Дана Джонс - Шанс

Затем медленно отстранился.

– Мне очень жаль насчёт твоей дочери. Очень, очень, безмерно жаль, этого не передать словами, – он погладил её по волосам, затем обхватил ладонью щёку. – Потом, когда будешь готова, расскажешь мне о ней? Я бы хотел увидеть её фотографии.

Ханна не могла вымолвить ни слова, просто кивнула.

– Почему тебе было тяжело заходить в больницу? – тихо спросил он.

Ханна замялась, но всё же решила ответить.

– Бекка прожила ещё две недели после аварии. Врачи боролись за её жизнь. Несколько операций, много мониторов и трубок. Мне позволили быть с ней в реанимации, но врачи не смогли её спасти. Когда её не стало, больница стала для меня ассоциироваться только с плохими воспоминаниями.

Они молча смотрели друг другу в глаза. Тишину разорвал телефонный звонок. Ханна неохотно встала и подошла к телефону.

– Марко! – улыбнулась она, услышав знакомый голос, затем прикрыла рукой низ трубку и обратилась к Грейди:

– Это мой брат.

Грейди кивнул, встал с дивана и приобнял её со спины, пока она разговаривала.

– Элли сказала да, сестрёнка! Свадьба через две недели, двадцать пятого, – голос Марко был до невозможности счастливым.

– Ты всегда добиваешься своего, братик. Я в тебе не сомневалась.

– Ты же приедешь? Не передумала? – обеспокоенно спросил он.

– Я приеду. Я буду с тобой в этот день, – у неё на глаза снова навернулись слёзы.

Грейди похлопал её по руке и спросил одними губами: «Куда?»

Она снова прикрыла трубку.

– Мой брат женится! – сказала Ханна с широкой улыбкой.

– С кем ты говоришь? – Марко её услышал.

– Это мой… парень, – сказала она, под пристальным взглядом Грейди.

– Я не ослышался, сестрёнка? У тебя появился парень? Я ничего не слышал о нём в нашу прошлую встречу.

Ханна прикусила губу.

– Он недавно появился, – усмехнулась она.

– Насколько у вас серьёзно? Привезёшь его на свадьбу? – он говорил немного насторожено.

– Подожди секунду, ладно?

Ханна прижала трубку к груди и посмотрела на Грейди. Ей пришла в голову безумная мысль, что она действительно может взять его с собой. Но у него же очень много работы. Он вряд ли сможет.

– На Рождество у моего брата будет свадьба. В Лос-Анджелесе. Ты хочешь поехать со мной? – спросила она робко.

– Ты ещё спрашиваешь? Да, – Грейди улыбался от уха до уха.

– Да, Марко, мы приедем вместе. Доволен?

– Я счастлив, когда ты счастлива, сис.

Она ещё немного поболтала с братом, затем повесила трубку и осознала, что до сих пор улыбается. Руки Грейди всё ещё обнимали её, жизнь казалась совсем не плохой. Впервые за долгое время она почувствовала в груди странное тепло, намёк на счастье, ещё не чёткий, но всё равно осязаемый.

Двадцать третье декабря

Грейди Родж был счастлив. Он с удивлением обнаружил, что постоянно улыбается. Внешне в его жизни мало что изменилось, он по-прежнему ходил на работу, выполнял все обязанности, даже старался держаться подальше от кабинета Ханны. Но как только рабочие часы заканчивались, он заходил к ней, брал её за руку и уводил за собой. Она попросила его отказаться от совместных обедов в пользу ужинов, и он был только рад, иначе сосредоточиться на рабочих обязанностях было бы сложнее. Они ходили на свидания – в кино, рестораны, гуляли по парку или в центре города. Каждый вечер он провожал её до двери и подолгу целовал, а затем собирал всю волю в кулак и уходил. В прошлую субботу она попросила его не торопиться, и Грейди был готов приложить все усилия, чтобы дать ей то, что нужно. Но с каждым разом это давалось всё тяжелее. Требовались все его силы, чтобы оторваться от её сладких губ, но Ханна выглядела довольной, и это означало, что они будут двигаться так медленно, как ей нужно. Послезавтра свадьба её брата, поэтому завтра они вместе полетят в Калифорнию. Грейди с предвкушением ждал этого.

После того дня, когда Ханна долго плакала у него на руках, она смогла спокойно говорить о прошлом. Она многое рассказала о своей семье, о том, как сильно любит брата Марко, как непросто ей было в детстве с постоянно отсутствующими родителями, и, конечно, о Бекке. Сердце Грейди сжималось каждый раз, когда она упоминала дочь. Маленькая Ребекка, хотя никто не звал её полным именем, была миниатюрной копией мамы, тот же цвет глаз, волосы совсем немного светлее маминых. И на всех фотографиях она смеялась. На телефоне Ханны было несколько видео, где она танцует. У малышки был явный талант.

Грейди не мог представить, через что прошла Ханна, но он поделился с ней тем, что пришлось преодолеть его родителям. Когда-то давно у Грейди была сестра, её звали Криста. У него, на самом деле, сохранилось очень мало воспоминаний о ней. Младше него на год, девочка болела с самого рождения. Когда малышке было три, она умерла в больнице. Самым ярким воспоминанием о Кристе было то, как она запускала мыльные пузыри на берегу реки, смеялась и радовалась, а потом ей стало плохо и родители быстро повезли её в больницу. Флакон от мыльных пузырей так и остался лежать на траве. Грейди тихо стоял позади родителей, пока малышке оказывали помощь. Мама потом рассказала ему, что она умерла не в тот день, а позже, но остальные воспоминания Грейди были слишком размытыми. Возможно, именно ради Кристы и похожих на неё детей он и хотел сделать этот парк. Дать детям больше воспоминаний.

Для Грейди смерть стала ещё более реальной, когда несколько лет назад умерли его родители. Отец работал врачом, а мама медсестрой. София и Стивен Родж несколько месяцев проработали волонтёрами в Африке, но на пути домой произошёл несчастный случай и их самолёт упал в море. Эта потеря потрясла Грейди. Они прожили счастливую жизнь, хоть она и оборвалась раньше времени. После двадцати пяти лет брака Грейди иногда заставал их целующимися. Он знал, что раньше мама хотела много детей, но после смерти Кристы они больше не решилась на это. Зато годы спустя они усыновили Макса, и это было самым замечательным решением. Хотя в пятнадцать лет Грейди не был уверен, что этот маленький и надоедливый ребёнок ему когда-нибудь понравится, сейчас, он был безумно благодарен родителям, что у него есть брат. Он усмехнулся от воспоминаний. Двухлетний Макс был совершенно невыносим, он бегал за ним по пятам и каждую минуту хотел играть с ним. Грейди тогда злился на весь мир, подростку многое видится хуже, чем есть на самом деле. Но когда он приходил домой и Макс бежал ему навстречу с широкой улыбкой, его злость отступала. Он брал малыша на руки и читал ему книжки по архитектуре, помогал кормить его, гулял с ним. Родители говорили, что из него получилась отличная нянька. Грейди действительно хотел для себя такого же счастья, какое было у родителей. Он хотел продолжать держаться за руки и целоваться по углам через пять, десять двадцать лет, но к настоящему моменту он уже переставал верить, что для него это возможно.