Наталья Авдушева - Тайна твоей нежности

С того самого момента, что я увидел её, мне безбожно хочется её обнять. Даже не так. Не просто обнять – сгрести в охапку, прижать к себе крепко и согревать своим теплом до тех пор, пока льдинка у неё внутри не растает.

Я вижу, как практически каждый мужчина в лагере пытается за ней ухаживать – в такие моменты мой сходящий с ума от ревности Маугли срывает с груди клинок и с дикими криками мчится в джунгли разрывать пасть очередному Шерхану. А я просто стараюсь уйти подальше, чтобы не видеть других мужчин рядом со своей Льдинкой.

Но, видимо, Таю абсолютно не трогают ни ухаживания, ни тонкие намёки, ни даже откровенные предложения Макса и Сани ночевать в их домике. Этот разговор я застаю полностью в силу обстоятельств – я как раз занимаюсь мангалом и не могу просто сбежать, бросив всё.

– Тай, ну, серьёзно! Да вообще без всяких там глупостей, просто поболтаем, в картишки пошпилимся. И вам с Раисой скучно не будет. Притараним ещё одну кровать с открытого домика, соединим три в одну большую, и норм. Соглашайся!

– Парни, да вы очень классные, правда! Но поймите и меня – если бы я ехала сюда за сексом, без проблем – и кровать одну из трёх, и пошпилиться.

Есть у меня одно правило по жизни, однажды я им пренебрегать, и в результате вышла замуж не совсем удачно – вот так же поддалась на уговоры.

Помните, у Жванецкого – писАть, как пИсать, нужно когда уже не можешь.

По моему, секс – это тоже, когда уже не можешь. Иначе это просто физзарядка. Макс, Саня – без обид, у меня есть мнение и оно меня имеет, как-то так.

Всё это она говорит столь ровным голосом, что мне уже хочется сделать хоть что-то, что бы вывело её из этого состояния обледенения и равнодушия ко всему. Как-то встряхнуть.

В отличии от неё Раиса полна жизненных соков и желаний. Она с Таей ночует на первом этаже моего дома. Я на втором. У меня там и спальня, и рабочий кабинет одновременно. За первые же дни Раиса буквально вынесла мне мозг своим не то что даже неприкрытым, а очень назойливым желанием стянуть с меня брюки. Пару раз она даже полностью обнажённая пробиралась ко мне под одеяло. Приходилось аккуратно отводить её за дверь, а саму дверь закрывать на защёлку. Разговоры не помогали – девушке нужен был мужчина и срочно, а выбор свой она остановила на мне.

В результате Максу и Сане повезло по-крупному – теперь Раиса ночевала у них в домике на одной большой кровати, собранной из трёх.

Судя по тому, что к завтраку все трое теперь не появлялись, они пришли к полному консенсусу.

Меня, с одной стороны, бесконечно радует, что Тая ровно отшивает всех пытающихся ухаживать за ней, с другой – она столь же ровно относится и ко мне. Спрашиваю – отвечает, делает, что говорю. Ни одного заинтересованного, тёплого взгляда, ни одного слова не по делу. Это и злит, и напрягает, и нервирует одновременно. Мне хочется нравиться ей. Хочется, чтоб она хоть раз взглянула на меня, как на мужчину, хочется увидеть живой блеск в её глазах…

Сегодня за ужином я не смог, как всегда, уйти по своим делам – меня всё сильнее тянет к ней. Пусть она не замечает меня, но мне-то ничто не мешает быть рядом с ней хотя бы так.

На ужин замутили запечь на углях пойманную сегодня рыбу. Пока я кручусь у мангала, не замечаю, как Тая уходит куда-то в лес. Резкий крик разрывает тишину вечера, и я со всех ног лечу в густой мрак кустарника. Тая стоит, прижимая руку к себе, и шумно, судорожно дышит.

– Тая! Случилось что?

– Птица… Она вспорхнула резко… Я просто испугалась. Рукой ещё неудачно взмахнула. Вот… об ветку какую-то поцарапалась.

– Зачем ты сюда пошла?

– В туалет…

– Понятно. Почему не в дом?

– Ботинки. Их расшнуровывать долго. Тимур, перекись есть? Руку нужно обработать…

Её близость пьянит меня, как водка на пустой желудок. Впервые она находится так близко от меня, что я чувствую её запах и тепло её тела.

Мой Маугли стоит, как вкопанный, и боится пошевелиться, боится протянуть руку и спугнуть свою женщину.

– Тимур, ты чего?

– Извини. Задумался. Перекись… да, пойдём.

Я всё же пользуюсь моментом и беру её за руку, ведя к дому.

– Тай, ты чего кричала? Что там?

– Птица напугала. Да ещё руку поранила. Обработать надо.

И снова голос её звучит ровно и тихо, спокойно, и это так убивает меня и моего Маугли, потому что меня сейчас буквально трясёт от того, что она так близко, и я держу её за руку.

Завожу Льдинку в дом. Присев, расшнуровываю её невозможные берцы и снова за руку веду на кухню. Достаю из аптечки бинт, перекись и какую-то мазь для таких случаев.

– Можно, я обработаю, – мой голос вдруг стал хриплым, и сердце колотится о грудную клетку, как бешеное.

– Да, ничего особенного. Я бы и сама справилась.

Ничего не хочу слышать. Беру её руку и промокаю длинную рваную царапину тампоном с перекисью, потом накладываю мазь и стерильную повязку. Я делаю это максимально неторопливо, наслаждаясь её близостью. Но перевязка не может длится бесконечно, да и моему нетерпеливому Маугли уже не хватает этих невинных прикосновений…

– Тая…, – я не знаю, как найти слова, – посмотри на меня…

Льдинка поднимает свои светлые глаза и смотрит мне прямо в душу.

– Я не знаю, как тебе это объяснить… Я даже себе это не могу объяснить…

Не замечаю, что нависаю над ней, приблизившись на максимально возможное расстояние. Уже не справляясь с собой, захватываю её затылок в свою ладонь и просто, как жаждущий к роднику, приникаю к её губам… Со стоном, который идёт из самой глубины души, чувствую, что она не отталкивает меня, а отвечает на мой жадный, нетерпеливый поцелуй. Меня так разрывает от желания, что я с трудом держу себя и стараюсь быть нежным, насколько это сейчас возможно.

Буквально задыхаясь, отрываю себя от её губ. Я хочу вновь увидеть её глаза и прочесть там хоть малую толику того, что чувствую сейчас я. Льдинка смотрит на меня потемневшим и немного потерянным взглядом.

– Тимур… что это было?…

Её голос уже не звучит так безжизненно ровно, в нем появились нотки жизни и желания, и это просто сводит меня с ума. Значит, живая и способна на нормальные человеческие чувства. Значит, не такая холодная, какой кажется. Или я смог растопить её льдинку…

– Тая…, – снова не могу найти слов, да и нужны ли они сейчас, – давай поговорим потом… позже… доверься мне сейчас… прошу тебя…

Она просто прикрывает глаза и трётся щекой о мою щетину – таким тёплым и родным жестом, что в моей башке просто взрываются фейерверки всех цветов радуги. Подхватываю её, совсем невесомую, и, не замечая ступенек, буквально взлетаю на второй этаж, врываясь ураганом в свою спальню. С опасением смотрю на Таю – не передумала ли, и с облегчением принимаю её спокойную и тёплую улыбку.