Наталия Арчер - Любовь НЕ с первого взгляда

Я бы не отказался, чего уж там. Но надо признать, что этот шаг я как следует не продумал.

– Играть надо либо на интерес, либо на выгоду, – продолжает она с видом бывалого игрока-картёжника, не меньше.

Это выглядит очаровательно, учитывая то, что она, скорее всего, никогда не играла на деньги.

– А на что ты тогда хочешь играть? – спрашиваю, всё ещё умиляясь ей.

– Я предпочитаю классику. Только получение максимально возможной личной материальной выгоды безо всякой там сопливой лирики, – серьезно говорит Катя. А я улыбаюсь тому, что это исходит из уст человека, который, видимо, битый час резался в шахматы с пенсионерами, пока я не пришёл. – Если выигрываю я, ты покупаешь мне мороженое. А если ты…

– То мы идём гулять, и я угощаю тебя мороженым, – заканчиваю за неё.

Она на мгновение впадает в ступор, а потом, улыбнувшись, выдаёт:

– Было бы очень нелогично с моей стороны не согласиться. Давай!

Я играю за чёрных. Мне интересно, какой дебют (начальную стадию шахматной партии) она выберет, чтобы я мог обеспечить себе достойную победу. В итоге у нас итальянская партия, где я удачно воплощаю Берлинскую защиту, и достаточно скоро я вынужден сказать:

– Шах и мат, милая Катерина. Ты забыла, что у меня был ещё слон, которому не терпелось добраться до твоего короля, – встав, я победно кланяюсь по сторонам, выслушивая воображаемые овации.

Катя сидит с раскрытым ртом, пытаясь осознать, как и что сейчас произошло.

– Ты мне мат за пять минут поставил… Как… Где… Почему…– она точно впечатлена и не знает, что и сказать. Это льстит, чего уж там скрывать.

Протягиваю ей руку для финального рукопожатия. Пока она встаёт и подаёт мне руку, я говорю:

– Ничего страшного, Катенька, это была отличная партия! Мы все что-нибудь забываем. Ты забыла про слона, а я забыл сказать тебе, что являлся обладателем первого разряда по шахматам, – тяжело не лыбиться, наблюдая за тем, как Катя меняется в лице, а её рука, которая уже почти в моей, шлёпает теперь по моей ладони.

– Такую информацию сообщают перед тем, как играть на спор, – строго говорит она. Но потом она добродушно смеётся и приятное рукопожатие всё же имеет место быть.

Я хочу сразу отправиться на выигранную прогулку, но Катя говорит, что надо помочь организатору, старичку, который вручает главный приз другому старичку. Мы всё складываем, и я отношу все вещи в спортивный центр. В конце все мило друг с другом прощаются, уже как со старыми друзьями. Катя почти всех знает по имени-отчеству. Я их и по именам бы не запомнил. Наверное, можно начать подозревать у неё признаки гениальности. Но очевиднее всего то, что она попросту очень дружелюбная и вежливая. Да, хорошую память тоже не следует исключать.

Моя бабушка пришла бы от неё в восторг. Мне на мгновение представляется, как мы с Катей поехали бы вместе в Москву знакомиться с ней, и мне становится радостно от одной такой призрачной мысли.

И вот, наконец, мы направляемся в сторону пляжа.

– Дим, ты не против, если я забегу в номер за пледом, на котором мы могли бы посидеть на пляже, если все лежаки будут заняты?

– Я только за, отличная идея! – вспоминаю, что у меня с собой нет денег на мороженое, поэтому мне тоже надо забежать к себе в номер.

Мы договариваемся встретиться внизу, в холле, куда я прихожу первым. Следом по лестнице легко сбегает Катя, перепрыгивая через ступеньки, с пляжной сумкой в руках, из которой высовывается угол толстой книги.

– Ты серьёзно взяла с собой книгу на свидание? – спрашиваю голосом, преисполненным скептицизмом.

– Не на свидание, а на прогулку, во-первых, – Катюша отвечает с легким укором, мягко ткнув меня указательным пальчиком в бицепс и, очевидно, отвлёкшись от своей мысли, аккуратно ведёт им вниз до локтя, от чего у меня бегут мурашки. – А, во-вторых, – она отводит взгляд от моей руки, – я на прогулки чаще всего беру с собой книги. Иногда кажется, что они сами прыгают ко мне в сумку, это что-то на уровне рефлексов, – она разводит руки в стороны, пожимая своими изящными плечиками.

– Как скажешь, хотя я надеюсь, что тебе не будет настолько скучно.

– Будь уверен, что не будет, – она хитро улыбается, но мне почему-то кажется, что она имеет в виду свою книгу.

Мы медленно бредём до пляжа, пока она мне рассказывает про шахматный турнир, про массажиста, что был кандидатом в мастера спорта по шахматам, про то, как она начала играть. Мне нравится её слушать. Она говорит так интересно, что любое предложение у неё выходит как маленькое произведение искусства. При том её мягкий, но уверенный голос такой мелодичный, что я всё жду случая узнать, не поёт ли она. Почти уверен, что она обязательно должна ещё и уметь петь.

Потом Катя начинает спрашивать меня про мой разряд по шахматам.

– А почему ты сказал, что у тебя был первый разряд? Он не выдаётся пожизненно, как звание Олимпийского чемпиона или вроде того?

– Только, если одариваемый успеет умереть в последующие два года, – отвечаю с усмешкой.

– А почему же ты не продлил свой разряд? – спрашивает она с легкой улыбкой.

– Это тогда надо было сделать, когда я учился в девятом классе, а к этому с подозрением относятся все знакомые, кто тоже не ходит в шахматный клуб. Да и вообще к тем, кто выделяется из их толпы. Я выбрал уважение одноклассников, наверное, – с досадой признаю. – Ты вообще первая, кому я рассказал про свой тёмный секрет, – пытаюсь вернуть легкость нашему разговору.

– А тебе нравилось ходить в шахматный клуб, участвовать в турнирах, иметь разряд?

– Да, наверное. Зачем бы мне тогда этим заниматься?

– Просто странно, как мне кажется, что мнение людей, важность которых не повлияет на твою жизнь в целом, оказало такое влияние, что тебе пришлось забросить то, что нравилось и что действительно могло положительно сказаться на многом.

Мы молчим. Я не хочу спорить с Катей. Да и спорить не о чем, кроме как защитить себя, хотя я знаю, что она права. Это даже не к вопросу о шахматах. Я после переезда в восьмом классе, чтобы прижиться в новой школе, даже учиться стал плохо, чтобы не выделяться и не прослыть ботаником. И вот я перехожу в одиннадцатый класс – с тройками в аттестате за девятый класс, немногим лучше в десятом. Возможно, действительно, надо что-то делать в последнем школьном учебном году, если я планирую потом поступать в университет. На сердце как-то паршиво. Но Катю я ни в коем случае не виню. Сам виноват, что загнал себя в такой угол. Она просто свежим, объективным взглядом дала мне это понять. Паршиво-то как. Если честно, то хочется беззаботности и веселья.

Мы приходим на пляж. Он не такой, конечно, чтобы иметь право называться одним и тем же громким словом, наравне с пляжами Греции, Италии или Туниса, но здесь хотя бы чисто. Красивый Финский залив спокойный, с легкой рябью на поверхности воды. На горизонте он сливается с небом. Чувствуется легкий, почти незаметный ветерок, который иногда становится более порывистым.