Инга Берристер - Вместе и врозь

Когда по окончании приема она заглянула в кабинет шефа, Роджер широко улыбнулся и сделал приглашающий жест.

— А, Маргарет! Входите!

Она вошла и остановилась в шаге от стола, за которым сидел Роджер.

— Хорошая новость состоит в том, что вы можете завтра взять выходной в компенсацию пропавшего, — если, конечно, вас такой вариант устраивает.

— Спасибо, это было бы замечательно, — сдержанно поблагодарила Мег, сообразив, что, раз есть хорошая новость, значит, должна быть и плохая.

— Садитесь. — Роджер указал на стул. — Сегодня вас, так сказать, бросили на амбразуру, и вы нас всех здорово выручили, мы это оценили по достоинству. В работе каждому из нас что-то нравится больше, что-то — меньше. Я, например, больше люблю лечить крупных животных, а Бриджит, как вы знаете, предпочитает иметь дело с мелкими домашними питомцами.

Мег насторожилась, пытаясь понять, к чему клонит шеф.

— Насколько я понял, сегодняшнее занятие с собаками прошло не совсем успешно.

Неужели кто-то пожаловался?

— Да, возникли некоторые сложности, — неохотно признала она. — Джек…

— Чтобы управлять группой возбужденных собак, нужно иметь очень сильный характер, — продолжил Роджер, не дав ей ничего объяснить. — Я помню, что вы окончили интенсивные курсы кинологов-дрессировщиков с отличными оценками. Однако порой применить полученные знания на практике оказывается труднее, чем мы рассчитываем.

— Кто-то пожаловался, — не сдержавшись, пробормотала Мег. — Я не спорю, что сегодняшнее занятие прошло не совсем гладко, но…

— «Не совсем гладко»! — Роджер вскинул брови. — Если верить Николасу, оно вообще не состоялось.

Сердце Мег забилось еще тревожнее. Как я сразу не догадалась, что жалоба поступила от племянника миссис Хортроп?! И она с жаром принялась защищать себя:

— Он сам виноват! Собаки слишком возбудились и перестали слушаться именно потому, что он привел Джека.

— Ох уж этот Джек. — Роджер вздохнул. — Да, боюсь, с ним действительно возникли проблемы, и, если верить Николасу, не только на занятиях. Недавно по его вине миссис Хортроп растянула ногу, к счастью, не очень сильно. Но, коль скоро в дело вмешался Николас, я подозреваю, что Джек может считать себя освобожденным под честное слово.

Уж не пытается ли Роджер таким способом дать понять, что и я тоже лишь временно освобождена от наказания?

По дороге домой Мег снова задумалась о своем положении. Роджер был довольно снисходительным начальником, и до сих пор Мег считала свое трудоустройство чуть ли не идеальным. Но сегодняшний завуалированный выговор заставил ее усомниться, устраивает ли она своих коллег так же, как они ее. Под конец разговора Роджер прозрачно намекнул, что ей неплохо пройти углубленный курс дрессировки собак. У Мег чуть не сорвалось с языка, что если кому и нужна углубленная подготовка, то не ей, а Джеку. Ее удержала только мысль, что за этот выговор ей следует обижаться не на Роджера, и даже не на Джека, а на вспыльчивого субъекта, который привел сеттера на занятия. Джек — добрый и умный пес, к сожалению, миссис Хортроп его слишком избаловала.

Таким образом за три месяца до окончания испытательного срока Мег обнаружила, что с работой дела обстоят не так благополучно, как ей представлялось. Разумеется, ветеринарных клиник в Англии множество, но ей понравилась именно эта, к тому же, если ее уволят с первого же места работы, это очень плохо отразится на рекомендациях.

И во всем виноват Николас Сэйвидж! — с негодованием думала Мег.

На следующий день Мег поехала к миссис Хортроп. День стоял ясный, нежаркое весеннее солнце окрашивало в мягкие теплые тона песчаник, из которого были сложены многие здания в городе.

Дом, где жила миссис Хортроп, стоял на пешеходной улице, закрытой для транспорта. Правда, это не распространялось на тех, кто жил на улице, а также на их гостей. Позади каждого дома имелся гараж, но Мег оставила машину за углом и пошла дальше пешком. В отличие от остальных улиц эта была не заасфальтирована, а вымощена булыжником и освещалась старинными фонарями, разумеется, теперь они были электрическими. Фасады домов украшали плетеные корзины с вьющимися растениями.

Улица полого спускалась к берегу реки Эйнс, давшей название городу. Она протекала через самый его центр. В давние времена только здесь ее можно было перейти вброд, и, хотя теперь машины пересекали реку по мосту, центр по-прежнему притягивал к себе горожан, поэтому муниципальные власти разбили на берегах красивый парк.

Выше по течению Эйнса когда-то стояла мельница, которая со временем пришла в негодность. Позже ее отреставрировали, пруд расчистили, и этот живописный уголок стал излюбленным местом для пикников горожан и туристов. Местные власти строго следили за соблюдением законов об охране природы, благодаря чему река сохранила свою первозданную чистоту и разнообразие фауны. Мег очень любила природу вообще и реку в особенности, и не раз думала, как ей повезло, что удалось найти работу в столь живописном местечке. Она мечтала осесть в Эйнсборо навсегда, со временем сделать карьеру и, может быть — как знать! — даже стать одним из руководителей клиники.

Стиль руководства Роджера можно было назвать скорее консервативным, чем новаторским, и Мег была очень рада, когда ее предложение установить своего рода шефство над расположенным неподалеку приютом для престарелых было принято и имело успех. Каждое воскресенье энтузиасты-хозяева приводили своих питомцев, конечно, прошедших перед этим тщательный отбор в клинике, в приют. Многие его обитатели в молодые и зрелые годы держали кошек и собак, а оказавшись на старости лет в приюте для престарелых, лишились такой возможности. Инициатива Мег позволила старикам снова обрести четвероногих друзей.

У Мег были и другие замыслы, но теперь благодаря «стараниям» Николаса их воплощение оказалось под угрозой. Понимая, что не имеет права винить миссис Хортроп или Джека, Мег все же собиралась тактично намекнуть вдове, что ее питомцу неплохо бы пройти обучение под руководством опытного кинолога не в группе, а в индивидуальном порядке. С этой мыслью Мег решительно двинулась к дому миссис Хортроп.

Когда в дверь позвонили, Николас пребывал в отвратительном расположении духа. Он уже отвез тетушку на железнодорожную станцию и на обратном пути закупил продукты на ближайшие несколько дней. Судя по запасам, имевшимся на кухне, тетя Летти придерживалась если не вегетарианской, то очень легкой диеты, на которой мужчине в расцвете лет, шести футов ростом и весом в сто пятьдесят фунтов, явно не продержаться. Николас, правда, не был чревоугодником, но все-таки предпочитал что-нибудь посущественнее того, чем питалась его тетушка.