Наталья Горбачева - Любовь как любовь. Лобовы. Родовое гнездо

– А кем же вы были раньше? Какая у вас девичья фамилия?

Он сначала даже не понял, о чем она… А потом закинул назад голову и захохотал.

Наутро, ровно в десять ноль-ноль Лика стояла у роскошных дверей фирмы Зарецкого. Она подняла руку, чтобы позвонить в дверь, но дверь сама распахнулась, и Зарецкий, весь такой, денди, предложил войти. Огромная мастерская была завешана фотографиями садов, спроектированных мастером. Восхищенная Лика не могла наглядеться.

– Неудивительно, что вы… у вас столько призов, – сказала она.

– Стараемся…

– А где этот сад? – Лика ткнула в понравившийся рисунок.

– Это проект так и не был реализован. Заказчик счел его слишком… футуристическим.

– Вот придурок! – отругала заказчика Лика и спохватилась: – Ой, простите.

Зарецкий довольно захохотал и похвастался:

– Этот проект получил первый приз на конкурсе в Токио. А японцы-то знают толк в дизайне…

– Я вам так завидую! – опечалилась Лика.

– А я вам! Потому что вам только предстоит влюбиться… в свою профессию.

Лика от смущения даже покраснела, как провинциальная барышня. Зарецкий залюбовался – она и правда была хорошенькой провинциальной барышней – таких сейчас днем с огнем не сыщешь…

– Решено. Следующий проект я делаю с вами. Актер Плещеев давно уж просит меня…

– Да вы что! – от страха Лика даже замахала руками. – Я ведь ни в зуб ногой.

– Зато я… шарю. Или так уже не говорят? Клиент он капризный, но с вами, думаю, капризничать будет поменьше!

– Андрей! – воскликнула Лика и бросилась ему на шею, представляя, как расскажет о такой удаче Мише.

Дальше пошло все как по накатанному. У Зарецкого, конечно, были основные наработки по проекту сада для Плещеева. За несколько дней он ввел в курс дела Лику, которая, что называется, схватывала на лету и даже сделала несколько небольших предложений.

– Правильно мыслите, – одобрил Зарецкий. – Завтра поедем к Плещееву, посмотрите местность в натуре.

– И Пле-Плещеев будет? – сделала большие глаза Лика.

– Конечно! Вы с ним познакомитесь, он дядька симпатичный, но со своими тараканами. Главная беда, что он все время забывает, что не на съемочной площадке… Держаться с ним просто и не говорить, что он гений.

– Почему?

– Потому что он это и так знает. Ну а теперь решим финансовый вопрос.

– Я ничего не умею, даже платить мне не за что…

– Скромность украшает человека, но деньги дают ему свободу. Удивлен вами… – отметил Зарецкий. – Ваши ровесники, даже не обладающие столь явными способностями, как у вас, сначала спрашивают: «А что я буду за это иметь?» Сумма в шестьсот долларов вас устроит?

Лика потеряла дар речи.

– Это, конечно, для начала, – добавил Зарецкий.

– Спасибо, Андрей, – растрогалась она. – Я теперь смогу снять квартиру.

Через неделю Зарецкий поручил Лике чертить весь проект, искренне высказывая похвалы ей то за то, то за это: и пространство-то она чувствует, и в растениях разбирается, и правильно ориентируется в современных направлениях, и независима, и обходительна с людьми…

Как-то на мобильник позвонил Миша, она не могла не ответить – по-деловому:

– Миша, я сейчас на работе, перезвоню, когда вернусь домой… Хорошо? Целую.

Зарецкий поинтересовался:

– Бойфренд?

– Не люблю этого слова, – ответила она.

– Простите… Значит, это серьезно. Лика кивнула в ответ.

– Скучает? – понимающе спросил Зарецкий. Лика кивнула еще раз.

– Неудивительно… – согласился он. – Вы очень милая девушка.

Потом милая девушка осмелела и стала делать замечания по разработанному проекту. Зарецкому замечания нравились, и он решил:

– Знаешь, давай-ка свои предложения вноси в проект. Жалую тебе полную свободу! Ну, как, справишься?

Лика недоверчиво посмотрела на него, но потом воскликнула:

– Спасибо, Андрей! Это суперски! И за что ты так мне доверяешь?

От своего «ты» она покраснела как мак.

О своих дизайнерских успехах Лика не без гордости докладывала Ларисе, когда приходила к ней ночевать. Получалось – именно ночевать, потому что Лика работала по десять часов в сутки. Когда она рассказала, что «Андрей Николаевич» разрешил ей самодеятельность, Лариса сказала:

– Странно как-то. Вы ведь почти незнакомы и вдруг такое доверие…

– Лара, «почти незнакомы» уже не скажешь. А информации о Зарецком в Интернете – море!

– Я не об этом. Какой он человек, ты не знаешь.

– Естественно! Мы общаемся в основном по работе… Мне-то что? Зарплату дает, работой нагружает, обещает помочь поступить в институт. Говорит, что я талант.

– Зачем это ему, Лика? – допытывалась Лариса.

– Ой, Ларис, ну просто он добрый, порядочный человек. И внешне такой… респектабельный. И вообще… Я же рядом с ним целыми днями сижу – все видно. Я ему помогаю. Потому что он просто за-ши-ва-ет-ся.

– Ну ладно, зачем на холодную воду дуть, пока не обжегся, – улыбнулась Лариса. – Ты довольна?

– Да все отлично складывается! Вот только… С Мишей мы стали очень редко встречаться, – вздохнула Лика.

Вскоре им предстояло и вовсе расстаться. Михаил должен был лететь в Торонто: из Канады пришло извещение от адвоката, что он стал наследником приличного состояния. Надо было вступать в права наследства. Он уговаривал Лику лететь за океан с ним, но она отказалась, боясь" потерять «такую хорошую работу по специальности». В аэропорт Лика чуть не опоздала, уже объявили посадку, и у влюбленных оставалось всего несколько минут, чтобы сказать друг другу самое главное.

– Я вернусь, как только смогу, – пообещал Михаил. – Как же там я буду без тебя?

Они поцеловались – впервые по-настоящему.

– Вот это мило: да ведь я здесь тоже буду без тебя, – размазывала она слезы по лицу. – Так что, дорогой мистер Прорва, как разбогатеете – не зазнавайтесь, помните о нас. А если вы позвоните, как только приземлитесь на родной Канадщине, мы будем безмерно счастливы.

– В Канаде будет глубокая ночь…

Вместо ответа Лика крепко прижалась к нему.

– Лика, я люблю тебя, – обнял ее Михаил. – Мне надо идти, заканчивается посадка, слышишь, объявили?

На следующий день Лика была не работник. Она сидела за столом и задумчиво смотрела сквозь чертеж. Зарецкий наблюдал недолго, стал подтрунивать над ней:

– И вот он летит над океаном, за бортом минус пятьдесят, но на сердце у него весна: он любим, она его любит…

Лика вздрогнула:

– Как вам не стыдно – без разрешения проникли в подсознание!

– Лика, идите-ка домой, – улыбнулся Зарецкий. – Все равно вы сегодня присутствуете только номинально, а мысли ваши на высоте десять тысяч метров. Я все понимаю, я же не чурбан бесчувственный. Идите домой, поплачьте всласть, пострадайте на всю катушку…