Евсения Медведева - Табу

Рванул заднюю дверь и влетел внутрь, упав на широкое кожаное сидение внедорожника, придавив ее всем своим весом. Дверь звонко хлопнула, замкнув пространство. Тишина…

Всматривался в томность карих глаз, пытаясь понять, о чем думает та, кто поработила меня. Хотелось найти то, что отрезвит, то, что вернет меня на землю, что приструнит, заставив отстраниться от нее, чтобы продолжить путь к острову спокойствия. Но нет… Даже в темноте уловил волны откровенного желания, больно ударявшие в и без того напряженный пах. Я был в шаге от ошибки… Был на краю пропасти… Только шаг…

Я расстегнул молнию кофты, прижимающей нас друг к другу последние полчаса, но Кошка продолжала прижиматься ко мне. Я выжидал, словно охотник.

А потом она резко подалась вверх, врезавшись своими бедрами так, что из груди вырвался хриплое рычание. Она прищурилась, скрывая появившийся, чуть шальной блеск в глазах. А я не мог больше ждать…

Распахнул куртку, скрывающую от меня изгибы тела, чья магия не отпускала. Чем ближе к ней, тем движения становились резче. Расстегивал одежду, сбрасывая прямо на пол. Хватал ткань, истерично пытаясь забыть, что видел ее шикарное тело в этой простой одежде, пропитанной сыростью подвала. Обхватил шею, проходя по плечам и тонким рукам. Накрыл грудь ладонями, растирая большими пальцами россыпь родинок в самой ложбинке, пропустив напрягшиеся соски между заледеневших пальцев. Вбирал страх и боль, забирал воспоминания, покрывая поцелуями. Повторяя все изгибы, растирал кожу, придавая ей здоровый румянец, стирал запахи, слой за слоем снимал ее броню.

Развел обнаженные ноги, покрывая их быстрыми касаниями губ, от бедра до самых пальчиков. Еще никогда мне не было так хорошо и спокойно. Осознание того, что в твои истосковавшиеся руки вернулось твоё, опьяняло. Надавил на покрасневшую кожу щиколотки, поддевая толстый золотой браслет пальцем, за которым скрывался длинный рваный шрам. Цепочка с болтающейся фигуркой кошки тихо позвякивала, вторя нашему сбивчивому дыханию. Чувствовал, как она напряглась от прикосновения к бугристой линии. Наблюдал за перемещающимся потоком мурашек, чуть поддразнивая ее мелкими укусами. Кожа румянилась, а я знал, что завтра увижу тусклые следы своих отметин… Мое… Языком повторял изгибы, пока не услышал благодарный стон. Она выгибалась на сидении, вцепившись длинными ногтями в мои волосы. То натягивала до острой боли, то мягко поглаживала, запуская очередную волну жара. Выдохнул, когда ощутил, как Кошка стала елозить подо мной, пытаясь поймать, как можно больше ласки. Жадность – ее отличительная черта. Она никогда не стеснялась, вновь и вновь требуя очередную порцию ласки, которой ей было всегда мало. Ее глаза были открыты, как и тело. Я смотрел на длинные ноги, согнутые в коленях, замирал от соблазнительной линии округлых бедер и рельефа ее живота. Сжимал бедра, проходя пальцами по каждой скрытой складке, вдыхал глубоко, наслаждаясь ее запахом…

Одним рывком поднял ее и опустил себе на колени. Она замерла, а потом улыбнулась, как обычно закусив верхнюю губу. Ее улыбка была лучшей наградой. Я знал, что делаю все не просто так. Понимал, что должен сделать так, чтобы она жила, не оглядываясь назад…

