Джудит Гулд - Рапсодия

Забота Корал о судьбе Сирины объяснялась не только финансовыми соображениями. Она относилась к этой главной своей ценности с искренней теплотой, чувствовала ответственность за нее. Похоже, что профессиональная ответственность здесь смешана с материнским чувством. Отсюда и желание защитить Сирину от себя самой, от собственных инстинктов, порой заводящих ее слишком далеко, и от внешнего мира с его хищниками вроде Майкла Левина.

При мысли о блестящем молодом музыканте она вспомнила, что так и не спросила Сирину кое о чем. Откашлялась.

— Сирина… а почему ты решила сделать остановку в Киото?

Сирина вскинула голову. Черные глаза сверкнули.

— Мы там встречаемся с Майклом Левиным.

Она произнесла это с решимостью, отметавшей всякие возражения.

— Понятно. Он там выступает?

— Да. По-моему, он собирается сделать мне предложение, Корал. Вероятно, он уже попросил у жены развод.

Эта новость Корал совсем не понравилась. Однако она ничем не выдала своих чувств. Она сделала все, что могла. И в любом случае Сирина все равно ее не послушает.

— Ну хорошо, — произнесла она мягко. — Надеюсь, ты будешь держать меня в курсе.

— Обещаю.

Сирина искоса взглянула на Корал. Как?! Никакой нотации по поводу встречи с Майклом в Киото?! Чудеса, да и только.

— Ну, мне пора, — сказала Корал. — Мы с Брэнди кое-что запланировали, так что я не увижу тебя до отъезда. Салли отвезет тебя в аэропорт, как всегда. Поцелуй меня на прощание.

Сирина встала, крепко обняла Корал, расцеловала в обе щеки.

— Не волнуйся, Корал. Все будет в порядке, я уверена.

— Надеюсь. — Внезапно Корал почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Как странно… Она расправила плечи, взяла сумочку. — Не отвлекайся, не провожай меня.

— Хорошо. У меня еще полно работы.

Корал повернулась, направилась к огромному холлу. Она сегодня выглядит старше, чем обычно, подумала Сирина. Подчиняясь внезапному импульсу, быстро подошла к Корал сзади, обняла за талию. Та резко обернулась, в глазах появилось выражение благодарности. Уже в лифте Сирина еще раз поцеловала ее, на этот раз в губы. Двери лифта закрылись, Корал исчезла из виду.

Миша захлопнул последний чемодан. Закрыл замки, поставил рядом с другими. Опустился на кровать, оглядел ровный ряд чемоданов и дорожных сумок. Вздохнул. Предстоящая поездка в Японию вызывала в нем противоречивые чувства. С одной стороны, он ее ждет с нетерпением. В прошлые гастроли в Токио и Киото у него не оставалось времени ни на что, кроме репетиций и выступлений. И еще на еду и сон. Он почти не видел страну. На этот раз все будет иначе. На этот раз у него хватит времени на то, чтобы познакомиться с культурой этой загадочной страны, которая давно уже его интригует. С другой стороны, в Японии он должен увидеться с Сириной. Сейчас он не мог определить свои чувства по поводу предстоящей встречи. Он не сомневался в том, что, как только увидит ее, в нем снова проснется неукротимое желание, как всегда. Но есть ли что-нибудь за этим? Хочет ли он от нее чего-нибудь, кроме утоления физической страсти? Он знал, что Сирина ждет от него известия о том, что он предложил Вере развод. Он сам ей это пообещал. Он и себя убедил в том, что хочет именно этого. Однако сейчас он еще меньше в чем-либо уверен, чем раньше. Да, он испытывает все то же мощное влечение к Сирине, и в то же время ему нужна Вера. Он… да, он любит ее. В спальню вошел Манни, бесшумно ступая по ковру в своих туфлях от Лобба, сделанных на заказ.

— Ну что, ты готов, старина? Миша с удивлением взглянул на него:

— Я — да. А ты?

— Саша заканчивает все приготовления. У нас еще уйма времени. Мы ведь улетаем только послезавтра.

— Не ожидал увидеть тебя сегодня.

— Я звонил. Вера сказала, что ты заканчиваешь упаковывать вещи. Поэтому я решил зайти поговорить с тобой, если ты ничего не имеешь против.

— Да нет.

Миша удивленно смотрел на Манни. Что за экстренность? Почему он не мог просто позвонить?

— Вот и прекрасно, старичок. Вот и прекрасно.

Миша поднялся, прошел в кабинет с книжными стеллажами по стенам. Подошел в столику с напитками.

— Что будешь пить?

— На два пальца виски. И две капли воды. Миша налил. Подал ему. Налил немного виски и себе, положил кубик льда.

— За Японию! — поднял стакан Манни. Миша ответил без особого энтузиазма:

— За Японию.

Некоторое время они молча пили.

— Что у тебя на уме, Манни? — наконец спросил Миша. Манни смущенно заерзал в кресле.

— Видишь ли… я хотел еще раз поговорить о поездке в Россию.

Мишино лицо застыло. Глаза вспыхнули яростью. Похоже, любое упоминание о России затрагивает в нем какой-то нерв, вибрирующий привычной ненавистью к той стране, где он родился.

— Я знаю, тебя эта тема раздражает, — поспешно начал Манни, опасаясь, что Миша его прервет и потребует прекратить разговор, — но тут есть нечто такое, что я просто обязан с тобой обсудить. — Голос его звучал непривычно серьезно. — Пожалуйста, Миша, выслушай меня. Очень тебя прошу. Просто выслушай, прежде чем меня прогнать.

Он смотрел умоляюще, что также не вязалось с Манни Цигель-маном. Миша нехотя кивнул.

Манни сделал глоток виски и начал свою хорошо подготовленную и отрепетированную речь:

— Твои компакт-диски прекрасно расходятся. Концерты зарезервированы надолго вперед. Так было с самого начала… Но как долго это будет продолжаться? Кто может это предсказать? Весь фундамент может неожиданно рухнуть. Продажа компакт-дисков может прекратиться, так же как и концерты. Это все вещи непредсказуемые.

Миша пристально смотрел на него.

— Почему это моя карьера может внезапно полететь вниз, если я играю так же хорошо, как и раньше? Что, люди вдруг перестанут ходить на мои концерты? Или перестанут покупать мои диски? Почему, Манни? В том, что ты говоришь, я не вижу никакого смысла. Вы С Сашей просто хватаетесь за соломинку, пытаясь склонить меня к гастролям в России.

Миша откинулся на спинку кресла. Расслабился. Сделал глоток виски, ожидая ответа. Интересно, как он вывернется? Его агент такой изобретательный. Шарики и винтики в этой голове не устают вертеться, изобретая все новые и новые махинации.

Манни откашлялся.

— Ты прав. Настоящие любители классической музыки и твои истинные почитатели, конечно, не перестанут ходить на твои концерты и покупать твои диски. Во всяком случае, не сразу. Но — и это очень большое «но» — может появиться какой-нибудь новый талант, и многие из твоих поклонников переметнутся на кого-то нового, молодого, свежего. Или просто не такого, как ты. Надо смотреть правде в глаза, Миша: ты уже не вундеркинд. Этот период твоей жизни закончился, а с ним и часть твоего очарования, независимо от того, как ты играешь.