Татьяна Грачева - Нарисуй Италию

Никогда ещё Юрий Михайлович не заблуждался так сильно. Все сумасбродные идеи рождались в голове его дочери, но Ялицкие охотно их подхватывали и реализовывали с превеликой охотой. Угрожать или заставлять не было нужды.

– Серёжа, Толик, быстро в машину, ждите нас там.

– Нелли, марш домой. Помоги Наде с уборкой.

Дети слезли с качелей и побрели в указанных им направлениях. У кустов роз приостановились, чтоб разойтись в разные стороны и обернулись посмотреть на препирающихся родителей. Спор только набирал обороты, послышались непонятные для детского уха мудреные и завуалированные оскорбления.

Сергей печально вздохнул.

– Нам теперь точно не разрешат играть вместе.

Нелька оторвала шип розы, лизнула языком и приклеила на кончик носа.

– Ну и что?

Сергей и Толик переглянулись.

– Как «ну и что»?

– Ну и что, что не разрешат. Я всё равно буду, – она сморщилась, демонстрируя вооруженную шипом сопелку. – В садике они нас всё равно не видят.

Нелька давно жила по правилу: если что-то запрещают, это нужно делать втайне.

Толик тонко всхлипнул. Его печаль не была беспочвенной: он посещал другую группу, на год младше и увидеться с подругой в саду никак не мог. Нелька прилепила на его нос такой же «рог».

– Я всё равно с тобой буду дружить, – немного подумав, добавила: – И деньги на конфеты нам всё равно нужны. Просто придумаем другой способ их раздобыть.

С тех пор их дружба приобрела вкус запретного удовольствия, на время ушла в подполье, но никуда не исчезла, так же, как и хитроумные способы заработка денег на очередной чупа-чупс.

В средней школе проблема контроля растаяла сама по себе. Не мог Юрий Михайлович отслеживать каждый шаг неугомонной дочери, пытался в качестве провожатой навязать Надю, но приключения Нельки её не интересовали. Бродить на стройке или обносить ничейные деревья ей никогда не нравилось. У Нади имелась своя компания, состоящая из ребят на несколько лет старше неё, и развлечения у них были не в пример взрослее. Они тайком или обманом пробирались в ночные клубы, иногда устраивали распитие коктейлей на кладбище и ходили к речке, где горланили песни под гитару. Главной запевалой была именно голосистая Надя.

Нелька же в тринадцать лет выглядела как котёнок египетского сфинкса: нескладная, угловатая и даже чуточку нелепая. Она считала свою внешность очень удобной. При необходимости могла перевоплотиться в мальчишку с помощью спортивного костюма и кепки. Пока ещё не задумывалась о необходимости нравиться и о важности экстерьера. Её большая любовь к Нодару напоминала обожание кумира на расстоянии и не требовала соблазнительного облика, скорее терпения и воображения.

С приходом весны появлялось гораздо больше возможностей разбогатеть. Вместе с Ялицкими Нелли паслась на фруктовых деревьях, они сдавали бабулькам на рынке всё, что можно было содрать, не нарушая закон и не опасаясь получить порцию соли в пятую точку: вишню, абрикосы, черемуху, шиповник, орехи, сливы. Вечерами раздавали рекламные листовки и хватались за любой способ заработка, не попадающий под статью. Родители-юристы постоянно стращали своих сыновей историями о неблагополучных подростках, отправившихся в колонию из-за бедовой башки. Ялицкие мотали на ус и стремительно просаживали всё, что удавалось заработать. Нелька же копила на свою мечту.

В девять лет она впервые нарисовала свой портрет. Кособокий, схематичный, как карикатура. Сюрприза не получилось – она давно мечтала об Италии, и именно это отразилось на рисунке. За спиной изображенной на портрете девочки, вздымал вверх монументальные стены замок Кастель-дель-Монто. Из любого разговора или передачи по телевизору Нелли выхватывала всё, что связано с этой страной. Стена над кроватью пестрела яркими картинками с достопримечательностями Италии, Нелли рассматривала их перед сном, мечтая пройтись по улочкам Чинкве-Терре и увидеть воочию Миланский собор. Интуитивно она чувствовала родство именно с этой страной, полной противоречий и эмоций, страной, умеющей безудержно веселиться и непритворно страдать.

ЖанЭд периодически выпихивала Виталину из дома, заставляя сопровождать Нельку. Прямолинейно и совершенно неделикатно настаивала на дружбе дочери с хулиганской троицей. Сергей кривился: рядом с Витой чувствовал себя словно под присмотром председателя КДН, приходилось следить за шутками и вообще ограничивать себя в употреблении ругательств. Вита не переносила сквернословия и не стеснялась делать им замечания.

Каждый раз, когда аккуратная, гладко причесанная Виталина выходила во двор, он громко фыркал:

– Дочка гробовщицы нарисовалась. Ещё есть время свалить.

Нелька толкала его в бок.

– Пусть. Не гони её. – К Вите она относилась без враждебности, хоть и не было между ними особенной симпатии. Дружила Нелька с ЖанЭд, а Витка прилагалась к этим отношениям как нечто само собой разумеющееся. ЖанЭд поначалу жалела Нелли, но быстро поняла, что та не нуждается в её жалости и вообще не видит причин ей сочувствовать.

ЖанЭд нашла для Нелли первую работу в своём салоне ритуальных услуг, но та ни в какую не хотела принимать деньги за то, что делала от чистого сердца, желая помочь. Пришлось Жанне Эдуардовне подыскивать для Нельки новый источник заработка, хоть её мечту накопить на поездку в Италию она и не воспринимала всерьёз. Ялицкие охотно хватались за возможность обогатиться и почти всегда составляли Нельке компанию.

Неразлучная троица рассыпалась только у дверей похоронного бюро ЖанЭд. Туда Тайсоны не совались, с содроганием представляли, как Нелька спокойно бродит среди гробов, обтянутых красным и фиолетовым велюром, среди венков разной степени скорбности и слушает беседы об очередном погребении. Правда, с наступлением подросткового возраста ускоренный спортом метаболизм погнал Тайсонов в кафе ЖанЭд, там они охотно столовались и не особенно тревожились, что большинство поглощаемой ими выпечки – это поминальные пирожки.

Нелька проворно скользила между рядами с высокими вазами, выметала лепестки опавших цветов. ЖанЭд говорила по телефону и наблюдала за её мельтешением. Закончив беседу с клиентом, она опустила мобильник в широкий карман брюк и закатала рукава до локтей.

– Все мы в этом мире тленны… 6 6 Строчка из стихотворения С. Есенина «Не жалею, не зову, не плачу» Кузя, иди сюда.

Нелька собрала мусор и оставила совок у стены.

– Сейчас, полы протру.

ЖанЭд установила металлический каркас и расставила коробки с матерчатыми цветками.

– Тебе Серёга, что ли, нравится?

Нелли уселась на табурет, подтянула к себе одну из коробок и, опустив туда руки, принялась перебирать шелестящие цветки.