пота. Движение пальцев замедлилось до лёгкого поглаживая, но, в конце концов, я убрала руку и положила её на живот, поглаживая кончиками пальцев край трусиков. Тёплый, солнечный воздух наполнил мои лёгкие во время глубоких вдохов, пока я приходила в себя.

Я облизала свои пересохшие губы и убрала спутанные волосы с глаз, устраиваясь поудобнее на подушках. Моё тело было тяжёлым, но ватным, и в данный момент это было лучшим чувством на свете.

Матрас прогнулся. Я услышала шепотом произносимую похвалу, которую не могла разобрать, но по тону могла точно сказать, что ему понравилось.

Конечно же, понравилось. Ведь он любил меня.

Что-то маленькое легло мне на ладонь, и я автоматически сомкнула вокруг пальца.

Зевнув, я повернулась на бок и накрыла простынёй бёдра. Мне так хотелось спать.

Я уловила вспышку света из коридора и почувствовала порыв воздуха, когда открылась дверь, а потом ничего, кроме звука волн, разбивающихся о берег.

Я мечтала, чтобы его руки обнимали меня, накрыв грудь, а тяжёлая нога была закинута на мои ноги. Мечтала о его дыхании у моей шеи, и его голосе у моего уха.

— Я тоже тебя люблю.

Я попыталась открыть глаза, но солнечные лучи, просачивающиеся сквозь балконную дверь, ударили по ним словно тысяча кинжалов. Голова болела так, будто по ней прошлись отбойным молотком, а во рту было сухо и гадко. Мой желудок предупреждающе скрутило, когда я скатилась с кровати, всё ещё в красном белье с запахом пота и мускуса.

Похмелье отстой. Но, по крайней мере, я проснулась одна.

Спасибо, Боже, хотя бы за это.

Дорога до ванной будто бы занимала миллион километров, но, в конце концов, я добралась до душа и позволила горячей воде окутать меня, спрятав от остального мира. В голове крутилось так много разных мыслей, что головная боль стала ещё сильнее. Уэст. Обри. Ник. Любовь. Боль. Желание. Предательство. Доверие.

Я села, прижала голову к коленям и расплакалась, позволяя воде смывать мои слёзы.

Это не были тяжёлые всхлипы разбитого сердца. Это не были тихие слёзы из-за стыда и сожаления. Это были слёзы разочарования, из-за того, что головой я понимала, что Уэст мне не пара, но вот сердце, тело и чёртова душа тянулись к нему, отказываясь отпускать.

Почему я не могу просто отпустить?

В памяти тут же всплыли воспоминания о прошлой ночи, несмотря на то, что все доказательства унесло водой.

То, как я читала письма Уэста, а затем пожертвовала их Нептуну на самое дно океана. Как топила все воспоминания в огромном количестве текилы, выплескивая свою жалкую историю первой попавшейся Элисон, — которая с сегодняшнего утра больше не является моим третьим лучшим другом, — а потом Нику. Как я позировала ему, представляя, что делаю это для Уэста. И как я полностью потеряла себя в этом моменте, убив любой шанс на то, чтобы Ник воспринимал меня всерьёз. Возможно, даже потеряв возможность работать на эту компанию в зависимости от его реакции.

Грёбаные мужики. Всегда всё портят.

Потому что, вне зависимости от того, насколько сильной я ощущала себя прошлой ночью, этим утром я не чувствовала ничего, кроме нерешительности и унижения.

Когда горячая вода грозила превратиться в холодную, я начала грубо тереть себя мочалкой, желая, чтобы прошлую ночь можно было смыть так же легко, как и мой поплывший макияж. Отельный шампунь имел запах апельсина и мяты, и это унесло меня ещё дальше в мысли об Уэсте Монтгомери. Я скучала по его цитрусовому запаху на моей подушке по утрам.

Выключив воду и выйдя из душа, я тёрла полотенцем кожу до тех пор, пока она не стала розовой. Протерев тыльной стороной ладони зеркало от пара, я взглянула на своё отражение.

Мои щеки были бледными, а глаза красными, но, тем не менее, я выглядела по-прежнему. Думала, шлюха будет выглядеть иначе.

И хотя прошлая ночь была только моей и Уэста, именно Ник был тем, кто видел это. Наблюдал, как я бесстыдно трахала себя рукой и стонала от удовольствия. Видел, как я, кончая, выкрикивала имя другого мужчины.

Пока в памяти проносились обрывки моих действий, я не могла вспомнить реакцию Ника.

И, возможно, это и было некоторым благословением.

Наспех завернув волосы в полотенце, и накинув отельный белый халат, висящий на крючке возле двери, я подняла свою скомканную одежду с пола и взяла с тумбочки флешку. Мне удалось пройти аллею позора до своей собственной комнаты, не встретив никого из постояльцев.

Ощущая каждой частичкой своего тела стыд, я сбросила в мусорное ведро бельё и резко остановилась, увидев, что на столике меня ожидает поднос с завтраком. Осторожно приблизившись к нему и подняв крышку, я обнаружила жирный бекон, яичницу с сыром и поджаристые тосты. Похмельная еда. И ибупрофен. Должно быть, Ник организовал всё это.

Маленький бумажный самолётик был зажат между маленькой бутылкой кетчупа и стаканом апельсинового сока. Уэст всё ещё ухаживал за мной, даже через океан. Даже несмотря на то, что проводил время с этой сукой Обри.

Очевидно, я была не единственной, кто не мог понять, чего он хочет.

Выбросив их обоих из головы и на данный момент проигнорировав записку, я проглотила таблетку и накинулась на еду. Она была всё ещё тёплая. Этот курорт обладал чёртовой магией. И бекон, о боже, бекон, отличался от того, что был на острове Рейнольдс.

К тому времени, как я закончила, а желудок успокоился и вроде бы не собирался возвращать еду обратно, я снова захотела спать. Голова всё ещё болела, в ушах гудело, а солнце по-прежнему светило чертовски ярко.

Задернув шторы, с влажными волосами и в отельном халате я упала на кровать.

Меня разбудил раскат грома. Я пыталась посмотреть на телефоне сколько времени, но он был разряжен. Поставив его на зарядку около тумбочки, я посмотрела на прикроватные часы. Без десяти пять вечера. Я проспала большую часть дня, как убитая.

Зевнув, я быстренько оценила своё состояние. Голова болела меньше. Глаза стали менее чувствительными. Меня мутило, но уже не так сильно. А серое небо и штормовая погода просто идеально подходили под моё настроение.