Влада Багрянцева - Правда или действие

Костя, развернувшись к ним вполоборота, опирается локтем о спинку дивана.

– Можно, – говорит он. – Если изначально сосуды слабые. Образуется тромб, инсульт – и все. Но это еще не самая дурацкая смерть – очень много людей давится каждый год презервативами во время орального секса или трахается в машине с незаглушенным двигателем и травится выхлопными газами, если что-то в машине не исправно, – и переводит взгляд на резко затихшего Марка. – Так что поаккуратнее, ясно?

Женька ржет – это он недавно рассказал, что в прошлом году Марк не появлялся две недели в универе, потому что сломал руку, когда вылезал из окна клуба. Пьяный был, решил сократить расстояние до выхода, а перед этим они в том самом туалете сосались с какой-то тоже пьяной бабой. После рассказа стало понятно, почему Женька подкалывал Марка страшными телками и гипсом. Марк, заторможено кивнув и потупившись, уходит следом за Женькой, а Костя, вспомнив его взгляд спустя несколько минут, вспоминает еще и то, что сидит в одних трусах – как вышел из душа, так и не оделся. Если бы не был уверен в том, что Марк натурал, точно бы решил, что тот пялился на его не сказать что прям сильно спортивные, но довольно подтянутые для тридцахи с плюсом формы. Все таки алкоголь вещь опасная – заставляет видеть то, чего нет.

После колы начинается логичное паломничество в туалет, и во время одного из таких походов Костя натыкается на выходящего Марка. Сразу же отмечает красные щеки, влажный лоб, лихорадочно блестящие глаза, которые сейчас зеленее, чем обычно.

– Так, стоять, – произносит он, придерживая его за плечо. – Заболел?

– Нет, – отвечает Марк, прикусывая нижнюю губу – губы, кстати, тоже чересчур яркие, будто он их кусал до этого.

Костя щурится, потом по привычке дотрагивается тыльной стороной ладони до его носа – нос горячий и сухой, но для самца человека это как раз и есть норма:

– Надо давление измерить, ты мне не нравишься.

– Это я давно понял… Константин Артемыч, пожалуйста, остановите вашего внутреннего медика, со мной все в порядке, просто голова болит, лучше от нее таблетку дайте.

Костя кивает в сторону спальни, где потом одной рукой роется в аптечке, а другой держит запястье Марка, считая пульс – чуть более высокий, чем нужно, но в пределах нормы.

– Еще раз придете с таким количеством энергетиков – будете оба в подъезде ночевать, – сообщает Костя, выдавливая из блистера двуцветную капсулу.

– Иногда мне кажется, что вам лет шестьдесят, – замечает Марк, засовывая ее в рот и глотая без воды. – Только дай повод поворчать.

– Ты еще не видел, как я ворчу.

– Где купить билеты, чтобы посмотреть?

– Слопал пилюлю? Теперь в кровать.

Марк косится в сторону незаправленной Костиной постели, и тот добавляет:

– Да, я тоже иногда распиздяй. Могу себе позволить в воскресенье.

Хмыкнув, Марк роняет на ходу «Спасибо, что спасли меня, Константин Артемыч» и закрывает за собой дверь.

– Как зовут? Василий? Так. Сколько лет? Тридцать во… Нет, я про кота спрашиваю – сколько лет? Два лет? Записала. А зовут как? Василий? А вас? Нет, не кота. Василий? Вы меня запутали, мужчина, – Аня прикрывает глаза рукой и перекладывает трубку к другому уху. – Так. Так. А, вы оба Василия. Так бы и сказали сразу. Ждем вас завтра к двенадцати, не забудьте собрать мочу в баночку, раз вы так настаиваете, всего вам доброго!.. Фу-ух, какой сегодня день сложный. И дядька такой тормоз… Константин Артемыч, вам принести нормального, из кофейни внизу?

– Зря ты ему не напомнила еще раз, что мочу надо кошачью собрать из лотка, а то он свои пописы принесёт, – говорит Костя, болтая в кружке ложкой и размешивая мыльный кофе три в одном. – Да нет, спасибо, что тут осталось до конца дня – всего-то три часа. До дома потерплю.

Кофе выпить он не успевает, потому что в приемную, маленькое помещение перед кабинетом, где обитает Аня со стационарным телефоном и где стоит термопот и аквариум, забегает женщина, прижимая к груди нечто, что Костя в большом городе точно еще не лечил.

– Я сразу к вам, Константин Артемыч, вы мою Дашу спасли, и Джульетту спасете! – заявляет женщина, в которой Костя узнает свою недавнюю клиентку – приносила сучку шпица с травмой челюсти. В этот раз проблема интереснее, потому что в руках у нее, завернутая в цветастый платок, самая настоящая курица: бедная птица, выпучив глаза, безостановочно двигает горлом, открывает рот – то есть клюв – и издает сиплые звуки.

– Подавилась? – тут же соображает Костя и открывает дверь в кабинет. – На кушетку ее кладите, сейчас все сделаем.

Спустя минуту он вручает женщине добытую пинцетом детальку от детского конструктора и просит больше не оставлять домашнего питомца в комнате, где разбросаны мелкие предметы. На самом деле у него много советов, а еще больше вопросов к владелице Джульетты, но Костя отпускает ее так же быстро, как принял, потому что подходит время приема следующего пациента и с ним он застревает надолго. После приносят щенков для прививки, потом кобеля добермана постарше, но тоже за этим, и пока Соня готовит все нужное, Костя перезванивает Женьке:

– Два пропущенных от тебя, что-то срочное?

– Да-а, – мученически стонет тот едва слышным голосом. – Где тот порошок, который ты мне давал, когда я блевал?

– Аптечка в моей комнате прямо у двери на верхней полке, три столовые ложки на стакан воды. А ты что, блюешь?

– Сожрал шаурму у шараги. Ебаная ебань, как же плохо…

– И Марк?

– Он две сожрал.

Костя закатывает глаза:

– Пейте порошок и воды побольше. Я принесу минералку.

Заглянув после работы в магазин, Костя идет домой, чтобы с порога шагнуть в мертвую тишину квартиры. Женька, судя по звукам более активного умирания, в туалете, Марк находится в его комнате, лежащим на полу в позе морской звезды.

– Вставай, быстро лег на кровать! – произносит Костя, а тот перекатывается на живот и говорит лицом в коврик:

– КонстинАртемыч, не надо, тут прохладненько и вертолетов нет… А еще жрать хочется…

– Долбоеб, что ли? – призраком появляясь в дверном проеме, комментирует Женька и шмыгает отекшим носом. – Ты и так больше меня сожрал. Меня вообще от слова «еда» мутит, фу.

Костя, качая головой, бросает ему бутылку минералки, а Марку, который ее не пьет, говорит:

– Сядь хотя бы, сейчас вернусь.

– Я с вами пойду.

Марк и правда плетется следом в кухню, ждет, растекшись по столу, пока закипит чайник и Костя наболтает крепкий сладкий чай и поставит перед ним открытый пакет с солеными крекерами. Теми самими, вечными рыбками цвета поджаренных гренок. Сперва Марк ничего не говорит, глотает чай, осторожно, на пробу – затошнит или нет, надо тазик или пока без него, – раскусывает пару крекеров, жмурится и издает довольный звук.