Кэти Эванс - Раунд 1. Любовный нокаут

Он отвечал мне глухим стоном, а затем спустился вниз и протиснулся между моих раздвинутых ног, чтобы попробовать меня на вкус. Его язык заскользил по моим чувствительным складкам. Я закрыла глаза и выгнулась дугой ему навстречу, жар его жадного рта доводил меня до исступления. Обхватив меня за ягодицы, он крепко сжал их, а его влажный язык снова и снова скользил по моему клитору.

– Я… хочу… тебя… каждую частичку твоего тела, – глухо пробормотал он в мою плоть, его глаза закрыты, он поднялся на руках и снова, нависнув надо мной, прижался ко мне, такой твердый, со всем нетерпением разгоряченного желания.

Я снова запылала от возбуждения. Я хотела чувствовать его внутри меня, во рту, между ног, хотела, чтобы он наполнил меня. Я обняла его за шею и нетерпеливо покачивала бедрами в безмолвной мольбе, засовывая язык ему в рот.

– Возьми меня всюду, где захочешь…

Я сжала его член ладонями, и он мгновенно кончил, горячая жидкость пролилась на мое запястье. Его конвульсии были так же сильны, как и он сам, и мое желание разгорелось еще сильнее, когда я смотрела на его великолепное, покрытое спермой тело. Еще несколько моих усилий – и он снова был готов, я перевернула его на спину и запрыгнула на него верхом, со стоном принимая его в себя и снова изумляясь его размерам и полной готовности. Он захрипел от удовольствия и откинул голову назад, сжав руками мои бедра, он поднял меня вверх, а затем снова насадил на себя. Крик экстаза вырвался из меня, когда мы вместе содрогались в кульминации, и я чувствовала, как его вулкан извергается глубоко внутри меня.

Полностью обессиленная, почти в коматозном состоянии, я рухнула на него и растеклась безвольной лужей.

Прошло довольно много времени, мне показалось, что несколько часов, прежде чем я снова смогла соображать.

– В тот вечер, когда Пит тебя усыпил… – начала я расспрашивать его с непонятно откуда взявшимся любопытством, все еще прижимаясь кончиком носа к его соску и едва переведя дух после очередного сеанса его умопомрачительных ласк. Мы долго еще не могли насытиться друг другом, словно подростки, наверстывая упущенное в предыдущие недели. – Это ведь было не просто случайностью?

Я услышала шорох подушки и поняла, что он кивнул мне в ответ. Я нежно погладила твердую, волнистую, как стиральная доска, поверхность его живота, глядя на него снизу вверх, вовсе не уверенная, хочет ли он обсуждать эту тему прямо сейчас.

– Мы можем немного поговорить об этом?

В ответ на мои нежные поглаживания он обхватил мою голову своей огромной ладонью и прижал к своей шее. Его бархатный голос звучал вкрадчиво и мягко.

– Может, тебе стоит поговорить об этом с Питом?

Я недолго обдумывала его предложение. Я чувствовала себя жутко липкой после нашего с ним страстного марафона, и мне это нравилось! Я провела руками по его телу и почувствовала, что он тоже весь липкий. Мысль о том, чтобы залезть под душ вместе с ним, смыть «его» с себя, чтобы потом снова стать «липкой», исторгла из меня сладострастный стон.

– Почему бы тебе не поговорить об этом со мной, Ремингтон? – тихо спросила я.

Он рывком сел, свесил ноги с кровати и медленно провел рукой по лицу.

– Потому что очень часто я вообще не помню, что и когда делаю.

Так, приехали. Ладно, будем двигаться постепенно.

– Хорошо, я поговорю об этом с Питом. А сейчас… просто вернись сюда, ко мне. – Я смягчила тон, заметив, как он напрягся.

Он долго молча смотрел в окно, отвернувшись от меня, а я любовалась его совершенным телом. Оно и вправду совершенно! Мощные ноги расставлены, сильные руки скрещены на груди, каждая мышца рельефно оформлена, словно вылеплена божественным скульптором.

– Я очень хорошо все помню. – Его голос звучит хрипло, как наждак по старому железу. – Тебя в тот последний раз. Рюмку текилы. То, как ты выглядела тогда. В маленьком топике, хрупкая и трогательная… И все те ночи, когда ты спала в моей постели.

Сама мысль о том, что ему небезразлично, во что я одета, вызвала у меня такой восторг, что я уже была готова растечься на кровати лужей лавы, жаждущей его любви.

Он казался таким счастливым в тот день, когда мы напились, энергия била из него, подобно лучам солнца… А потом все внезапно погасло и превратилось в безрадостную, непроглядную ночь.

– Я так хотела, чтобы все это с нами тогда случилось, – с болью произнесла я.

Он повернулся ко мне.

– Думаешь, ты одна? Я сам отчаянно хотел, чтобы это произошло, с тех пор как… – он снова лег в постель и притянул меня к себе, с жаром целуя в губы. – Я этого хотел и хочу каждую секунду.

Я провела пальцем по его скуле.

– Скажи, ты когда-нибудь кому-нибудь причинял серьезный вред?

Он сразу сник, в его глазах мелькнула тоска.

– Я приношу вред всему, к чему прикасаюсь, – с горечью сказал он. – Я все разрушаю! Это единственное, в чем я хорош. Я как-то утром обнаружил в своей постели шлюх. Я совершенно не помнил, чтобы приглашал их, и вышвырнул обеих голыми из гостиничного номера, разозлившись до чертиков, потому что ничего не мог вспомнить. Я воровал всякое дерьмо, громил номера, просыпался в странных местах, не помня ничего о том, как туда добирался… – Он тяжело вздохнул. – Послушай, все не так плохо, Пит и Райли по очереди берут выходные дни, поэтому рядом всегда найдется кто-нибудь, кто вырубил бы меня на день или два, когда я начинаю слетать с катушек. Я падаю на дно, потом возвращаюсь. В результате никто сильно не страдает.

– Кроме тебя. Никто не страдает, кроме тебя, – печально прошептала я и снова взяла его за руку, испугавшись, что он встанет и уйдет. А я этого не хотела. У меня возникло чувство, что мне потребовалась целая жизнь, чтобы он оказался здесь со мной.

– Реми, неужели так уж необходимо, чтобы они тебя вырубали? – спрашивая, я переплела наши пальцы.

– Да, необходимо, – с горячностью ответил он. – Особенно если я хочу… вот этого. – Он показал рукой на меня, потом на себя, а другой рукой обнял меня и притянул поближе. – Я хочу этого. Отчаянно хочу. – И уткнувшись лицом мне в волосы, тихо добавил: – Я не имею права все испортить, ясно?

– Да, я понимаю.

Он поцеловал тыльную сторону моей ладони, обхватившей его руку, и в глазах его снова появился свет.

– Вот и хорошо.

Мои внутренние часы не позволяли мне спать после шести утра, даже после такой ночи, как накануне. Меня захлестывали волны восторга, кожу начинало покалывать при воспоминании о том, как мы занимались любовью. Мой взгляд задержался на Реми, лежащем на кровати, и мысль о том, что этот великолепный мужчина принадлежит мне, была настолько потрясающей, что, будь моя воля, я бы вообще никогда не отрывалась от его соблазнительного тела.