Еще холодные пальцы вцепились в ремень джинс. Она двигалась так быстро, словно это было жизненно важно. Кошка приподнялась на коленях, чтобы сровняться и заглянула в глаза. Чуть наклоняла голову из стороны в сторону, не разрывая своего магического взгляда. Я видел плещущиеся, но непролитые слезы, слышал немой крик и ощущал дрожь слабости. Она улыбнулась и закрыла глаза, а потом резко опустила бедра, широко раскинув руки. Боль вперемешку с яркими волнами удовольствия накрывали меня. Просторный салон закружился, теплый воздух стал невыносимо горячим, а стоны заполнили маленькое помещение. Она откинулась, оперевшись спиной в передние сидения, открыв для меня всю себя. Длинные спутанные волосы падали на грудь, лаская нежную кожу. А мне было завидно, что не только мои пальцы могут касаться её. Кошка поднимала бедра медленным тягучим движением, наслаждаясь каждой секундой, а потом опускалась резким шлепком, каждый раз чуть вскрикивая…

Это было что-то магически порочное. Сердце больно сжималось, хотелось продлить этот момент, чтобы напиться ее хриплыми стонами, насытиться резкими движениями и блеском сытого взгляда…

Мы ехали всю ночь, останавливаясь только на мелких заправках, где не было камер. Я часто поворачивался, чтобы убедиться, что она не исчезла.

Первый час она смотрела на свою одежду, валяющуюся на полу сзади, словно вновь и вновь прогоняла события последних дней. А потом выдохнула и вышвырнула ее в окно.

Я ждал вопросов, истерики или привычного для нее потока оскорблений и язвительных подколок. Когда-то же её должно «отпустить»? Но она молча переползла на переднее сидение и, укрывшись курткой, уснула.

Спутанные волосы еще хранили ту яростную страсть, с которой она двигалась, извивая свое тело. След возбуждения стерся вместе с первыми лучами рассвета. Трасса стала оживать. Еще сонные дальнобойщики вырулили на скользкую дорогу, мешая хорошему обзору.

– Тебе надо поспать, – тихий голос выдернул меня из очередных тревожных дум.

– Нет, я в порядке.

– А я не о тебе беспокоюсь, – фыркнула она и отвернулась. – Сколько ты не спал? Сутки? Трое? Ты же угробишь меня.

– Сзади пакет, там одежда. Примерь, – запнулся, осознав смысл ее слов. Точно, как же она недалека от правды.

– Когда ты успел? – Кошка вздрогнула и перегнулась назад, бесстыдно оголив грудь. Круглые полушария соблазнительно покачивались, отвлекая меня от дороги. Нужно было сразу разбудить ее и заставить одеться.

– На заправке был небольшой магазин. Ничего особенного, к сожалению белья там не оказалось.

– Пф-ф-ф… Пустяки, ты же знаешь, что я могу легко обходиться и без него, – она рассмеялась и перебралась назад, сверкнув голой задницей на радость автомобилистам-зевакам.

– Обуви нет, поэтому тебе придется подыскать себе что-нибудь в моей сумке.

Она перегнулась через заднее сидение в багажник и вытянула небольшую дорожную сумку.

– Куда мы едем?

– Туда, где я смогу подумать, что делать дальше.

– Ты и так долго думал, – прошипела она, наклонившись прямо к моему уху. Горячее дыхание скользнуло по шее, будоража обрывки прошлой ночи. – Где ты же был, Лазарь? Или твой цербер забыл на ночь спустить тебя с цепи?

– Скажи спасибо, что я вообще пришел!

– Спасибо, милый, – она вновь скользнула на переднее сидение, но уже одетая в спортивный костюм.

– На здоровье, дорогая, – прошипел, передразнив ее язвительный тон…

****Кошка****

Я перестала ощущать холод. Наверное, просто привыкла. Трюм, в котором сидела уже несколько часов, перестал пугать. Ничем не облицованный металл скрежетал так отчаянно, что сводило челюсть. Невозможно было привыкнуть лишь к этому отвратительному звуку. Сквозь проржавевшие трещины сочился холодный воздух, завывая так тревожно, что хотелось расплакаться.