Евсения Медведева - Табу

– Предельно.

– Свободен.

Меня еще никогда не выставляли за дверь дважды за утро. Черт! Что за день?

****Кошка****

На деревянных пологах сауны, завернувшись в белоснежные полотенца с вензельной вышивкой логотипа СПА-комплекса, лежали девчонки, лениво попивая ледяное шампанское. Маринка решила, что одного девичника ей мало, поэтому, как только самолет коснулся полосы в аэропорту Владивостока, где было принято решение отмечать свадьбу, все ринулись в загородный СПА. После часового пения в караоке, девчонки ввалились в банный комплекс, нарушая мое уединение. Окинув взглядом далеко не трезвую компанию «родственничков», я отошла в самую тень. Просторное помещение паровой было поделено небольшими деревянными перегородками, подсвеченными мягким лиловым светом, который превращал пар в сказочные клубки тумана. Расстелив полотенце на деревянном лежаке в самом углу зала, я рухнула навзничь, расслабляя мышцы после массажа.

Меня штормило до сих пор, пятичасовой перелет обернулся адом, потому что каждую косточку моего тела выворачивало, как в мясорубке. Голова гудела, а в носу стоял его запах. Этот аромат, наполненный соленой водой моря, пряностью востока и свежестью свободы, превратился в не выводимую вонь, что не давала мне покоя, пульсируя в висках настойчивостью. Я не могла выбросить его из головы, возвращаясь к воспоминаниям вновь и вновь. Это было похоже на диафильм. Перед глазами вспыхивали застывшие кадры его рук, что сжимали меня за талию, чуть пухлых губ, покрывающих обжигающими поцелуями каждую клеточку моего тела, красивых пальцев, путающихся в моих волосах, мягкого блеска простыни, прикрывающей идеальное мужское тело… И его взгляд, наполненный несгибаемой твердостью… Он настоящий где-то глубоко… Там, куда невозможно получить позволения заглянуть. За его напускной веселостью прячется настоящий Лазарь…

«Нет… Даже не думай. Нельзя туда лезть!» – назойливая мысль билась в голове загнанным зверем. Но чем больше она вопила, тем отчетливей становились картинки воспоминаний, сдобренных возбуждающими звуками прошлой ночи.

– Нет, вы только посмотрите на нее, – прошипела Карина, кокетливо подтягивая на довольно внушительную грудь полотенце. – Да по ней же видно, что всю ночь «лакала сметану!»

– Мяу, – прошипела я и полностью скинула полотенце, сильно выгнув спину. Раздражение, вот что перекрыло меня, когда вместо приятных воспоминаний я была вынуждена вернуться в реальность, наполненную флюидами родственной любви.

Эти резвые козочки, эти совершеннолетние хищницы буравят меня взглядом с самого аэропорта. Именно там все поняли, что потеряли меня из виду вчера. А это непростительно для совместных посиделок.

– Нет, ну точно, Кошка! Кто он? Мы его знаем? А как ты вчера добралась до дома? С нами тебя не было, – пухлая Каришка всегда тяготела к сплетням, собственно, не будучи исключением в нашем «прайде». Она, как и другие пять сестер, видела сущность бытия исключительно в сплетнях. Именно поэтому в нашем городе, чтобы получить нужную информацию, нужно налить пару бокалов одной из сплетниц Марковых. Отец говорит, что эту отличительную черту они унаследовали от своего отца. Царствие ему небесное…

Маркова продолжала прожигать меня своими карими глазами, надеясь на приступ сестринского откровения. Короткие пухлые пальчики быстро пробегались по запястью с мультяшной татуировкой.

– Ну, наконец-то, лежу и думаю, когда же мои родственнички налакаются, чтобы открыто обсудить аморальное поведение одной из своих сестер, – говорить совсем не хотелось, но и терпеть их перешептывание уже достало. Этот настойчиво навязчивый шепоток преследует меня постоянно: на детском дне рождении, на похоронах или, как сейчас – на продолжении девичника. Они перешептываются, перемывая мои косточки, а я улыбаюсь и назло делаю то, от чего мои «приличные сестрички» роняют челюсти на пол.

– Ну, что еще? – заметив шевеление слева, я приоткрыла глаз, уловив недовольное выражение Янки.

– Ничего, – фыркнула она и отвернулась, словно совершенно случайно пялилась на меня уже битый час.

Ей, как и всем другим, было интересно. Но в Янке слишком много гордости, чтобы уподобиться Марковой. Хотя…

– Не стесняйся, говори, – прошептала я, практически отключаясь. Мягкий пар успокаивал, стирая с кожи саднящее ощущение после часового массажа. – Я сегодня добрая. Отвечу, поделюсь опытом, научу новому…

– Прикрылась бы, – прошептала Юлька, подтягивая полотенце почти к подбородку.

– А чего стесняться-то? Посторонних нет. А то, что в вас комплексов больше, чем достоинств – ваши проблемы. Мне стесняться нечего.

– Тебе не надоело? – Маринка бросила в меня полотенцем, затем присела рядом, наклонившись к моему лицу так близко, что я ощутила аромат фруктового шампанского.

– Чего тебе опять надо, сестренка?

– Я видела, с кем ты вчера уехала, – зашептала она. – Если ты будешь доставать Янку, я найду, кому позвонить, чтобы тебя приструнили, не думай, что все мы тут чистые простушки, над которыми тебе можно потешаться. Я все знаю, дорогая. Только попробуй испортить мою свадьбу!

– О БОЖЕ! – Приподнявшись на локтях, внимательно осмотрела симпатичное лицо Маришки, переполненное решимостью. Аккуратные черты лица стали жестче, мягкая линия губ вытянулась в тонкую полоску, а голубые глаза были готовы меня сжечь заживо. Отсутствие привычного макияжа делало ее лицо мягче, настоящей, что ли. Если б не знала, что эта милая дамочка с родинкой над губой может перегрызть мне глотку, просто так, ради развлечения, рискнула бы подружиться. – Какие страсти. Обожаю родственные связи! Все такие понимающие, преданные и настоящие! Прям гордость берет! Смотрю на тебя, и расплакаться хочется, честное слово.

– Ты меня поняла, Оксана? – Маринка схватила меня за запястье, нахмурив брови. Я сдерживала рвущийся смех. Интересно, а разрумянившаяся Янка понимает, что это трогательная мегера защищает не мягкую и ранимую сестру, а свою свадьбу, на которой может произойти конфликт. Наивная… Это ж неизбежно. Не я, так другие любящие родственнички помогут.

– Конечно, систер. Как скажешь, родная моя, – как только Маришка, растянувшись в довольной улыбке, решила отвернуться, распространяя флюиды победительницы, я поймала ее за локоть. -только, милая, запомни, что пока ты будешь искать номер телефона, чтобы рассказать о моих маленьких шалостях, я уже успею рассказать дяде Вите, что его единственная дочурка легла под своего же охранника. Как думаешь, он сильно расстроится? Или он его нанял именно для этих целей? Упс… А ты ничего не знала? Яночка ничего не рассказала любимой сестренке? Сорри, систер…