Риша Вольная - Одна из тысячи звёзд

Эти холода переживём, ведь мы вдвоём.

По крышам неслышно к нам спустилась зима,

И так тихо, тихо на улицах города.

Припев:

Я люблю эту жизнь, всё плохое не в счёт,

Если ты рядом, если ты близко.

Я с тобой, ну а снег всё идёт и идёт,

Он заметает наши ошибки.

Кажется, между нами километры льда,

И мы сейчас на разных полюсах.

Как-нибудь мы и с этим справимся,

Мне нужен этот свет в твоих глазах.

По крышам неслышно к нам спустилась зима,

И так тихо, тихо на улицах города.

Припев:

Я люблю эту жизнь, всё плохое не в счёт,

Если ты рядом, если ты близко.

Я с тобой, ну а снег всё идёт и идёт,

Он заметает наши ошибки.

Он укрывает нашу любовь…

Под конец песни мы танцевали, а я старательно пыталась не расплакаться от простого человеческого счастья быть любимой и с любимым.

Заметив моё влажное состояние, мой жених утащил меня на балкон, прихватив по пути верхнюю одежду, оставленную по старой традиции в кабинете хозяйки клуба.

На улице первые числа ноября, земля укутана в белое пушистое платье. Снег и сейчас падал с черного неба мелкими хлопьями, вызывая во мне детское желание, запрокинув голову, ловить ртом снежинки. Я любила зиму, несмотря на морозы и пасмурность.

– Ой, Кроха, сейчас наглотаешься холодного снега и заболеешь, – услышала бормотание в мою макушку, прикрытую меховым капюшоном.

Провернулась в кольце его рук, чтобы видеть лицо, а слегка замёрзшие руки спрятала под полами его расстёгнутого пальто. Этот мужчина всегда был горячим, как печка, мой персональный калорифер.

– Мне нельзя сейчас болеть!

– Конечно, болеть вообще вредно! – поддержал меня мужчина, продолжающий изучать что-то в небе.

– Это понятно, но простудные заболевания не очень полезны для беременности.

Даниил молчал, не опуская лица. Мне даже как-то нехорошо стало. Таракашки, в последнее время счастливые и не подающие признаков жизни, попадали из своих нагретых норок с чувством изумления и разочарования. Они-то так радовались, что нас теперь станет двое, и эти гады– предатели будут с малышом против меня оппозицию выдвигать.

– Дань, я беременна! – решила перефразироваться, вдруг чересчур завуалированно высказалась!

Арчинский, тяжело вздохнув, опустил голову, строя грустные глазки котенка, чувство вины в которых прям-таки плескалось.

– Крох, я знаю!

Ого, поворот! Таракашки в обмороке, серпантин и залпы конфетти отменяются.

– Мне доложили, что ты отправилась к гинекологу, ну, а там я все выяснил. Извини за мое самоуправство.

Он просил прощения, правда, полного раскаянья ни в одном глазу. Его реакция на сюрприз меня немного обескуражила, в том числе, что и сюрприза не получилось.

–Даня, если ты пока не хочешь детей…– но мужчина меня перебил, подхватив под мышки, аккуратно закружил.

– Кроха, ты дурочка! Конечно же, я хочу. А ещё я очень счастлив, что ты наконец-то поделилась этим офигенным событием, и теперь я официально могу радоваться. Прости, Кроха, просто беременность тоже часть плана порабощения тебя моей скромной персоной.

Я засмеялась, уже привыкая к его замашкам диктатора. Мой Медвежонок все знал, но оставил мне право самой решать, когда и как сообщить новость.

Он целовал мое лицо, куда попадал, продолжая мягко кружить меня в разные стороны, шептал, что любит меня и маленького, что растёт во мне. Даня будто выплескивал все эмоции, что накопились, пока он ждал моего признания. В наших отношениях никогда не было чего-то стандартного: ни приятного знакомства, ни свиданий с танцами и ресторанами, ни признаний в любви в лепестках роз, так ещё моя гаптофобия и нелюбовь к брутальным сексуальным извращенцам. Постоянный хаос, скачки эмоционального напряжения и сумасшедшая тяга друг к другу.

Я люблю этого сумасшедшего, на что Медвежонок утверждает, что это именно я свела его с ума. Я люблю его больше жизни, по-другому никак, так как мы в ответе за тех, кого приручили!

Конец.