Любовь Попова - Девочка для босса

Да даже думать об этом глупо. Он просто начальник и ничего больше.

– Ты вроде говорила, вы не любовники, – заговорил брат, когда я уже у двери была. Он стоял в одних шортах, облокотившись на косяк, и усмехался.

– Не любовники. Просто ему было по пути.

– Ну-ну.

– Виталя! Не зли меня. Если я сказала, то так оно и есть. Когда я тебя обманывала.

– Да ты вообще врать не очень умеешь. А если станете любовниками, скажешь?

– А что, морду пойдешь ему бить?

– Нет, скажу ему замуж тебя брать и меня в компаньоны.

– Ишь чего удумал. Сам давай работай, ладно?

– Ладно, пока, сестренка.

– Пока, в школу иди.

– Да иду я, иду, – он закрывает за мной дверь, и я выдыхаю. Чем старше он становится, тем тяжелее с ним общаться. Как жаль, что больше нельзя его поманить булочкой и мультфильмом, чтобы он вел себя как полагается.

Спустилась со своего четвертого этажа на первый и невольно замерла перед дверью подъездной. Как себя лучше вести? Извиниться за Карину или просто делать вид, что ничего не было? Наверное, второе. Это всегда проще.

Толкаю дверь и натыкаюсь взглядом на его черный джип. Как он пролез-то в туннель наш. Он следит за мной взглядом, отчего простая длинная юбка и блузка кажутся почти прозрачными. Открываю дверь со стороны пассажирского сидения и неуклюже забираюсь на высокую ступеньку. Проще, когда он меня просто туда закидывал.

– Под юбкой чулки? – сразу и с порога он тянется рукой к коленям, а я шлепаю его по руке.

– Да, в них ещё моя бабушка в блокаду ходила.

Его руки тут же возвращаются на руль, а на лице застывает выражение искреннего ужаса, которое, впрочем, быстро сменяется улыбкой.

– Немцев, поди, соблазнять ходила.

Молчи, молчи.

– Не знаю. Она не рассказывала.

– Ну это правильно, – усмехается он и машину заводит, легко протискивается по туннелю к проезжей части и бросает взгляд в зеркало заднего вида. Включает какой-то дебильный русский клубняк, где ни музыки не разобрать, ни слов. Хотя нет, там точно кто-то кого-то ведет в постель. Как предсказуемо.

– Я так понимаю, ты в Питере родилась?

– Ага, а вы?

– Ленобласть. Я от родителей в Питер сбежал. Они у меня лютые фермеры. А я за шестнадцать лет так заебался картошку сажать, что поехал мир покорять.

– Расскажите? – мне действительно стало интересно.

– Конечно, расскажу, после секса. Знаешь, как после секса хорошо болтается?

Ну сколько можно, правда? Он вчера трахался, слушает музыку про секс и все равно думает о сексе со мной. Можно подумать, есть в этом сексе что-то особенное.

– У вас после секса болтается? Мне очень жаль, – он тут же заливается хохотом и нажимает на газ.

– Ладно, ладно, не трави мое самолюбие. Давай лучше о работе. Чем ты вчера занималась, что мне с утра все мозги вытрахали?

Я даже замерла, почему-то думая, что сейчас он начнет меня отчитывать.

– Ну что молчишь, рассказывай, что ты там с моим клубом делать собралась.

– Ничего… кардинального, – тяну каждую фразу как на допросе. – Просто наведу порядок. В бумагах, нужно нанять человека по кадрам, еще уборщицы уволились и официантки не справляются.

– Ты заставила вчера Юльку пылесосить?

Теперь еще и Юлька. Интересно, он с ней тоже спит?

– Официанты обязаны приводить свое рабочее место в порядок.

– Ну ладно, – усмехается он, тормозя на перекрестке и поворачивая голову ко мне. Я смотрю вперед, но чувствую, как щекочет щеку. – Играйся, пока не надоест.

Играйся? Серьезно? А можно как-то посерьезнее.

– Значит, все нормально?

– Нет, я все еще планирую тебя трахнуть, но ты предпочитаешь работать. Главное, не мешай никому.

– Не мешать…

– Деньги зарабатывать. Мой клуб один из самых популярных в городе.

– Не правда.

– Не понял?

– Я вчера пока сидела, наводила справки. Ваш клуб на двадцатом месте по популярности. И несмотря на довольно большую выручку от алкоголя, многие столики довольно часто пустуют. К вам нет записи как в другие места. Очень часто, придя в клуб, люди уходят, потому что официанты нерасторопны, потому что бокалы грязные, потому что…

– Хватит!

– Ладно, – замолкаю я, слыша его тяжелое дыхание. Потом треск оплетки руля, словно он его сжал пальцами. Втопил педаль в пол, совершенно игнорируя правила. Я вцепилась в ремень и задержала дыхание. А потом он снова заговорил. Да еще так, словно не накричал на меня только что. – Я, кстати, тоже навел о тебе справки, Ольга Владимировна. Школа, брат, мать, которая не трахалась разве что с бомжами, квартира в доме, который уже несколько лет хотят сделать банком. Частые попойки прямо у вас дома. Так что ты строишь из себя правильную?

Я поджала губы и посмотрела на Игната Олеговича с вызовом.

– А что из того, что вы обо мне узнали, мешает мне строить из себя правильную? Или вы думаете, я участвую в делах брата?

– А какого черта ты работала столько лет в этой пивнушке?

– А может быть потому, что там мне платили зарплату? Там меня принимали всерьез, прекрасно зная, что у меня за плечами только школа, в которой, как вы, наверное, выяснили, я училась на одни тройки. И не могла претендовать на бюджет. Но и как у вас, никто там не сделал мне трудовую книжку, никто не написал мне рекомендацию, потому что они, как и вы, работают черти как!

Я задыхалась от несправедливости его слов, от осознания, что он приехал за мной, потому что думает, что я сплю со всеми теми, кто появляется в нашей квартире. И он просто хочет стать одним из них. Ненавижу!

Он тормозит на очередном светофоре и внимательно смотрит на меня. Даже как-то оценивающе.

– Допустим.

Допустим? Серьезно?

– Ладно, делай все, что считаешь нужным, но ставь меня в известность, лучше составь план, что ты хочешь изменить.

– И стены покрасить?

– Вот еще. Там офигенные рисунки.

– Они выцвели.

– Им тридцать лет. Этот клуб один из старейших в городе.

– Иногда нужно что-то менять.

– Себе волосы покрась, а мой клуб не трогай. Я на него, знаешь, сколько копил, знаешь, в какие дела ввязывался, чтобы он мне достался?!

– Ну что вы на меня орете, вы спросили, я ответила. Можно вообще ничего не менять!

– Вот и не меняй.

– Вот и не буду, – отвернулась, чувствуя, как по щеке течет непрошеная слеза. На меня вообще никогда так не орали. Даже когда в клубе косячила, всегда как-то мягко. А этот прям неуравновешенный. Словно не трахался вчера.

– Обиделась? – подъехали мы наконец к клубу, и я выскочила, не стала отвечать. Он за мной. Рукой вход перекрыл и в угол потянул. Закрыл собой весь свет. Огромный. Напряженный. Ну поговорили и поговорили, что вести себя как зверь невоспитанный. – Я тебе вопрос задал.

– Нет, конечно, – на дураков не обижаются. – Мне еще работать с вами.