Николь Жаклин - Когда решает сердце [ЛП]

Я приехал к маме и папе в пятницу немного поздно, так как не хотел идти на ужин. Просто хотел поехать домой, взять пиво и сидеть перед телеком в трусах, но я не хотел быть единственным, кто не придет. Я был там, где должен быть и не собирался пропускать семейный ужин.

— Привет, мам, — крикнул ей, когда она вышла из кухни.

— Ужин на столе, — сказала мама с улыбкой, пристально меня разглядывая. — Ты опоздал и выглядишь уставшим.

— Я и устал, — ответил, подходя, и поцеловал ее в макушку. — Тяжелая неделя.

— Так давай накормим тебя, и сможешь отправиться домой.

Я последовал за ней в столовую и осмотрел стол. Папа, Тревор, тетя Элли, дядя Майкл. Я пытался сохранить безучастность, когда не увидел Ани. Меня это взбесило. Она не пришла даже на семейный ужин?

Я дымился от злости, когда мы начали раскладывать спагетти с сыром по тарелкам. Должно быть, сегодня готовила тетя, потому что это было ее коронное блюдо, а не моей мамы.

— Где Ани? — спросил я, не выдержав. И моментально захотелось забрать слова назад.

— Сегодня у нее другие дела, — ответила мама, пожав плечом, как будто не она винила меня в планах, которые выпадали на семейные ужины.

— Она не была на работе всю неделю, — сказал я, пялясь на еду в тарелке, будто это была самая важная вещь на земле. — Она уехала в отпуск?

Я поднял голову, чтобы посмотреть на свою внезапно притихшую семью, и оглядел их лица вокруг стола.

— У нее кое-какие дела на этой неделе, поэтому она ушла на больничный, — спокойно сказал Тревор, даже не поведя взглядом в мою сторону.

— Само собой, — пробурчал я себе под нос, засовывая еду, наколотую на вилку, себе в рот.

— Что? — спросила мама, повернувшись ко мне.

— Ничего, — я покачал головой, затем быстро взглянул на тетю. — Спагетти с сыром очень вкусные, тетушка.

— Спасибо, милый, — ответила с улыбкой тетя Элли, повернувшись к моему отцу, чтобы поговорить о… Неважно о чем они там говорили, когда я их прервал.

Я не мог сосредоточиться ни на чем вокруг меня. В моей голове начиналась пульсация от того, как сильно стискивал челюсти.

— Я уезжаю, мама, — наконец, заявил, когда больше не мог сидеть здесь и минуты. Это было грубо, и я всегда оставался, чтобы помочь с мытьем посуды, но был настолько заведен, что точно не смог бы остаться и на секунду в доме родителей и помогать с уборкой.

— Хорошо, поезжай домой и отдохни, — сказала мама, погладив меня по спине, отчего я почувствовал себя настоящим мудаком, который уезжал.

Я попрощался и направился к двери, прежде чем кто-нибудь еще встал из-за стола. Затем поехал к небольшому дому, который Ани купила полгода назад. Затарабанил в дверь, и как только та открылась, начал свою тираду:

— Ты не показывалась на работе всю гребаную неделю, а затем пропускаешь чертов семейный ужин? Что? Теперь ты меня избегаешь? Давай вести себя как взрослые… — мой пыл утих, кода понимание увиденного дошло до меня. — Что, бл*дь, случилось? — спросил, сделав глубокий вдох, когда вопрос вышел резче, чем я предполагал.

Волосы Ани были мокрые, будто она только вылезла из душа, но лицо было бледным, как у призрака, за исключением кругов под заспанными глазами, и она немного сгорбилась, как старушка. Ани выглядела ужасно, и в семь вечера на ней была фланелевая пижама.

— Эй, я не очень хорошо себя чувствую, — сказала она, слабо улыбнувшись. — Мы можем поговорить об этом через пару дней?

— Нет, — ответил я упрямо, делая шаг вперед и вынуждая Ани продвигаться дальше в дом. — Что случилось с тобой?

Девушка вздохнула и поморщилась, затем указала мне рукой закрыть дверь, развернулась и заковыляла к себе в спальню.

— Подожди, — я вытянул руку, схватив ее за локоть и останавливая посреди коридора. — Какого черта происходит?

— У меня была операция. Ничего серьезного, — ответила, вырывая руку из моей хватки. — Вернусь к работе через пару недель, но сейчас чувствую себя ужасно. Поэтому ты можешь просто уйти?

Я следовал за ней до спальни и наблюдал, как она осторожно салилась на кровать.

Она подняла голову с удивлением, написанным на лице, когда я закрыл дверь, затем ее губы скривились в презрительной усмешке.

— Ты приехал повторить? Я не совсем готова для этого, — сказала она саркастично, разглаживая рукой темные волосы, которые начали подсыхать.

— Что за операция? — спросил я напористо.

Почему никто не сказал мне, что она была в больнице? Я был в гребаном замешательстве. Она была настолько зла на меня, после того как трахнулись, что попросила всех не говорить мне? Мы были семьей, наши жизни были связаны, черт, мы даже работали вместе, и никто не подумал, что для меня будет важно узнать, что, бл*дь, происходит?

— Не твое дело, Абрахам, — категорично ответила Ани.

— Херня, — я осмотрел ее, пытаясь найти, где, черт возьми, могли быть швы — от этой мысли на меня накатывала тошнота — но не видел ничего, кроме пижамы, в которой она почти утопала. — У тебя была операция и никто, бл*дь, мне не сказал?

— Потому что это не твое дело.

— Хорошо, — фыркнул я, вытаскивая телефон из кармана.

— Что ты делаешь?

— Звоню Кэти. Может, она расскажет мне, какого хрена происходит, — я как раз начал пролистывать список контактов, когда мой телефон был вырван из руки.

— Она не знает, и ей не нужно знать, — шикнула Ани, сердито глядя на меня, когда наклонилась вперед, слегка прижимая руку к животу. — Убирайся, на хрен, домой, Брам.

Я потерял контроль. Прежде чем она могла отпрянуть назад, расстегнул первую пуговицу на ее пижаме и быстро переместился к следующей.

— Я должен найти сам. Хорошо? — мои руки дрожали так сильно, что я едва мог расстегнуть вторую пуговицу.

— Брам, — наконец, тихо сказала Ани, когда я достиг четвертой пуговицы. — Брам, прекрати.

Я замер, сжимая ткань в руках, и посмотрел на Ани, одновременно с этим мое сердце ускорило бег. Какого хера? Что, бл*дь, с ней не так? У нее рак? Они что-то вырезали у нее? Аппендицит? Это ничего серьезного. Или же было что-то хуже?

— Просто расскажи мне, — приказал я, изо всех сил пытаясь звучать спокойнее.

Она пялилась на меня долгое время, прежде чем заговорила:

— Ой, ты знаешь, обычное удаление матки, — Ани пыталась говорить шутливо, но на последнем слове ее голос дрогнул, и она залилась слезами.

Мой желудок ухнул вниз.

— Детка, нет, — пробормотал я без задней мысли. Наклонился и медленно поднял ее на руки, когда она всхлипывала, пытаясь ее утешить.

— Извини, — пробормотал Ани, когда я положил ее на кровать. — Ничего особенного. Все это. Не знаю, почему я плачу, — ее тон не соответствовал словам, и она разревелась еще больше. — Я только что приняла обезболивающее, «Викадин» делает из меня нюню.