Мария Ордынцева - Последний день

Понемногу узнавая Татьяну, Матвей стал понимать и причину ее одиночества. Ее обходили стороной, потому что были уверены, что у нее кто-то есть. Он убедился в этом, разговаривая с мужской половиной сотрудников фирмы. Кроме того, никому не хотелось попасть в немилость к шефу, который, кажется, тоже к девушке дышал неровно, хотя никаких поводов к тому она не давала. Окунувшись в хитроумную паутину сплетен и интриг в поисках информации, Панин еле вынырнул обратно и решил оставаться от всего этого потока дерьма в стороне. Что же касается Тани, то, поразмышляв немного, Матвей решил, что завелся он из-за нее, чтобы добиться того, чего не смогли другие. И что, повстречавшись с ней пару раз, он успокоится и сможет ровно дышать в ее присутствии. А Таня – человек умный и взрослый, и если ей все нормально объяснить, она поймет и не обидится. Поэтому, преодолев неловкость перед Олегом, Матвей начал действовать.

Первым шагом его стала добыча телефона Тани. В разговоре, с шутками и смехом, он попросил номер и получил его. Записал на каком-то обрывке газеты и сунул в карман. Вечером, избавившись от Настюхи, Панин сел звонить, но номера, к своему удивлению, в своем кармане не нашел. Перерыв все, он вспомнил, что Олег видел эту бумажку с номером и наверняка ее стащил, улучшив минутку. Это можно было понять. Но не пойман – не вор. Пришлось снова закидывать удочку при встрече с Таней. Она посмеялась его рассказу и снова продиктовала номер.

Как нельзя кстати следующим днем была суббота. А значит, вопрос, куда отвести девушку на первое свидание, отпал сам собой. В субботу были гонки. Матвей уже давно хотел поучаствовать, но все никак не мог собраться. То друзья отговаривали, то времени не было. Оставалось позвонить и пригласить Таню. Но там, где он оставил бумажку с телефоном, Матвей этой бумажки не нашел. Обыскав все что можно, он схватился за голову, матеря себя за разгильдяйство. В третий раз на просьбу о номере телефона Таня может просто послать его подальше. Так просидел он минут пять, пока мимо не прошла его племянница Катерина.

– Катя, где бумажка с цифрами? Вот здесь лежала, – Панин знал, что обращается по адресу. Катерина в их доме знала абсолютно все, как опытный разведчик. И ожидания его не обманули. Через пару минут Катерина вернулась с заветной бумажкой.

Времени до начала гонок было немного. Срочно созвонившись с Таней, он договорился о встрече. Пытался зачем-то шутить, правда, шутки выходили дурацкие. Но Таня вместо того, чтобы посоветовать ему перезвонить в другой раз, когда он будет в более вменяемом состоянии, почему-то спокойно выслушала его и согласилась.

Пока ехали к месту гонок, Таня между делом сообщила ему о том, что сегодня к ней заходил Олег. За дисками для компьютера. И Панин снова почувствовал приступ вины, а потом злость на Олега за то, что тот не хочет отступить. Ведь он уже должен был сам понять, что Таня им не интересуется.

Народу было полно, в основном молодежь – с пивком, большими компаниями. Первые заезды, как всегда, совершали попарно навороченные иномарки. Естественно, не бесплатно. Зато в конце могли ехать на халяву все желающие. Чем Матвей и не преминул воспользоваться, тут же найдя равную его собственной машину и договорившись об очереди. Таня осталась среди зрителей. Паренек, дающий стартующим сигнал, выравнивал постоянно смыкающиеся шеренги, чтобы расчистили дорогу машинам. Выехав на старт, Матвей нашел глазами Таню. Она стояла метрах в десяти от него. Глаза у нее горели странным блеском: кажется, ей нравилась вся эта кутерьма. Что ж, тем лучше, есть шанс показать себя. Потом, уже держа ногу на педали газа и дрожа от нетерпения и волнения, усиливающегося с притоком адреналина, Панин вдруг вспомнил о приходе Олега к Тане. И испытал еще большую злость, чем раньше. Он должен победить. Иначе незачем все начинать. Он должен победить. Просто участие для Матвея было немыслимо.

Сигнал: паренек вскинул руки как птица, а затем резко присел, опустив руки. Матвей вдавил педаль газа, и машина рванула с места. Потеряв на старте пару метров, он смог наверстать все с лихвой. Проехать-то надо было метров триста. Воспоминание об Олеге разбудило уже утихающую злость. Соперник остался далеко позади. Возвращаясь обратно мимо длинного ряда машин отдыхающих, мигая габаритами по праву победителя, под восторженные крики людей, Панин выискивал в толпе силуэт Тани.

Она стояла на том же месте. Блики фар рядом с ней стоящего «Мерседеса» придавали ей какую-то особую магию. Когда Матвей затормозил, девушка подошла к его машине и улыбнулась. Панин выскочил из салона, как чертик из табакерки: возбужденный, с горящими глазами.

– Поздравляю, – сказала Таня. Глаза ее сияли загадочно. Матвей, словно зачарованный, не мог наглядеться на нее. А потом решил внезапно:

– Едем!

Они ехали в никуда. Искатали все улицы по нескольку раз. Пока Панин не понял, что начинает перегибать палку: какой нормальной девушке это понравится? Просто хотелось побыть с ней наедине, без кого-либо вообще. В сочетании со скоростью за сто это было непередаваемое ощущение. Он даже проговорился вслух:

– С тобой очень хорошо. Слишком хорошо. А слишком хорошее всегда плохо кончается. Я боюсь этого.

Таня не ответила. Наверное, подумала, что он болтун и по привычке хочет навешать ей красивой лапши. А это была правда. Настолько правда, что Панин даже испугался сам себя. Сейчас, когда она была рядом, он не только не боялся ничего и ему все остальное было до лампочки. Он вообще не хотел видеть никого больше: ни родителей, ни Настюху, ни Серегу – вообще никого. И не хотел думать ни о ком и ни о чем другом, кроме нее.

Чудом уговорив ее заехать к нему на чай, Панин сам не заметил, как они уже весело болтали вдвоем обо всем, что придет в голову. Он уже рассказал ей около половины своей жизни, но Таня и виду не подавала, что ей что-то неинтересно или просто скучно. Даже наоборот. А Панин все говорил и говорил, будто нашел, наконец, человека, с которым можно поделиться абсолютно всеми своими чувствами без страха быть поднятым на смех. Они проговорили до утра, а он лишь осмелился взять ее за руку. Такого еще не бывало: пробыть с девушкой ночь и даже не посягнуть на углубление отношений. С другой стороны, огромное уважение к Тане вылилось у него в желание не торопить события.

С рассветом Матвей отвез ее домой. Но не утерпел и уже вечером снова стоял у нее на пороге. Девушка явно не ждала его, но без лишних слов оделась и поехала с ним, когда он попросил ее об этом.

Боясь не сдержаться и не зная, как еще дать выход волнению, Панин гнал машину, сам не зная куда, на бешеной скорости – даже быстрее, чем вчера. Иногда их заносило, но в последний момент он успевал вырулить и спасти их обоих от неминуемой гибели. Может быть, в тайне он надеялся, что Таня сейчас сорвется и испортит ему все впечатление о себе, это успокоит его, и они останутся просто друзьями, как раньше. Он видел, что ей страшно: она вцепилась в дверцу и даже закрывала глаза, когда они проезжали опасные повороты или когда была возможность свалиться в кювет. Но почему-то молчала. Только один раз на его вопрос призналась, что ей действительно не по себе от такой быстрой езды. Панин сказал, что ездит так всегда, и резко сбавил скорость. От толчка ей под ноги упали его сигареты, и Матвей вдруг спросил, не успев даже сообразить ничего: