Стейси Кестуик - Промокшие насквозь [ЛП]

Он опустился на меня, придавив приличным весом своего тела, и потёрся о мою грудь, вызывая мурашки и возвращая меня обратно с небес, где я парила. Он завоевал моё внимание, здесь и сейчас. Я вся напряглась под ним. Напористость его движений дала мне понять, что он ещё не закончил со мной, и мурашки наслаждения пробежали по моему позвоночнику. Я застонала и, вонзив ногти в его спину, притянула ещё ближе.

Пока он удерживал мои руки над головой, наши тела двигались в унисон, а мои губы горели от его неистовых поцелуев. Он будто помечал меня. Присваивал себе. И я сдалась под его натиском, моё тело было более чем счастливо принадлежать ему.

Его язык проник глубже, сплетаясь с моим в бешеном танце, а затем снова вернулся к моей нижней губе. Я успела забыть, как меня бросает в дрожь от одних только поцелуев с ним. А также от того, как его губы скользят по моим, как сталкиваются наши зубы и своего собственного вкуса у него во рту. Как он нехотя отрывается от меня, чтобы сделать вдох, и тут же набрасывается снова, будто каждая секунда врозь причиняет боль.

Мои чувства были на грани, и, двигаясь в унисон, я сильнее вцепилась в него. Его грудь тёрлась о мои чувствительные соски, вызывая во мне волны восторга. Мы соединились губами, пока наши бёдра переплетались в эротическом танце, и когда второй оргазм начал приближаться, хотя первый только прошёл, я ухватилась за его упругую задницу, заставляя двигаться быстрее.

Он оторвался от моих губ и стал целовать чувствительную кожу за ухом.

— Сэди, — он раз за разом повторял моё имя, его движения были быстрыми и грубыми, пока он искал собственного освобождения.

А затем он замер, натянутый, как стрела, на его лице отобразилось настоящее блаженство: рот слегка приоткрылся, челюсть расслабилась. Он сделал ещё несколько плавных движений, а затем просунул между нами руку и щёлкнул по клитору, отправив меня на небеса.

У меня не было никаких сомнений, что на его лопатке и шее остались следы от моих ногтей в виде полумесяцев.

Он навалился на меня, почти раздавив своим весом, но я не возражала, мне нравилось ощущать тяжесть его тела на своей разгоряченной коже после такого феерического оргазма. Я удовлетворённо вздохнула, в то время как он продолжал тереться о мою шею своей жёсткой щетиной. Мои руки блуждали по его широкой спине, я была счастлива только от того, что имею возможность прикасаться к этому горячему телу, гладить его и заставлять мышцы откликаться на мои ласки.

Он обнял меня, и мы перевернулись на бок, освобождая меня от его веса. Его обмякший член всё ещё пульсировал внутри меня.

— Люблю приходить к тебе в постель и чувствовать твой арбузный запах шампуня, а потом заниматься всем этим, — он сделал паузу, чтобы потереться своими бёдрами о мои, — и вот, ты уже пахнешь нами.

— Тебе нравимся мы?

— Нет. Я люблю нас.

Послышалось лёгкое, но настойчивое пеликанье на задворках сознания. Я проигнорировала его. Нам нужно было обсудить более важные вещи.

— Уэст, мне нужно тебе сказать…

Он поднял голову и прищурился от слабого света рассветных лучей, что начали заполнять комнату.

— Что за звук?

Теперь пеликанье стало громче, резче. Я закатила глаза и повернула его голову так, чтобы он снова смотрел на меня.

— Понятия не имею. Я просто пытаюсь сказать…

— Это твой…

Нееееееет.

Мои глаза резко открылись, моя собственная рука находилась у меня в трусиках, пальцы были мокрыми от возбуждения.

Но так и было.

На самом деле.

Мой грёбаный будильник испортил лучший за очень долгое время сон.

Я зарылась лицом в подушку и заорала, что есть силы. Подушка пахла только лишь арбузным шампунем.

Часы испустили последний вздох, когда встретились со стеной, и развалились на части, признанные виновными в том, что просто сделали свою работу.

Я свернула на стоянку у бара и посмотрела на часы на приборной панели. Ещё несколько минут до трёх. Ещё есть время. Припарковав машину, я провела рукой по волосам. Непослушные пряди отказывались лежать гладко, независимо от того, сколько разных средств я использовала для этого, влажность в очередной раз побеждала. Когда сегодня мне написала Хейли с просьбой встретиться в баре Уэста и Уайта, заверив, что там никого не будет, кроме парочки завсегдатаев, я поначалу сомневалась отвечать или нет. Не хотелось впервые встретиться с её братом в людном месте.

Хейли: Его здесь не будет. Он в Сент-Огастине и пробудет там ещё два дня, участвует в турнире, если ты беспокоишься об этом.

Я: Мне даже в голову такого не приходило.

Хейли: Конееееечно, не приходило. Не отмазывайся. Увидимся сегодня позже.

Даже не сомневаюсь, что она закатила глаза на моё слабое отрицание. И всё же я не совсем понимала, почему младшая сестра Уэста хочет встретиться со мной. Я в последний раз посмотрела в зеркало заднего вида, просто чтобы убедиться, что это не уловка и Уэста там нет.

Уэст был хитрым.

Он вполне мог подговорить сестру и организовать неожиданную встречу. Но вчера вечером его яхты не было на причале, и это придавало некоторую правдивость всей этой истории с рыбной ловлей.

Я вздохнула, зная, что единственный способ узнать, кто ждёт меня в баре, — зайти в это ветхое здание и выяснить это. Я скучала по атмосфере этого места всё то время, пока меня не было. Обыденный дизайн дополняли столики для пикника, кулеры, наполненные орехами, для очистки которых стояли детские ведёрочки, граффити на каждой плоской поверхности и долларовые купюры, расписанные пикап-фразочками для съёма. Это то место, где можно просто расслабиться и быть собой.

Я поправила свою свободную армейскую майку и одёрнула края обрезанных шорт, пока шла по земле, усыпанной морскими ракушками. Остановившись возле входной двери, я сделала голубой вдох, прекрасно осознавая, что мой пульс участился из-за того, что я находилась в месте, которое у меня ассоциируется с Уэстом.

Выпрямившись, потянула на себя тяжёлую дверь и зашла внутрь. Мне потребовалась минута, чтобы привыкнуть к тусклому свету после яркого полуденного солнца. Заметив Хейли, нарезающую за стойкой фрукты для знаменитого пунша «Крушения», я направилась к бару. Ореховая скорлупа хрустела у меня под ногами, пока я обходила столики. Её песочного цвета волосы были заплетены в простую французскую косу, а на лице не было ни грамма макияжа, скрывающего её веснушки, из-за чего она выглядела слишком молодой для владелицы бара и уж тем более для мамы замечательного двухгодовалого сына.