Максин Барри - Лето любви

Фредерика ждала, когда вернется владелец, отправившийся в подвал на поиски заказанных ею редких материалов, и рассматривала выставленные в лавке кисти. Здесь было все, что только мог пожелать художник, начиная от дорогих кистей из сибирской норки, которые, сужаясь, заканчивались идеальной черной точкой, до кистей из рыжего соболя, ласки, шерсти козла, верблюда, быка и свиной щетины. Только на кисти Фредерика могла бы истратить здесь больше тысячи фунтов. Когда она продаст свою первую картину Лоркану, то истратит все до последнего пенни на хорошую современную студию, пообещала она себе.

Хозяин лавки, восьмидесятилетний старик, вошел, сияя как медный таз. Фредерике он сразу очень понравился.

– Вот и я, мисс. Если вас не смущает, что раствор уже очень старый, – сказал он, с сомнением глядя на старинную коричневую бутылку.

Имеет ли он право продать ее? Эта бутылка сохранилась только потому, что он слишком стар и ленив, чтобы очистить подвал от старья. Но очаровательная молодая леди улыбнулась ему:

– Нет-нет, очень хорошо. Это как раз то, что мне нужно.

Довольная тем, что удалось приобрести все необходимое, Фредерика заплатила за покупки, содрогнувшись при виде суммы. Придется просить отца увеличить ее содержание на следующий год. В конце концов, он в долгу перед ней! Прижимая к груди сумку, полную дорогих покупок, она вышла из лавки, радуясь, что у нее теперь есть все необходимые ингредиенты, чтобы совершенно точно, до мельчайших деталей воспроизвести краски, которыми пользовался Форбс-Райт.

Фредерика, счастливая от того, что все складывается как нельзя лучше, села в такси и уехала. Она не заметила блондина, который вошел в лавку. Старик – хозяин лавки, услышав звон колокольчика над входной дверью, поднял глаза от прилавка и приветливо улыбнулся посетителю. Он сразу понял, что перед ним истинный джентльмен. В последнее время такие посетители бывали у него очень редко.

– Добрый день, сэр. Сегодня жарко не по сезону, не правда ли? – пробормотал он.

Лоркан улыбнулся и кивнул:

– Добрый день. Совершенно с вами согласен.

В этом восьмидесятилетнем старике Лоркан узнал представителя вымирающей породы настоящих лавочников. Тех, кто досконально знает свое дело. Если он хочет получить нужную информацию, необходимо быть очень осторожным.

– Я научный сотрудник, меня пригласили читать лекции в школе Рескина, – сразу представился Лоркан.

На старика его слова произвели большое впечатление.

– Эта лавка тут уже давно, если судить по надписи снаружи? – спросил Лоркан.

Лицо старика засветилось от гордости.

– Да, мы тут давно, сэр. Мои предки открыли эту лавку в 1799 году. В свое время мы продавали краски всем великим художникам.

– Охотно верю. Думаю, некоторые из моих студентов заходят к вам, – сказал он, стараясь говорить равнодушно.

Старик вздохнул:

– Не так много, как раньше, сэр, к сожалению. Но… – Он повеселел. – На эти вещи должна быть мода. Не сомневаюсь, наступит день, когда мы опять станем популярны.

Лоркан кивнул.

– Я обязательно упомяну о вашей лавке в своей лекции, которую буду читать в пятницу, – пообещал Лоркан.

И он действительно собирался это сделать. Услышав такую приятную новость, старик просиял:

– Неужели, сэр? Большое вам спасибо.

Лоркан улыбнулся.

– Я заметил, что в Оксфорде, – сказал он, наклоняясь ближе к хозяину, который подслеповато помаргивал выцветшими глазками, много очаровательных девушек!

Старик все улыбался.

– Да, так и есть. Я встретил мою Мьюриел именно здесь. Она пила чай в гостинице «Рали», – грустно вздохнул он.

Чувствуя себя подлецом, Лоркан кивнул и безжалостно продолжил расспрос:

– Взять хоть ту красивую рыжеволосую девушку, которая сейчас вышла из вашей лавки. Если бы я не был преподавателем, то пригласил бы ее на чай в «Рали».

Инстинктивно почувствовав, что старому человеку не понравится, если преподаватель будет вести себя как студент, он постарался придать своему голосу почтительность, однако дал понять, что они разговаривают как мужчина с мужчиной.

– Да. Очень красивая юная леди и к тому же настоящий художник.

– Правда? Как вы узнали? – заинтересованно спросил Лоркан Грин.

Старик раздулся от гордости.

– Ну, сэр, я сужу по тому, что она у меня заказала, – ничего не подозревая, простодушно ответил он. – Настоящие краски, а не эти современные готовые смеси.

И без всякой задней мысли он уже перечислял все, что купила у него Фредерика.

Лоркан с улыбкой слушал старика, кивая головой и чувствуя, как внутри у него все сжимается. Теперь он был уверен: Фредерика Делакруа купила все, что необходимо для подделки картины, написанной в 1860 году.

– Вы совершенно правы, – наконец сказал Лоркан, и голос его звучал как-то странно. – Такие вещи купил бы художник, работающий в старинной манере. Но я думал, что таких старых вещей уже не существует.

– Но ведь это специальный магазин, сэр. У меня в подвале есть вещи времен знаменитого анималиста Джорджа Стаббса, а это – вторая половина восемнадцатого века, – гордо сказал старик.

Лоркан возвращался домой в плохом настроении. На сиденье машины лежал большой пакет с дорогими средствами для удаления краски с картин. Они могут пригодиться реставратору в его галерее. Так как хозяин магазина оказал ему такую услугу, Лоркан не мог уйти, не отплатив ему за помощь. Лоркан доехал до района Карфакс и вдруг заметил Фредерику. Она промелькнула в толпе. Распущенные каштановые волосы падали на коричневато-оранжевую блузку. Фредерика улыбалась. Лоркан вынужден был свернуть на Хай-стрит – эта система одностороннего движения в Оксфорде просто убийственна, – и поэтому ему удалось только мельком взглянуть на Фредерику.

Лоркан приехал домой, ощущая странное чувство потери. И ужасной злости. Неужели Фредерика совершенно не прислушалась к его словам в пятницу вечером? Ведь он намекал, что ей нужно заботиться о безупречности своей репутации. Черт бы побрал эту женщину, неужели она не поняла намека? Лоркан с шумом захлопнул дверь своего дома на Файв-Майл-драйв, прошел прямо на кухню и налил себе полный бокал выдержанного красного бургундского. Взяв бокал, Лоркан прошел в гостиную, уселся на диван и постарался успокоиться. Положив руку на спинку дивана, он с мрачным видом пил вино, почти не ощущая его вкуса.

– Будь ты проклята, Фредерика, – проговорил он, глядя в потолок. – Я мог бы сделать тебя знаменитой. Выставлял бы все картины, которые ты напишешь.

Он сделал бы для нее не только это, а больше, гораздо больше… Лоркан покачал головой. Нет. Это опасно. Просто невероятно опасно. А кроме того, теперь уже все позади. Мечты, не успев появиться, разбились вдребезги. Лоркан взял телефон и набрал знакомый номер. Инспектор Ричард Брейн из отряда по борьбе с мошенничеством в сфере искусства ответил лишь после шестого звонка.