Анна Петрушевска - Миллениал

– Мам, я выгляжу отвратно!

– Почему? Нормально для первого сентября.

– Ты посмотри на меня: эти черные брюки, уродская рубашка. Можно хотя бы волосы распустить? – Ева почувствовала подступившее к горлу отчаяние.

Мама уже начала понимать, что приближается очередное подростково-родительское сражение, но мысленно взяла в себя в руки и спокойно ответила:

– Ты идешь в новую школу, пусть увидят серьезную ученицу. – и чтобы избежать волну очередных возмущений и пререканий, она поспешно добавила. – Тем более на собрании сказали, что официально формы нет, так что через пару недель оденешь уже свои патрули и успокоишься.

– Слипоны, мам! Патрули были модно в 2007!

– Ой, извините, пожалуйста, что не успеваю за вашей модой! – ответила мама с сарказмом. – Что, и уже 50 черно-розовых значков не прицепишь к рюкзаку?

– Мам, господи, значки – это для мелких! – полушутливо возмутилась Ева. – Почему я не могу пойти хотя бы в черных джинсах? Или сережки, можно я одену мои большие сережки? Ну мааам! – в глазах Евы уже начали появляться слезы.

– Нет, я хорошо познакомилась с вашей учительницей. Она своеобразная женщина. Через неделю придешь как хочешь, а сегодня уж – будь добра.

Ева закатила глаза, вздохнула и пошла собираться. Мать ненавидела эти закатывания. Каждый день, прямо как на спортивной тренировке, три подхода по пятьдесят закатываний, по поводу и без. Когда она родила долгожданную дочь, она думала, что самая трудная часть материнства – это первые несколько лет. Никто не предупредил ее, что кризис двух, трех, четырех или пяти лет ни в какую не сравнится с подростковым возрастом.

Перед уходом из дома, Ева еще раз посмотрела на себя в зеркало. Ей не нравилось все. Она не видела образ в целом, который, кстати сказать, был весьма неплох, она уделяла внимание деталям. Ева была крупновата, плечи шире стандартных, ноги слегка кривоваты, банальные каштановые волосы и карие глаза. И это лицо. Она не любила свое лицо.

– Ладно, пора идти, – буркнула Ева, бросив последний взгляд на себя.

– Все взяла? Ключи, ручки, тетрадки, хотя не думаю, что в первый день будут какие-либо занятия… Дневник, телефон? – даже учитывая, что это было девятое по счету первое сентября, мама всегда оставалась мамой.

Ева опять закатила глаза и вышла за дверь.

Лола.

– Ло, я побежала, желаю тебе удачи, пирожок мой. Дай-ка тебя поцелую, мммммуа! Приду поздно вечером, все мне расскажешь!

Мать Лолы закрыла за собой дверь и дочь начала собираться. У нее не было переживаний по поводу нового класса. Что в этом вообще может быть страшного? Мать не сказала ей, что и как надеть, она сама пришла к выводу, что строгость – это то самое, что нужно для первого сентября. Они с мамой были две самостоятельные женщины, хоть и с тридцатилетней разницей в возрасте. Лола обладала редкой чертой, не присущей большинству подростков ее возраста – она была абсолютно уверена в себе. Расчесав длинные каштановые волосы и уложив свою прямую челку, Лола надела изумрудные сережки, подчеркивающие ее зеленые глаза и, уже будучи готовой, залезла в маленький ящик комода, чтобы взять денег.

– Опаздываю… Пока, сладкий! – крикнула она на выходе псу. «Сладкий» черный питбуль с грустью пошел на свое место и крепко заснул.

Яна.

В чудесном районе возле Московского зоопарка собиралась еще одна семья. Новиковы были широко известны в узких медицинских кругах. Мать и отец жили и дышали медициной. Они познакомились, будучи студентами, в университете, и с тех пор вместе прошли этот путь от лекций и коллоквиумов до врачевания в одних из лучших больниц города. Они уходили в шесть утра и приходили в десять вечера, пили бокал вина и ложились спать с мыслями о новом рабочем дне. Может это и держало их вместе, они понимали эту жизнь, хотя кто-то может сказать, что это отсутствие жизни вовсе. Мама Яны строго смотрела на дочь и давала последние наставления:

– Ваша учительница знает, кто мы такие. Я как-то лечила ее родственников. Не думаю, что у тебя будут какие-либо проблемы с ней. Тем более она ведет химию, а ты, если собираешься попасть в Первый Мед, должна получать по основным предметам только отличные отметки, хорошо?

– Да, поняла, хорошо, мам…

Яна угрюмо смотрела в тарелку и ковыряла остатки утренней каши. Любой объективный человек мог бы сказать, что это была потенциальная красавица. Стройная голубоглазая блондинка, через пару-тройку лет она созреет и станет настоящим ангелом. Но Яна, смотря на себя в зеркало, видела только излишне большой нос, отсутствие какого-либо намека на грудь и слишком бледную кожу.

– Давай поторапливайся! Мы тебя подвезем, а потом в больницу.

Первые впечатления.

Несмотря на то, что каждый пытался изобразить внешнее спокойствие и расслабленность, все новые ученики испытывали неприятное волнение, заходя в новую школу в первый раз. Ева тряслась – что, если она произведет неправильное впечатление и ее клеймят лохушкой? Она не знала, как принято заводить новых знакомых и как из них выбрать друзей себе по уму.

Лола была крепким орешком, уж такие глупости, как общественное мнение ее не особо интересовали, она больше переживала за общую атмосферу, ведь в старой школе у нее был чудесный, дружный класс.

Яна же боялась, что никто совсем не обратит на нее внимания, и она будет сидеть одна на задней парте до конца года.

«Перед смертью не надышишься», – подумала Ева и перешагнула порог в кабинет. Неловкость в воздухе можно было резать ножом. Та половина учеников, которая уже училась в этой школе и лишь перешла в новый класс, собралась в кучу и живо обменивалась летними новостями и событиями. А те, кто только пришел в новый коллектив, заходили, и, нервно озираясь, выбирали себе парту. Ева сразу нашла место, и, бросив свои вещи, посмотрела на соседку.

– Привет, я Тамара. Тебя как зовут? – дружелюбно улыбаясь, спросила девушка.

Ева была поражена. Перед ней была просто красавица с русыми волосами до лопаток и припухшими веками, которые только добавляли глубины ее карим глазам. Она была в строгой, но при этом модной одежде. Ева не могла поверить: «Значит все-таки можно одеваться официально и выглядеть при этом так здорово?»

– Я Ева… Тамара, какое красивое имя!

– Татарское, – с довольным лицом ответила соседка.

Они обменялись общими фразами и напряжение было немного снято. Ева огляделась вокруг. Количество мальчиков и девочек было примерно одинаковым, девочки собирались в пары и знакомились, а парни окружили одного «лидера стаи» и с гоготом слушали его смешные рассказы о летних приключениях. Это был худой парень с длинными светлыми волосами до плеч и единственный, кто позволил себе нарочито небрежно выпустить из штанов белую рубашку и расстегнуть пару верхних пуговиц.