Адалин Черно - Останься единственным

– Что случилось? – спрашиваю.

Не помню, чтобы за те дни, что мы не виделись, произошло что-то из ряда вон выходящее. Груз по-прежнему не отдают, мы все так же теряем деньги. Да и тогда отец не выглядел таким недовольным, как сейчас. Тут что-то другое.

При виде меня он встает из моего кресла и обходит стол. Предоставляет мне возможность сесть на свое место. И молчит. Ходит взад-вперед, тяжело дышит. Я в это время кучу возможных вариантов в голове просчитал, начиная от потери денег и заканчивая банкротством. Его нам один из журналистов сулил, но, по моим данным, этого не произойдет, даже если мы будем простаивать по всем объектам, а не по одному, как это происходит сейчас.

– Так в чем дело? – тороплю отца.

Он останавливается аккурат напротив моего стола и швыряет передо мной с десяток фотографий. На всех них мы с Кирой. Понятия не имею, кто их делал, зачем и почему до сегодняшнего дня они не всплыли, но я удивляюсь. Несколько месяцев назад на этом можно было неплохо сыграть, раздуть целый скандал, а сейчас… ничего не осталось. Пламя превратилось в жаркие угли, которые, надо заметить, еще тлеют. Думал, что давно нет, а увидел ее сегодня и понял, что не забыл. Реагирую на нее так же остро.

– Что это? – спрашиваю почти спокойно.

Почти, потому что при виде фотографий внутри что-то неприятно екает. Дергает, не позволяя свободно дышать, словно сковывает.

– Ты еще и спрашиваешь? – восклицает. – Ты хоть представляешь, чем нам это обернется?

– Между нами давно ничего нет, – отсекаю. – Мы два месяца не виделись и не общались. Не вижу проблемы.

– Не видишь проблемы? – отец переходит не на крик, нет, он слегка голос повышает, но сам оттенок какой-то будто замогильный… глухой, сиплый. – Ты, мать твою, совсем охуел?

Вдобавок к словам он с силой впечатывает ладонь в столешницу. На этом я встаю со своего стула и возвышаюсь над отцом, имея зрительное и физическое преимущество. Хочу, чтобы отец вспомнил, что я не тот сын, с которым он может себе позволить так разговаривать. Судя по крепко сжатым челюстям, это срабатывает. По крайней мере, дальше отец говорит уже тише, только вот что он говорит:

– Я не буду спрашивать, зачем ты вообще к ней полез. Я спрошу – как так вышло, что она ждет от тебя ребенка?

Вот теперь я понимаю злость отца и его состояние. Еще не знаю, что чувствую после его вопроса. Смятение, растерянность, непонимание. Мы ведь… предохранялись. Вспоминаю тот единственный раз в душе, но после она при мне выпила таблетку, разве что…

Делаю глубокий вдох и выдыхаю, восстанавливаю дыхание и сердечный ритм, который разогнался еще после фотографий. Беременность. Какая, к черту, беременность, и откуда отцу об этом известно?

– Откуда ты узнал о беременности?

– От ее отца, вестимо… Объясни мне, Кирилл… Почему так трудно держать член в штанах тогда, когда это необходимо? Она ведь девочка совсем. Молоденькая, неопытная. Красивая – безусловно. Слепой разве что не заметит, какая она, но ты ведь не мог не понимать, что такая, как она, должна тусить в клубах и знакомиться с молодыми парнями. А ты… ты ей едва ли не в отцы годишься.

Его слова режут мне слух, потому что в отцы Кире я уж точно не гожусь. Пятнадцать лет разница большая, но не огромная.

Отец садится в кресло напротив. Я – следом в свое. Сидим молча, каждый думая о своем. Я абсолютно не понимаю, как так вышло, что Кира забеременела. Она, помнится, детей не хотела точно так же, как и я. Да и какие ей дети? В двадцать лет, отец прав, ей гулять нужно. Теперь я думаю, что зря вообще ее трогал. Не стоило. В первый раз – ладно, но потом… у нее вся жизнь впереди, а я эту часть уже прожил.

– Ты женишься на ней, – выдает отец самое бредовое, что я слышал в своей жизни. – В ближайшее время сообщим о свадьбе прессе и назначим дату.

– Никакой свадьбы не будет! О беременности до сегодняшнего дня я понятия не имел. Переспал – да, было. Ребенка я не планировал, свадьбу тем более. Никаких проблем в обеспечении и ее, и ребенка не будет. Если нуждается в жилье – куплю, – выдаю на одном дыхании.

Я пока не знаю, что чувствую. Все эмоции словно на паузу поставлены. В голове только одно – Кира беременна, и нам придется видеться. Снова.

– Ты соображаешь, что говоришь? – рявкает отец. – Надеешься откупиться квартирой? А от прессы ты тоже квартирами откупаться будешь?

– Прессе знать необязательно.

– Они будут знать, – акцентирует отец. – За каждым месяцем ее беременности будут следить. Не удивлюсь, если к ее родам кто-то из этих акул просочится в родзал. Ты что, не понимаешь? У тебя один выход – женитьба.

– Я не стану.

– Станешь, – давит отец. – Ты хоть представляешь, что сделает ее отец, если ты откажешься?

Я на несколько мгновений зависаю. Не понимаю, что именно мне должен сделать отец Киры. Насколько я знаю, она девушка не из богатой семьи, стало быть, там связей нет. Но папа переживает так, словно там дочь самого президента.

– Он в порошок тебя сотрет. И меня следом. А у нас еще есть компания. И ему, между прочим, многое известно о том, как я начинал и строил бизнес. Ты же не думаешь, что эта махина на чистой совести построена? – уточняет.

– Не понимаю. Вы что… знакомы?

– Кто – мы?

– Ты и отец Киры?

Несколько мгновений отец смотрит на меня, как на умственно отсталого.

– Что с тобой, Кирилл? – спрашивает, прикрывая глаза и потирая переносицу.

Только сейчас я замечаю, как сильно он постарел за последний год. У нас с ним не так часто было время, чтобы видеться, и чаще я приходил на праздники, отсиживал положенный час и сбегал. А теперь, при свете дня и в разговоре, замечаю глубокие морщины вокруг глаз, почти полностью седые волосы, осунувшееся лицо. Нет, безусловно, отец выглядит хорошо. Подтянутым и спортивным, но есть моменты, которые, к сожалению, невозможно скрыть.

– Это с тобой что? – не выдерживаю, хотя тон, конечно, упрощаю. Не хочу ссориться с родным человеком из-за своих косяков. В конце концов, все можно решить. – Приходишь с фотографиями и требуешь жениться на первой встречной.

– Это, – отец тычет в фотографию на столе. – Кира Арбатова. Мозгами нужно было думать, прежде чем тащить ее в постель. А теперь – ты женишься, или вот это все, – он обводит взглядом кабинет, – я заберу обратно. И ты никогда не получишь управление компанией.

Я не знаю, что шокирует меня больше. То, что отец собирается лишить меня компании, изучению которой я посвятил последние двадцать лет, или то, что девушка, сама подошедшая к моему столику – не бедная официантка, а Арбатова. Та самая наследница компании, с которой я планировал договориться, когда ее отец пойдет на покой.

Какого, спрашивается, хера? Последний раз я ее лет шесть назад видел. Мелкую совсем еще. А вот она… она-то точно знала, кто я такой. И беременность эта…