Irizka2 - Вспышка

Сейчас, когда Лаури поставил перед собой новую цель и решил следить за Расмусом, посещение журналистики стало полезным вдвойне. Не теряя времени, Лаури наблюдал за Расмусом, собирая о нём информацию и просто любуясь красивым альфой. О своей болезненной тяге он старался не думать, ругал развратника и убеждал себя и окружающих, что ненавидит его и подобных альф. Злился, когда Рас его не замечал, и ещё сильнее злился, когда любимец омег начинал строить ему глазки. Привлекательности у альфы было не отнять – обаятельная улыбка на тёмных чувственных губах, ярко-голубые глаза, модная причёска русых волос с мелированием на кончиках, брендовые шмотки и состоятельные родители. Расмус считался лакомым кусочком, за ним бегали толпами, и он всегда был внимателен и добр к своим поклонникам. Никогда дурного слова об омегах не говорил, и даже если какой-нибудь скромный первокурсник пытался завязать с ним отношения, Рас не отказывал ему в свидании. Правда, потом пираньи и главные претенденты на его тело и кошелёк отшивали беднягу, так что тот больше к предмету своих мокрых снов и близко не приближался. А Расмус в тот же вечер забывал о существовании бедного поклонника. Лаури был уверен, что большая часть колледжа побывала у него в постели, и даже симпатичным преподавателям он не отказывал.

Лаури не хотел быть в длинном списке неудачников и решил действовать наверняка. Только разоблачение или страшная тайна могли заставить Расмуса Осена стать послушным альфой, который больше ни на кого не посмотрит и проведёт с ним выпускной вечер. Только вот никаких скелетов или страшных тайн у него Лаури пока найти не смог.

Тем же вечером, после занятий, Рас из колледжа не ушёл. Слонялся сначала по коридорам, заглядывал к учителям, а потом с видом хитрого ублюдка взломал кабинет заведующего кафедры. Лауритс молчаливо хмурил брови, но следить за альфой и снимать его на камеру не прекращал. Привычка всё фотографировать нередко помогала, и дома он находил действительно потрясающие или интересные кадры.

Альфы не было долго, и, не вытерпев, Лаури выбрался из своего закуточка и осторожно заглянул в кабинет.

За компьютером декана сидел Рас и что-то рассматривал с недовольной физиономией. Пощёлкав мышкой и вытащив из гнезда рабочий пропуск какого-то преподавателя, он захлопнул лэптоп и направился к выходу. Лаури с трудом успел отскочить в сторону и спрятаться за дверьми. Словно воришка, оглядываясь по сторонам, альфа спустился по лестнице и скрылся за поворотом. Лаури с трудом перевёл дыхание и посмотрел на фотоаппарат, где на экране был виден последний снятый кадр – Расмус Осен-Тённесен, сжимающий пропуск и выходящий из кабинета завкафа. В голове что-то довольно и счастливо запело – вот он, тот самый счастливый снимок, который приведёт его к победе. Теперь альфа не отвертится, сделает всё, что он захочет, и пригласит на последний танец на выпускном. Перед глазами поплыли счастливые розовые картинки, и Лаури хохотнул, сглатывая слюни. Осталось узнать, что Рас там делал, и дело в шляпе.

Узнавать особо не пришлось. На следующий день на первом занятии к ним пришёл ректор и стал долго рассуждать о моральном облике колледжа, положении ребят и их успеваемости. Ещё прошлым вечером Лаури стало ясно, что Расмус сделал что-то с результатами теста, потому что они не пришли на его почту, а сейчас подозрения подтвердил ректор, сообщив, что злоумышленник проник в базу и удалил результаты. Колледжа скомпрометировал себя перед учебным центром, повторную проверку готовых работ сделать не дозволили, и теперь студентам придётся переписывать этот тест в мае.

– Мне не хочется обвинять кого-то из вас конкретно, ребята, – разочарованно закончил ректор, простреливая взглядом покрасневшего Халльвара Хольте, – но никому, кроме вас, это не нужно, и потому ваш класс наказан – в рождественскую поездку никто не поедет, и новогодняя вечеринка для вас отменяется.

По классу прокатился возмущённый вопль разочарования, а Лаури лишь плечом повёл – на эти мероприятия он всё равно бы не пошёл, а сейчас, скрывая довольную улыбку, строчил разоблачающее сообщение на телефоне, намереваясь написать Расмусу, что теперь он попал и будет делать, что Лаури пожелает, и, возможно, даже подарит ему первый поцелуй. О последнем омега не писал, но мысленно уже всё окрасил в нежно-голубой цвет и мечтал о свадьбе.

Громко чирикнул телефон Расмуса, на который пришло сообщение, и ректор недовольно посмотрел на студента. Рас озарил его своей прекрасной извиняющейся улыбкой, и ректор снова перешёл к бичеванию класса. Через мгновение бесшумно завибрировал телефон Лаури, и он спешно посмотрел на ответ. На его долгое уличающее письмо Рас написал лишь «А ты кто?». Видимо, у альфы не было его номера, и это почему-то разозлило омегу, заставив вынырнуть из своих воздушных замков и вспомнить, что Рас – прохиндей и любитель омежек, богатенький лентяй, наглый и самоуверенный. И никакого голубого будущего, со свадьбой и слюнявым счастьем им не светит.

«Лауритс Ольсен. Я снял на камеру все твои махинации. Если не хочешь, чтобы все узнали о том, что ты сделал, мы должны встретиться и все обсудить».

«Ааа. Лаури, ты же хороший омега и не сделаешь ничего глупого :-) Давай подъезжай завтра перед уроками ко мне домой. Адрес найдёшь в моём профиле. Буду ждать ;-D»

Чуть ли не закипая от негодования, Лаури сжал кулаки и весь день давил в себе раздражение, готовое лопнуть желчными обвинениями и обидными слезами. Но, переборов себя, Лаури поднялся утром пораньше под удивлёнными взглядами папы и направился на другой конец города. Расмус жил в небольшом домике на Грюнерлокка, и как Лаури понял из записей в его профиле, жил он один, потому его жилище нередко становилось пристанищем однокурсников и местом для развлечений.

Отыскать симпатичный маленький домик среди сотни одинаковых домишек оказалось сложно, и Лаури опоздал минут на десять. Чувствуя нервное волнение, он жался перед дверьми, переминаясь с ноги на ногу и пытаясь не забыть заготовленную речь. На звонок долго никто не отпирал, но вскоре за дверью послышалось шуршание, дребезжание и ругательства. Когда же она распахнулась, на пороге застыло нечто невразумительно лохматое, с остатками какой-то дряни на лице, в дырявых носках и сползающих труселях с машинками.

– Эээ, – произнёс Расмус, рассматривая Лауритса, – похоже, мой стилист проспал, – пробормотал он.

Лаури не мог и слова произнести, от изумления его рот раскрылся, а палец привычным движением нажимал на пуск фотоаппарата, освещая вспышкой взлохмаченную и чумазую физиономию альфы.

Первым пришёл в себя Рас: распахнув заспанные глаза, зарычал и потянулся за ослепившей его камерой. Но Лаури, резко развернувшись, дал дёру, так что только пятки засверкали.