Даниэль Лори - Сладостное забвение

– Елена, вот скажи мне как женщина… как ты расцениваешь сообщение?

Я помедлила.

– Наверное, она не хочет тебя видеть.

– Секса это тоже касается?

– Ага.

Он помрачнел.

– Черт.

– Пятый размер?

– Ага, – грустно ответил он.

Я сымитировала его тон.

– Мне очень жаль.

Бенито остановился на обочине у театра, наклонился и открыл дверь с моей стороны.

– Покажи им всем, сестренка. Вернусь за тобой в девять.

– Спасибо. – Я схватила спортивную сумку и выскочила из машины.

– Елена. – Бенито со смертельно серьезным выражением лица посмотрел на меня, вытянув руку на спинке пассажирского сидения. – Как думаешь, а на минет ее сообщение тоже распространяется?

Я закатила глаза.

– Боже, ты отвратителен.

Кузен усмехнулся.

– Ни пуха!

Закинув сумку на плечо, я направилась к зданию, по пути поприветствовав нескольких других танцоров. Театр был небольшим, но весьма престижным – как будто папа́ бы позволил мне танцевать в какой-нибудь дыре. Сверкающие огни, кремовые стены, красные и золотые акценты. В общем, прекрасный зал. Мне нравилось как блестит все вокруг, я радовалась и яркому макияжу, и нарядам, и друзьям, пусть и не очень близким, но все же родным по духу… Кроме того, танцы являлись прекрасной тренировкой. Однако та малая толика страсти, которую они вызывали во мне раньше, стремительно угасала, и я не знала, как долго еще буду ими заниматься.

Внезапно я услышала глубокий мужской голос:

– Скажи, что пойдешь со мной на свидание.

Даже не взглянув на парня, я с улыбкой покачала головой.

– Нет.

– Хочешь суши?

Я наморщила нос.

– Понял, никаких суши. Что-нибудь итальянское?

– Ха-ха! – Я фыркнула.

– Ты завтра придешь?

Тайлер был светловолосым и худым, как и многие танцоры. На его губах часто блуждала улыбка. Милый и вежливый, но не в моем вкусе. Он был другом, которому очень хотелось большего, но ради него же самого я не собиралась позволять парню лишнего.

Я выучила урок назубок.

Иногда я задумывалась, как бы Тайлер отреагировал, узнай он правду о моей семье. Вероятно, перестал бы пытаться приглашать меня на свидание при каждой встрече. Кто угодно мог запросто погуглить имя моего отца. К примеру, одноклассницы в школе для девочек, которую я посещала, почти сразу все выяснили, и я моментально стала изгоем. Адриана в своем театральном кругу завела множество друзей, а вот мне не очень везло.

– Да, приду, – наконец сказала я. – Со мной будет кузен, надеюсь, это не проблема.

– Ах да, Бенито. Твоя семья вообще в курсе, что женщин не нужно везде сопровождать?

Я улыбнулась.

– Они в курсе. Но их не волнует.

Разговоры стали громче: мы добрались до закулисья, где обитало еще с десяток танцоров.

– Последнее предложение, – твердо сказал Тайлер. – Чизбургеры. Приводи Бенито, устроим тройничок.

Я засмеялась.

– Не думаю, что ему нравятся мальчики.

На этот раз «ха-ха» прозвучало из уст Тайлера, и мы разошлись.

Я прислонилась к стене, стоя возле приоткрытой двери заднего выхода, и прижалась спиной к твердой холодной поверхности. На улице клубился туман, примешиваясь к каплям пота, стекающим по голому животу. До меня доносился шорох шин по асфальту, вой полицейских сирен и периодические взрывы смеха в баре неподалеку.

– Это ты хорошо придумала. – Сьерра подошла ко мне и убрала светлые волосы со вспотевшего лба, скрутив пряди в пучок.

Я обернулась. Занавес поднялся и спустя некоторое количество кульбитов, вращений и прыжков, опустился вновь. Выступление оказалось успешным. Танцевальные номера основывались на истории человека, погибшего ради любви: эдакая современная версия Ромео и Джульетты. Я играла Смерть.

Постановка отличалась размеренностью с толикой драматизма, но от эмоционального содержания щемило душу. Кто сказал, что у каждой истории должен быть счастливый конец? Ведь именно трагические финалы производят самое сильное впечатление, оставаясь в памяти дольше всего…

Мне всегда нравились грустные концовки. Я была реалисткой, а не романтиком.

Мы немного поболтали со Сьеррой о ее двухлетнем сынишке и о том, как живется одиноким матерям, а потом решили, что Бенито, пожалуй, скоро надоест меня ждать.

– Скоро увидимся, Сьерра. Прямо завтра на вечеринке, если ты там будешь.

– Конечно! Мама посидит с Нейтаном. Пожалуйста, скажи, что твой горячий кузен тоже придет.

Я наигранно застонала, закатив глаза.

– Угу.

– Отлично. Тогда до завтра. – Сьерра подмигнула мне.

Я поправила топ с открытым плечом, взяла сумку и направилась к главному выходу. Едва успев выйти за двери зала, почувствовала чью-то руку на плечах.

– Знаю, что уже сделал последнее предложение, но вдруг кое-что вспомнил: я еще не предлагал китайскую еду.

Покачав головой, я изобразила улыбку, хотя ни за что на свете не осмелилась бы идти к машине с обнимающим меня Тайлером. Я любила Бенито, но кузен работает на папа́. К тому же именно его отец (дядя Мануэль) ответственен за ту смерть, которую мне никогда не забыть.

Бенито ничего не делал. Он не вмешивался и только молча смотрел. В общем, мне как-то не верилось, что он не позволит этой истории повториться.

И именно в ту секунду, когда мы дошли до вестибюля и я уже собиралась убрать руку Тайлера с плеч, сердце резко остановилось, причем одновременно с моими ногами.

У дверей оказался Николас. Он привалился к стене, спрятав руки в карманы. В черном костюме, залитом светом люстр, он даже мог сойти за очаровательного джентльмена. Но стоило только взглянуть на лицо Руссо и встретиться с его мрачным взглядом, как делалось понятно: это лишь иллюзия.

А более всего меня волновало, что свирепый взгляд Николаса направлен на Тайлера.

Внутренности буквально скрутились в узел, и я скинула руку Тайлера в тот же момент, когда он заметил Николаса.

– Семья? – неуверенно спросил Тайлер.

– Ну… да. – В каком-то смысле это правда. Вдаваться в детали под жгучим взором Николаса я, конечно, не собиралась. Похоже, дон решил, что раз он становится членом семьи Абелли, в его обязанности теперь входит разбираться с парнями, которые крутятся возле меня.

Волна возмущения прокатилась по позвоночнику. У меня полно родственников (кузены и дяди), плюс вспыльчивый брат – мне не нужен очередной мужчина, сующий нос в мою жизнь. Но Николас всегда делал дела обстоятельно, поскольку даже Бенито не посмотрел бы на парня, посмевшего приобнять меня, с такой разгневанной физиономией.