Мария Афинская - Уборщица для мажора

– Нда? – Лена вздернула бровь, – ну не знаю. Эля, а ты не боишься, что она соблазнит, твоего Валю?

– Не боюсь. А хочешь я соблазню, любого из твоих ухажеров?

– Попробуй, – Лена рассмеялась, – Элечка не обижайся, я просто пытаюсь растрясти тебя. Твое выражение лица это.. просто обнять и плакать.

К столику вернулся татуированный официант с бутылкой дорого французского сухого красного.

– Это вам, – обратился он к Ольге, – от одного из наших посетителей. Он попросил вас насладиться каждой каплей.

Оля улыбнулась, и приняв подношение как должное, поинтересовалась о каком мужчине идет речь.

– Даритель предпочел остаться в тени, – ответил официант и ушел.

– Блин, будь он богат я бы отдалась без раздумий, – сказала Лена, провожая жадным взглядом молодого человека.

– Совсем себя ценить перестала?, – съязвила Эля в ответ.

Она разозлилась. На подарок адресованный не ей, на взгляд официанта брошенный напоследок Лене, на весь мир – за Валентина.

Эля резко встала из-за стола и направилась прямо через зал.

– Что это с ней? Куда она?

– Что, что. С ума сходит по Валентину. В туалет пошла, сумка же тут осталась.

– Лена не забывай того кто тебе помог. Если бы Эля, не познакомила тебя с папиком, ты бы так и работала эскортницей. Не считаешь, что она может компроматы на тебя ему показать за твои подколки? Это вполне в ее духе.

Лена нервно сглотнула представив обидную картину. Глупо будет лишиться содержания из-за женских колкостей.

Эля тем временем, словно пантера двигалась по узкому коридору. Она выглядела расслабленной, несмотря на сильное напряжение внутри. Она зашла в туалет и густо накрасила губы алым, попудрила носик, подвела глаза. Пшик приторных французских духов завершил стервозное настроение. В пустом проходе она столкнулась с тем самым официантом, чей дерзкий взгляд поймала на Лене. Она решила начать первой, и затеяла дуэль глаз. Проигравшим оказался молодой человек – он первым потупил взор, после чего хотел было что-то сказать. Но Эля поднесла палец к его губам, затем взяла за руку и повела за собой в туалет. Как только дверь захлопнулась, она зачем-то сама расстегнула блузку. Он кажется не поверил в подвалившую удачу, и не сразу понял как нужно действовать. На самом деле Эле было на него совершенно наплевать, все чего ей отчаянно хотелось – это получить очередное неопровержимое доказательство своей сексуальности. В принципе она планировала ограничиться простыми объятиями, убедиться в его эрекции и оставить парня ни с чем, но…

От волнения и чрезмерного возбуждения у метрдотеля не сразу заладилось с эрекцией. Эле пришлось прибегнуть к более откровенным действиям, и даже снять лифчик. Ни о каком возбуждении для нее речи не шло, однако ситуация превратилась в дело принципа. Если у этого кретина сейчас не встанет, она не выдержит этого, только не сейчас.

Очередной сокрушительный удар по самооценке добьет ее, после пули в сердце от Валентина. Отчаянное положение требовало отчаянных мер, и ей пришлось залезть рукой прямо в штаны официанта. В глубине души она знала, что это пустой трюк, в котором нет смысла. Он ничего не докажет, не вернет Валежникова, не поднимет ее самоощущение до небес. Но действия шли впереди мыслей, она не в силах была остановить этот глупый фарс, который сама же и затеяла. Тормозить на половине пути оказалось поздно: капризный член официанта не сразу, но подался, Эля мысленно праздновала победу, и хотела было свернуть шоу, но парень крепко схватил ее за запястье и задержал, требуя довести дело до конца. Скрипя зубами и еле сдерживая брезгливость, Эля поддалась и еще минуты три орудовала рукой пока этот абсурд наконец не закончился вялым стоном метрдотеля. Глупая затея Эли завершилась гадким ощущением растраты себя в пустую.

***

Этой же ночью

Ночью Элечка лежала в постели, уговаривая саму себя будто дневное приключение с официантом – не более чем лишний повод взбудоражить Олега. Ему определенно должно понравиться, ведь чем ниже статус и чем больше член объекта Элиной страсти, тем сильнее возбуждается Олег, тем больше денег готов спускать на свою любовницу. «Я не зря это сделала, не зря…" , – тешила она себя.

Такое спонтанное приключение произошло с ней в первые, если не считать прошлой работы в эскорте, о которой она почти забыла. И все бы ничего, но самодовольная рожа официанта не выходила из головы, оставляя гнусный шлейф воспоминаний: его сложносочиненная эрекция, слабые не мужественные движения, потные холодные ладони. Тяжело обмануться, когда все карты складываются против. Она хотела быть желанной, но сейчас лежа на шелковых простынях в элитном районе Москвы, чувствовала себя использованной.

Сумбурные мысли прервались мигающим смартфоном. Звонила Лена. Эля сбросила. Через несколько минут пришло сообщение в ватсап: «Элечка, я придумала как убить двух зайцев сразу: вернуть Валежникова и выставить деревенщину из его дома. Позвони завтра, я все расскажу! Люблю и целую. Ты у меня самая лучшая».

Первый выходной за неделю оказался глотком свежего воздуха. Я устала… так устала. И дело не в бесконечных попытках поддерживать блеск и лоск идеальных поверхностей «ледяного дома». Дело в том, что я могу быть собой лишь с Виктором и Людмилой. Когда мы пьем чай, или смотрим глупую передачу по ТВ – я грею душу. Но стоит покинуть их уютный домик, как снова окунаюсь в холод и безразличие. Сложно отделаться от ощущения будто меня не существует. Я звонила Оле, но она ни разу не взяла трубку. Валентин… идеально вычерченный айсберг не способен на какие-либо эмоции. Да и не нужны они. Хватило бы элементарного приветствия. Ни взгляда, ни слова, ни звука в мою сторону. Я – настоящий Мистер Пропер, чей мир ограничился чужими унитазами, полами и раковинами. Меня стало пугать будущее: Неужели так будет всегда? Неужели – это то как я проведу свою жизнь.

Я подошла к зеркалу, всмотрелась в его серебряную гладь, и совершенно точно – женщина, что находится там – не является мной. За пару недель в Москве я осунулась, появились темные мешки под глазами. Уж чего-чего, а их у меня отродясь не было. Нет так больше нельзя. Думаю что нужно отсюда вырваться, продышаться, сменить обстановку. Даже зеркала ополчились, и буквально кричали «ты хоть макияжем побалуйся». Я достала потрепанную косметичку, и открыв ее, ощутила запах коммунизма. Все старое, пудре чуть больше года. Карандаши сточились. Помады воняют старьем. Эта косметичка может принадлежать лишь неудачнице. Со злостью я швырнула ее в ведро, и моя внутренняя нищенка была готова броситься вслед за ней, приводя тысячи аргументов в пользу того, что все не так плохо и кое чем все еще можно пользоваться. Ощущение дежавю – все это когда-то уже было. Спустя пару минут внутренних стенаний меня начинает выворачивать от себя собой. Бесконечное нытье и недовольство своей внешностью, ни минуты покоя и наслаждения. Тьфу!