Кэти Эванс - Раунд 1. Любовный нокаут

С блаженной улыбкой на лице я тихонько выскользнула из номера, зная, что Пит и Райли не позволят ему долго валяться в постели и разбудят по крайней мере не позже десяти утра.

Пит уже хлопотал на кухне, наливая себе кофе. Мне не терпелось задать ему тысячу вопросов, поэтому я поспешила присоединиться к нему. Забравшись с ногами на стул у маленького кухонного столика, я наблюдала, как Пит просматривает утреннюю газету, и потягивала свой кофе, а потом откашлялась, чтобы прочистить горло, и произнесла:

– Он все мне рассказал.

На лице Пита появилось крайнее удивление – он явно растерялся. Помолчав немного, он сказал:

– Что именно он тебе рассказал?

В голосе его сквозило сомнение.

– Ты знаешь, о чем я говорю.

Я поставила чашку с кофе на стол и выразительно подняла бровь.

Пит опустил газету и посмотрел на меня без намека на улыбку.

– Он никогда никому об этом не рассказывает.

От его слов я нахмурилась.

– Вот только не надо так беспокоиться по этому поводу. Тебе-то он рассказал, разве не так?

– Ничего он мне не рассказывал, Брук. Просто я тогда работал медбратом в клинике и ухаживал за ним. По крайней мере, в последний год его пребывания там.

Мысли мои спутались, голова закружилась. Я попыталась представить Пита в медицинском халате, заботящемся об этом огромном свирепом бойце, и у меня плохо получалось. Эта картина казалась настолько невообразимой, что никак не укладывалась в моей голове.

– Значит, ты работал в клинике, когда он был там?

Я знала, что задаю идиотский вопрос, но ничего иного не смогла из себя выдавить.

Пит кивнул, сжав губы.

– Меня это просто бесило. – Он угрюмо усмехнулся, уставившись в чашку с кофе. – Он такой классный парень. Немного безбашенный, конечно, но в этом не его вина. Он никогда не проявлял ни к кому агрессии. А его заперли в палате, отгородив от всего мира. Он просто носился по двору, бесконечно подтягивался на дереве, всегда носил наушники, чтобы отгородиться от всех. Но после того как однажды он, перевозбудившись, начал призывать пациентов к побегу и бедолаги за ним последовали, случилась крупная заварушка. И ему начали постоянно закачивать в вены всякую гадость, чтобы обезопасить себя от неприятностей.

– О боже. – Я была в полном шоке. На меня накатила волна ужаса и гнева, я почувствовала тошноту и не могла даже проглотить кофе, который уже отпила.

– Реми вовсе не сумасшедший, Брук, – уверенно произнес Пит, – но они относились к нему так, словно он таковым являлся. Даже его родители. Все те годы его утешали только плеер да наушники. Вот почему этот парень так редко выражает свои чувства. Он просто слишком долго жил в изоляции.

Мое сердце просто таяло от любви и жалости. Я поняла, что с самого начала Реми открывал мне свое сердце с помощью музыки – единственным доступным ему способом, чтобы выразить себя, и внезапно мне безумно захотелось снова послушать все песни, которые он ставил мне снова и снова.

У меня защипало в глазах, и я опустила голову, чтобы Пит не увидел, что я растрогана до глубины души. Реми ведь не слишком многословен. В нем преобладало физическое начало, и он нередко уступал своим физическим инстинктам, но, видимо, не умел облекать свои эмоции в слова.

А может, я и сама слишком закрыта и не умею выражать свои чувства, как и Реми?

В жизни я часто полагалась на Мелани, когда приходилось объяснять окружающим, чего я хочу, потому что была слишком робка и застенчива, чтобы делать это напрямую. Я даже никому никогда не признавалась, как тяжело мне пришлось после травмы, какие страдания она принесла мне.

Реми отличался от меня, и в то же время в чем-то мы были настолько схожими, что я чувствовала духовное родство с ним.

Внезапно я захотела пойти в его спальню и свернуться калачиком у него под боком.

– А в тот вечер в гостинице… когда ты ему что-то вколол… Что это было?

– Незначительный эпизод. И это вовсе не раздвоение личности, как думают некоторые. Впрочем, в какой-то степени это верно, но скорее у него так резко проявляется смена настроения. Какой-то внешний фактор подавляет действие одного гормона и увеличивает выработку другого, отчего настроение человека резко меняется. – Пит посмотрел мне в лицо своими теплыми карими глазами, в которых светилось беспокойство, и болезненно поморщился. – Он очень сильно страдает, Брук. Потому что не помнит, что делал, когда впадает в маниакальное состояние.

В моей памяти тут же всплыли все ночи, когда он приходил ко мне в комнату, чтобы забрать к себе, глаза его тогда казались почти черными, и он самозабвенно целовал меня до самого утра.

– Но он говорил, что все же помнит что-то, – произнесла я с надеждой.

– Иногда он помнит, что с ним происходило, иногда нет. Дело в том, что он не может доверять себе наверняка из-за провалов в памяти.

Вот почему он старался так бережно со мной обращаться.

Сердце мое сжалось.

– А кто рассказал о его расстройстве Райли?

– Это я посвятил во все Райли. Мне нужно было нанять дополнительного сотрудника, чтобы брать хоть какие-то выходные, ведь в мое отсутствие Рем мог угодить в крупные неприятности. Разумеется, Тренер тоже в курсе всего, а что касается Дианы, она подозревает, что с Реми что-то неладно, но точно не знает, что именно. Возможно, думает, что у него просто резкие перепады настроения.

С горестным вздохом Пит встал и налил себе еще кофе.

– Я сделал все возможное, чтобы он смог выписаться из больницы при первой возможности. Я тогда тоже уволился, а Реми сказал мне, что хочет навестить родителей, и попросил меня его подвезти. Я, конечно, согласился. – По лицу Пита скользнула тень гнева, и он вернулся за стол. – Но оказалось, что его родители не хотели иметь с ним ничего общего. Они были до смерти испуганы его появлением. Черт, если бы ты видела эту ужасную сцену. Мамаша начала плакать и причитать, отец заявил Реми, что они хотят жить спокойно и он им не нужен, а бедный парень стоял и слушал все это. Я видел, как отчаянно он пытался найти слова, чтобы убедить их позволить ему остаться, но так и не смог ничего произнести. Не знаю, хотел ли он умолять их об этом, но он не произнес ни слова. А они чуть не дверь захлопнули перед его носом. Поэтому мы ушли оттуда, и Реми начал зарабатывать на жизнь участием в боксерских поединках. Он оказался невероятно способным и делал большие успехи, так что очень скоро перешел в одну из лучших профессиональных лиг и нанял меня на постоянную работу. На самом деле у Реми взрывной характер и он ведет себя довольно буйно даже в нормальном состоянии.

Мой кофе остыл, я налила себе еще, пытаясь осмыслить услышанное. Пит дождался, пока я вернусь за стол, и продолжил: