Вера Гречушная - Камбэк

Спустившись на первый этаж, я подошла к окошку регистратуры и, выдавив из себя улыбку, произнесла:

– Здрасте! Я пришла навестить подругу, но забыла спросить, в какой она палате лежит. Подскажете мне?

– Вообще-то время для посетителей на сегодня уже закончилось, – дружелюбно ответила мне милая женщина с усталым взглядом. – Говори, какая фамилия у подружки? Посмотрю номер палаты, и придёшь к ней завтра.

– Спасибо большое! Её зовут Миронова Влада.

Женщина пошуршала бумажками и через минуту удивлённо протянула:

– А у нас такой нет!

– Точно?

– Точно.

– Может быть, ещё не успели в списки внести? Если она сегодня сюда попала, – предположила я, всё больше теряясь в догадках.

– Сегодня у нас поступило три человека. И никакой Мироновой среди них нет.

– Видимо, я что-то напутала…

– Ничего страшного, бывает.

– А можно от вас позвонить? – спросила я, в надежде дозвониться на наш домашний телефон и попросить родителей меня забрать.

– Девушка, здесь же не переговорный пункт, – ответила женщина, бросив на меня подозрительный взгляд.

– Извините. И ещё раз спасибо.

Я отошла в сторону, уступая очередь следующему, и задумчиво уставилась на плакат с информацией о часах посещения.

Я огляделась по сторонам в поисках часов. Прямо над окошком регистратуры висели круглые часы со стрелками и показывали полседьмого вечера.

Куда-то резко пропал кислород – у меня закружилась голова, а перед глазами запрыгали цветные мушки. Случайно задев плечом невысокого мужчину, я бросилась к выходу из больницы, даже не извинившись – в эту минуту мне был жизненно необходим глоток свежего воздуха. Выбежав на улицу, я рухнула на ближайшую скамеечку и тяжело задышала, словно только что вернулась с пятикилометрового кросса.

«В смысле полседьмого?» – билась в голове истеричная мысль.

«Влада, ну-ка успокойся! – приказала я себе. – Надо попытаться понять, что произошло!»

Итак, разложим всё по полочкам. Примерно в это же время я вернулась с работы домой и допустим, что по какой-то причине мне стало плохо. Даже если представить, будто я сама, находясь в беспамятстве, вызвала «скорую помощь», то всё равно должно было пройти минимум полчаса! А думать на родителей вообще нет смысла – раньше восьми вечера они с работы не приезжают.

«Может сейчас новый день? – продолжала я свои размышления. – Но тогда непонятно, почему я сутки пролежала в палате одетой, обутой, да ещё и записи обо мне в регистратуре нет! Что за чертовщина?»

Я силилась вспомнить, что происходило после того, как зашла на кухню, но этот момент был словно стёрт из памяти. Вот я жадно пью минералку, а в следующем воспоминании уже упираюсь взглядом в потрескавшийся потолок больничной палаты.

«Ладно, смысл тут сидеть? Поеду обратно домой. Быть может мама с папой там, и что-нибудь прояснится», – решила я, поднимаясь со скамейки, но тут же плюхнулась обратно, озарённая внезапной мыслью. День рождения Антона! Оно уже прошло или я всё ещё успеваю в ресторан? Может спросить у кого-нибудь из прохожих, какое сегодня число?

«Ну уж нет! За сумасшедшую примут», – возразил внутренний голос.

Было ясно только одно: необходимо срочно ехать домой, так как я ничегошеньки не понимаю! Вот только ключей от квартиры у меня нет… Хотя, это не беда – если родители не дома, то подожду их возле подъезда.

Мне повезло, и нужный автобус приехал буквально через минуту, как я пришла на остановку. Протянув кондуктору пятидесятирублевую купюру, взяла у неё билетик вместе со сдачей и, не глядя, закинула всё в клатч. Благо хотя бы деньги у меня с собой есть! Идти пешком по солнцепёку, да ещё и в таком состоянии, было бы мучением.

Я устроилась на одиночном свободном сидении возле окна и, откинувшись на спинку, наблюдала за проносящимся мимо пейзажем. Почему-то казалось, что на улицах стало меньше рекламы, зато растительность была гуще и ярче. Внезапно взгляд зацепился за некую странность, которая заставила меня резко выпрямиться.

«Макдональдс» закрыли? – удивилась я, глядя на знакомый дом, но без известного бистро. – Странно… С чего вдруг? И баннеры с рекламой обновили. Когда только успели? Как много, оказывается, происходит вокруг, пока прохлаждаешься в больничке!»

Я прикрыла глаза, чувствуя стремительно наваливающуюся усталость. Ну, закрыли «Макдональдс», да и черт с ним! В своих бы проблемах разобраться…

Наконец-то кашляющий «Икарус» прибыл на мою остановку. До дома оставалось дойти метров триста. В очередной раз я удивилась, обнаружив на месте любимого мною магазина «Подружка» неизвестную парикмахерскую с избитым названием «Мария».

«И «Подружку» тоже закрыли? Да что здесь произошло вообще?» – недоумевала я, но постаралась отбросить лишние вопросы в сторону. Главное сейчас – узнать, что случилось со мной, а не с магазинами, и почему меня запихнули в больницу.

«А может быть, у меня крыша поехала? – мелькнула шальная мысль. – Нет-нет, тогда я бы очнулась в психушке, а оттуда так просто никого не отпустят!»

Тут мне показалось, что десятиэтажка, мимо которой я ходила изо дня в день, тоже стала какой-то иной. Более… новенькой, что ли? Остановившись, я внимательно посмотрела на неё, но так и не смогла понять, что изменилось.

«Ты точно находишься в Самаре на своей улице?» – съязвил внутренний голос. Но табличка на стене здания утверждала – я на проспекте Карла Маркса, там, где надо.

С чувством всё нарастающей тревоги, я дошла до своего дома. Домофон не работал, и мне беспрепятственно удалось попасть в подъезд. Однако возле двери родной квартиры я замерла, отчего-то не решаясь нажать на звонок.

«Ну же, чего ты боишься? Это твой дом. Твоя крепость».

Палец с силой надавил на кнопку, и я услышала, как за дверью разливается соловьиная трель. По-моему, у нас был другой звук звонка?.. Не успела я как следует порыться в своих воспоминаниях, чтобы подтвердить или развеять подозрение, как дверь распахнулась, и на пороге появилась моя любимая дорогая мамочка.

Пока меня не было, мама явно не теряла времени даром. Она успела перекрасить волосы в светло-каштановый цвет и сделать новую стрижку, отчего казалась моложе своих лет. И почему-то мама стояла на пороге, не торопясь впускать меня в квартиру. В её глазах застыл немой вопрос.

Я настолько была в шоке от непонимания происходящего, что замерла как истукан, не в силах произнести ни слова. Просто молча смотрела на свою мамочку, хотя хотелось во весь голос закричать «помоги мне!».

– Добрый вечер, – нарушила тишину мама, слегка улыбнувшись. – Ты к Владику, да? Сейчас я его позову.