Елена Левашова - Помоги вернуть сына

– Да не так, чтобы…

«Просто пользуется моим телом, как будто я продажная девка. Я ведь такая и есть – продаю себя за помощь с ребёнком. И пускай моя цель благородная, факт остается фактом».

– У вас… было? – не унимается подруга.

– Да, и что из этого?

– Лада, все наладится, вот увидишь. Ну не стал бы он соглашаться на помощь, если ты была ему совсем не нужна. Он любит тебя до сих пор и…

– Марго, ну что ты такое говоришь? – взрываюсь я. – Он… он… Я ему теперь кучу денег должна. Он договор составил и теперь я… Его рабыня, не иначе.

– Это ты так думаешь, Ладка. Он без ума от тебя и точка! – хихикает Марго, листая меню. – Давай перекусим и купим этому гребаному мажору кофемашину и пылесос.

Я отказываюсь расплачиваться деньгами Руслана за свой обед, но, стоит мне об этом подумать – телефон вздрагивает от входящей смски.

«Лада, можешь потратить деньги на себя. Пообедай и купи уже себе новую сумку», – и улыбающийся смайлик.

– Что там? – Марго любопытно вскидывает бровь и отпивает кофе.

– Вот, полюбуйся, – разворачиваю экран простенького смартфона, демонстрируя послание.

– Козел, – резюмирует она. – Но сумка и правда страшная.

– Ну спасибо, подруга.

– Лад, я тебя обожаю и с сумкой и без. Но раз человек хочет, почему бы не купить? Представляю его вытянутую рожу, если мы вправду сейчас пойдем и купим сумку кусков за сто. – Она мечтательно закатывает глаза.

– Нет, пусть подавится своими подачками. Я работаю. В мои обязанности не входит покупать себе вещи, сумки и… Я домработница, кухарка, любовница… Что угодно, только не…

– Девушка?

– Да. Идем уже, Марго. Выберем этому нахалу технику.

«Руслан Анатольевич, спасибо за предложение, но меня устраивает моя сумка. Если вам она не нравится – просто не смотрите», – пишу Руслану.

Он читает сообщение, но больше не отвечает. Мы выбираем пылесос, миксер, мясорубку, блендер, кофемашину, соковыжималку, утюг-парогенератор. Швабру, сковородки, доску для глажения… Голова кругом – всего и не счесть. Покупаю два сервиза – повседневный и праздничный, белоснежные тарелки, приборы, полотенца и постельное белье. Приятные хлопоты дарят приятную усталость – ноги гудят, а конверт с деньгами становится тоньше… Оформляю доставку и договариваюсь о мытье окон промышленными альпинистами – телефон фирмы нахожу в интернете. Марго предлагает заказать красивые шторы в кухню-гостиную, но я предпочитаю обсудить этот вопрос с Русланом – мало ли какие он любит цвета? Все же квартира его, а не моя…

– Пока, Ладка, – устало выдыхает она, когда мы выходим из гипермаркета. – С продуктами сами, ладно? Герман поможет с пакетами.

– Спасибо, я бы не справилась без тебя. Ничего не понимаю в этих мощностях и фильтрах. – Закатываю глаза.

– Я в гости приду, так и знай! – смеётся она и салютует Герману на прощание.

Сажусь на заднее сидение, придирчиво исследуя записи в блокноте. Все ли я купила? Ни о чём не забыла?

– Лада, как насчёт фермерского рынка? Там курочки домашние, мясо, яйца. Все лучше, чем в сетевом магазине отовариваться! Поедем? – оживлённо протягивает Герман, любовно стирая с передней панели пыль.

– Конечно, я с удовольствием.

Через час с небольшим мы поднимаемся в квартиру – уставшие и довольные. Она встречает запахами пыли, бетона и едва уловимым ароматом парфюма Руса. Ничего – скоро все изменится. Дом оживет, напитавшись ароматами супа, пирогов и живых цветов, которые я заказала, не удержавшись… Заберу домой, если Руслану они не понравятся.

Герман услужливо тащит четыре больших пакета с продуктами, рассказывая мне интересную, на его взгляд, историю. Громко смеётся, вспоминая солдата Алексеева, который падал в армии с турника. Водружает пакеты на большой деревянный стол и осторожно выкладывает продукты. Курочка, яйца, домашняя колбаса… Он ласково поглаживает их, как родных, продолжая шутить и смеяться. Я улыбаюсь в ответ, стремясь проявить вежливость. Благодарю Германа и пожимаю его большую шершавую ладонь, хваля за старания. Улыбаюсь на прощание, а он подмигивает и выдавливает широкую глуповатую улыбку. Слышу за спиной шорох и покашливание: в этот момент в квартиру заходит Рус…

Рус.

– Рус, ты меня слышишь? – вздрагиваю от голоса Дуная и отлепляю взгляд от ножек стула. Чего я там разглядываю, непонятно. Куда интереснее картинка в голове: длинные, распущенные волосы, пунцовые щеки, темные, вытянутые соски… Лада… В моих руках, да… Обманом, на который я пошел, чтобы вернуть себе девчонку.

– Слышу, Серый. Поставщика паленого пива послал, что еще…

– Да ты в облаках витаешь! – толкает меня по плечу Серый. – Весь в своей куколке, да? С головой? А как же Олег Бояринов, чужой ребенок, ее предательство? Вот так быстро все забыл и… растаял, как это грёбаное пиво в нашем баре. – Серый сжимает напряженные пальцы в кулаки.

– Не знаю, Серый. – Развожу руки, продолжая пялиться в пол. – Не растаял. Просто… хочу помочь.

– Да уж… Слышал я про эту помощь, – со вздохом произносит он, откидываясь на спинку стула. – Наши по углам шушукаются.

– Кира разболтала? Бля*ь… Убью, если хоть слово скажут про Ладу или…

– А говоришь, что не влип. Очнись, Рус. – Тоном брюзжащего профессора протягивает Дунаев. – И реши, что ты от нее хочешь. Неужели, правда «следить за моим домом, готовить еду, стирать мои вещи…», – отвечает он моими же словами.

– Кто? Пались, кто тебе все это сказал? Или…

– Подслушивал, брат. – Облегченно вздыхает Серый. – Потому что… волнуюсь за тебя. И не хочу повторения кошмара, что был два года назад… Когда ты тут неделями валялся из-за этой девчонки. Бухой, грязный, облепленный непонятными шлюхами… Вот почему она пришла к тебе? Ее трусливый ушлёпок узнал о беременности и бросил девчонку, а Русик такой благородный… Он поможет, а потом… А что потом, Рус? Снова будешь гонять, как ненормальный на байке? Или снова в Сирию поедешь? Она знает, кстати?

– Нет, – качаю головой. – Зачем ей об этом знать? Я отца искал. У меня, между прочим, время свободное появилось, вот я и поехал. Увидел жизнь без прикрас. – Вздыхаю и с шумом открываю тумбочку. Сто раз запрещал себе курить в кабинете и столько же нарушал обещание. Огонь превращает сигарету в пепел, воздух наполняется дымом и тяжелеет. Молчу. Курю и просто смотрю на Серегу.

– Любишь ее? Так прости… И забудь уже обо всем. Сам же дел наворотил не меньше. – Включает старую пластинку Серый.

– Она ненавидит меня, Дунай. Презирает. Я для нее работа. Перевернутая страница. Средство для достижения цели. Но я помогу… Раз впрягся во все это, помогу…

– А что потом? – недоверчиво качает он головой.

– Отпущу. – Выдыхаю дым через напряженные челюсти. – Пусть живет счастливо со своим мальчиком.