Лаура Тонян - Третий лишний

Пол морщится от осознания, что его кузен не понимает всей трагичности ситуации. Он влюблён, а Адель его не любит. Вот, что важно.

Пол не отвечает на сообщение.

Он просто молчит.

Ему плевать на всё. Алекс очень заботится о нём, как старший брат. У них крепкая связь друг с другом. Но сейчас Полу просто плевать на кузена.

Он не отвечает.

Через несколько минут Алекс начинает волноваться:

«Эй, Пол! Ты всё ещё здесь?»

«Пол?!»

«Какого чёрта, придурок? Ты читаешь мои сообщения, но не отвечаешь!»

« Я сейчас прилечу прямо из Сан-Франциско и надеру тебе зад, если ты не ответишь мне!»

«Пол?»

Парень думает о том, что с Алексом они не так часто видятся из-за местоположения. Он бы хотел жить с братом в одном городе. Но в данный момент ему хочется лишь одного….

Пол срывается с места. Его мобильный не перестаёт трезвонить. На экране высвечивается «Алекс». Пол игнорирует звонки. Он выбегает из дома и садится в свой новый спортивный автомобиль. Выезжает со двора и, набирая скорость, вырывается на дорогу.

Когда в фильмах умирает кто-то, грустная музыка заполняет твоё сознание. Ты скорбишь вместе с родными и друзьями героя. Ты, как будто и сам ощущаешь потерю. В жизни, наверное, я ожидала тоже чего-то очень печального, в то время как Мэгги позвонила мне, чтобы сообщить ужасную новость: Пол Гринж разбился этим вечером на машине. В его крови обнаружили алкоголь. Он выехал на трассу, которая вела к самому ближайшему городу от Бойсе, и разбился, столкнувшись со столбом. Насколько мне известно, Пол скончался моментально.

И вот в этот момент я ожидала грустный мотив, который помог бы мне расплакаться и не чувствовать себя такой сукой. Но из своего окна я могла видеть, как новые соседи-молодожёны трахались, даже не завесив шторы. Он драл её на подоконнике. Ночью.

Закрываю глаза руками. Выхожу из комнаты и сбегаю по лестнице вниз, чтобы скорее выпить воды. Вода. Мне нужна вода. Срочно.

Свет на кухне внезапно ослепляет мне глаза. Я поднимаю голову. Папа в смешных пижамных штанах стоит невдалеке от меня. Он, скорее всего, ничего не знает, но почему-то у меня странное предчувствие, что отец догадывается о плохих вестях.

Во рту у меня сухо, как в пустыне. Я всё ещё нуждаюсь в жидкости. Поэтому я пью воду прямо из бутылки. Она холодная, только из холодильника, и доставляет мне боль в спине. Когда спазм отпускает, и я снова могу дышать, оборачиваюсь к отцу. Без очков он выглядит таким невинным.

Сердце щемит. Я теперь знаю, что готова заплакать. И это, как ни странно, приносит мне облегчение.

– Пол… – начинаю я и обрываю себя, понимая, что голос мой непростительно дрожит. – Пол разбился накануне вечером.

Наконец, я изрекла это. И я не плачу. Нет. Я рыдаю. Я держусь за столешницу обеими руками и рыдаю, не прекращая. Выплёскиваю вместе со слезами всю боль разочарований, несчастий и бед.

Краем глаза я могу наблюдать, как отец садится на стул. Он медленно опускается на него. Никак не реагирует. А я всё продолжаю выливать накопившиеся слёзы.

Я просто знаю, по какой причине погиб Пол.

Этой причиной являюсь я.

И я ненавижу себя за это.

***

Не сочтите меня дрянью, но я считаю, что в смерти есть определённые плюсы. Смерть полезна. Когда ты теряешь близкого человека – неважно друга или родственника – ты начинаешь ценить тех, кто остался. Эти люди становятся дороже для тебя, чем были прежде. Сейчас я не могу не понимать этого. Мэгги и Елена стоят напротив меня. Елена обнимает себя руками. Уверена, ей жаль Пола, но Мэгги разрывается от слёз. Мэгги была с ним близка. Возможно, она была лучшей подругой ему, чем я.

И, если снова перейти к угнетающим моментам в фильмах, то можно заметить, что туманное серое небо и дождь обеспечены при похоронах героя экранизации. Я ожидала сегодня дождливый день, но солнце светит так ярко, что я успеваю возненавидеть его. Трава такая зелёная, осень не успела вступить в свои права. Я чувствую лето вокруг. Почему в жизни всё не так, как в кино?

Родные Пола плачут. Парни из школы стоят с опущенными головами. Я никогда не видела ни одного из них в костюме. Это редкое зрелище. Среди всех этих парней стоит Эштон, но его голова не опущена. Из-под ресниц глазами он сверлит во мне дыру. И он так долго на меня смотрит, что у меня возникает подозрение: дыра во мне уже размером в грецкий орех.

Я всё время опускаю глаза, пытаясь не смотреть на мужчину моей мечты. Отвожу взгляд в сторону. Лавируя между деревьев лёгкой походкой, какой-то шатен отдаляется ото всех. Я не вижу его лица. Его волосы коротко подстрижены. Его руки спрятаны в карманы чёрных брюк. Я не могу понять, высокий этот парень или нет, потому как он сутулится. Но мне кажется, что я его не знаю. Кто он? Друг Пола? Я думала, я знаю всех его друзей.

– Адель, – знакомый голос звучит у меня над ухом.

Я вздрагиваю и резко оборачиваюсь. Это Эштон. Он с серьёзным выражением лица смотрит на меня. От его, привычной для меня, беззаботности не осталось и следа. Неужели за несколько недель всё успело измениться?

– Да? – отвечаю я, а колени у меня дрожат.

– Нам нужно поговорить, – голос Эштона слаб и звучит хрипло.

Без лишних слов он поворачивается и идёт по аллее вперёд. Я следую за ним. Мы идём достаточно долго, пока не достигаем небольшой беседки. За время пути успеваю любоваться широкой спиной парня. Хотя, я не должна думать об этом сейчас…

– Адель, – обращается он ко мне, – почему ты не сказала мне раньше?

Волнение в груди нарастает.

Я чувствую себя куском сыра, который засунули в микроволновку.

– О чём ты? – хмурюсь, делая вид, что ничего не понимаю.

– О твоей любви, – он сглатывает, – …ко мне.

Я не слышу ничего, кроме бешеного биения своего сердца. Мне страшно, что и Эштон может это услышать. Возникает желание, просто уйти, оставить его одного. Сбежать без объяснений. Это ведь так легко. И я уже доказала, насколько я труслива.

Но я не сбегаю.

Я стою на месте.

Я говорю то, что должна:

– А что мне было говорить? – Слёзы уже собираются в уголках моих глаз. – Что я влюблена в тебя с того момента, как впервые увидела? И что я всячески пыталась привлечь твоё внимание, но ты меня не замечал? Я – всего лишь друг. А Никки – любимая девушка, – выдерживаю паузу. – Хочешь, я перечислю, сколько раз моё сердце переставало биться, когда мне казалось, что ты собираешься поцеловать меня в губы, а не как обычно в щёку? Эш, я хотела, чтобы ты догадался. Я хотела, чтобы ты сам ко мне пришёл. Но ты так и оставался там, за глухой стеной. За стеной, которая не подпускала меня к тебе… Я – всего лишь друг.

Мои щёки мокрые от слёз. Я спешу вытереть их. Замечаю, как Эштон протирает глаза пальцами.