Марк Липкин - Зима посредине мира

– Многие приедут, кому я звонил. Давно не виделись. Кого куда жизнь разбросала. Валерка Сизов будет, помнишь его? Серебро с Европы привез. Сейчас тренер в сборной. Игорь Коломиец – он сейчас тоже тренит в Челябинске. Сашка Котов, Андрей Печерин – российские призеры наши. Витька Смоляков – тоже, наверное, помнишь, такой белобрысый чёрт, в Москве сейчас живет. Юрка Север подтвердил, он вроде бы с вашего года. Чемпион приедет…

Я сглотнул и сразу закрыл глаза. Вместо темноты в них ударил солнечный свет, усиленный искрящимся снегом, на фоне которого блёклым силуэтом проступила фигурка юноши с лыжными палками в руках. Чемпион… Пока Костя называл тех, кто приедет на встречу выпускников, передо мной возникали смутные, почти забытые лица ребят, ещё школьников, увлеченных лыжами. Но Чемпион… слово, которого я и ждал, и боялся. Этого мальчика с черной густой шевелюрой и огромными карими глазами называли не по имени, а «Чемпионом», и откуда прозвище взялось, неизвестно. В парне угадывалась какая-то внутренняя пружина, как будто сжатое и удерживаемое внутри беспокойство – то, что некоторые принимали за решительность и целеустремленность, а некоторые – ошибочно – за высокомерие. Как бы то ни было, кличка намертво к нему приросла, и все верили, что он, действительно, будущий чемпион.

Напоминание о лыжной базе в Сосновом Бору застало меня врасплох посреди рядового рабочего дня и сильно взволновало. Я попрощался с Константином, пообещав перезвонить, отложил телефон и уставился на квадратик стикера. Записанное на бумажке нещадно стряхивало пыль с того, что многие годы пряталось, как на дальней полке в архиве, где-то очень глубоко внутри меня. Берту, знавшую обо мне всё, интуиция не подвела, неожиданный телефонный звонок воскресил часть прошлого, о котором я теперь не мог не думать: то, что раньше причиняло боль, потом стало забытым фактом биографии, как давно прочитанная книга, – ты знаешь, что когда-то читал её, но детали сюжета от тебя ускользают, и половины героев уже не помнишь. Чем для меня стало первое романтическое чувство, вспыхнувшее в ту не слишком холодную зиму в Сосновом Бору, что оно со мной сделало и почему трепещет жёлтая бумажка в непослушных пальцах?

Не знаю, правы ли англичане, когда говорят: пусть прошлое останется в прошлом – не уверен, что это возможно. Мы взрослеем, мудреем, избавляемся от иллюзий и детских страхов, отвергаем случайное и, помуслякав палец, хладнокровно переворачиваем страницу с неразгаданным ребусом. Время нельзя удержать, как воду в кулаке, когда зачерпнул ее из набежавшей на берег волны, – в руке остаётся лишь песок с обломками раковин, окаменелых останков простейших, живших миллионы лет назад. Вода, которая вынесла их к твоим ногам, упрямо стекает, возвращаясь в изменчивое море. Нельзя управлять и прошлым. Оно не меняется вместе с нами, хотим мы того или нет, и это происходит со всеми людьми: кто-то своё прошлое несёт как знамя, кто-то кладёт в карман и забывает надолго, кто-то с трудом тащит за собой, кто-то прячет, кто-то делает вид, что его вообще не было. Прошлое нельзя отменить, оно не исчезнет, подобно ребусу, для которого мы пожалели интеллектуального усилия.

Бывает, что от мысли трудно избавиться, пока не проживешь её полностью. Чем дольше я думал о лыжной базе в Сосновом Бору, тем более нестерпимым становилось желание воспроизвести в памяти произошедшие там события – последовательно, аккуратно, со всеми важными для меня подробностями. Впервые за много лет мне хотелось заново рассказать эту историю самому себе.

Рабочий день был испорчен, и я, делая вид, что ничего особенного не случилось, пытался заполнить его разговорами, чтобы он пролетел как можно быстрее. Перед уходом ко мне зашла попрощаться Берта. Я ничего не сказал ей о телефонном звонке в Подольск и, чтобы предупредить её настырные расспросы, перевёл разговор на два куска испечённого её матерью сливочного пирога, которые Берта всучила мне ещё днём.

– Клара Арнольдовна увлеклась выпечкой? Это на неё не похоже.

– Ничего не говори! Мамхен целыми днями смотрит рецепты на Ютьюбе, а мы наказаны тем, что должны это пробовать.

– Ну, вкусно ведь.

– Не спорю, у неё нормально получается, но, ты же знаешь, я худею, а Юлька такое не ест.

– А как же твой маркетолог?

– Терский не маркетолог, а директор по маркетингу, не язви, пожалуйста. Обойдется. Мы ещё не на той стадии, чтобы я его кормила. Кстати, не забудьте про ресторан завтра.

– Не забудем.

– Я серьёзно. Ты знаешь, как я к этому отношусь, мне надо, чтобы вы обязательно познакомились с ним до нового года. Имей в виду, у меня столик в Twins Garden забронирован на четверых. Только попробуйте слиться! А кухен забери домой, Илюша съест, он любит сладкое.

– Илюше тоже пора бы притормозить с углеводами, – заметил я.

– Вот ещё! Он прекрасно выглядит. И не спорь со мной, если хочешь жить спокойно.

– Когда это я, даже не помышляя спорить с тобой, спокойно жил?

– Тварь неблагодарная!

– Благодарная, благодарная! – ответил я с улыбкой. – Спасибо! И за пирог тоже.

Она чмокнула меня в щёку и заботливо стерла отпечаток помады.

Приехав домой поздним вечером, я не стал доставать ключ и нажал на кнопку звонка – Илюша, сорокадвухлетний великан, открыл дверь, бережно взял меня за шарф и легонько притянул к себе в прихожую, чтобы поцеловать.

– Павлик, ты снова забыл ключи? – спросил он.

– Вот они, – я похлопал по карману пальто. – Ни разу в жизни не забывал ключи.

– Ну, ты и ленивец!

– Ничего и не ленивец! Просто люблю, когда ты меня встречаешь так.

– Как?

– Вот так, – я поцеловал его в ответ. – Мне сейчас это очень нужно.

– Что-нибудь случилось?

Я молча снял обувь и, когда поднял глаза на Илью, заметил складку озабоченности у него на переносице.

– Всё нормально. День был очень длинный. Ты давно дома? И чем это так аппетитно пахнет?

– Победой!

Илья работал адвокатом, партнёром юридической фирмы, специализировавшейся на экономических делах. Интеллектуал и трудоголик, он был нетребовательным в быту, хотя любил поесть и сам с удовольствием стряпал. Я никогда не мешал его священнодействию у плиты, тем более, что Илья всегда прогонял меня при каждой попытке помочь ему: в этом случае мне лишь доверялось мыть посуду. Однажды он признался, что любое время, проведённое в кухне, стоит того, чтобы потом увидеть, как самозабвенно я закатываю глаза от вкусноты.

Сегодня на ужин, судя по запаху имбиря и лемонграсса, готовилось что-то очень тайское, а в холодильнике уже охлаждалась бутылка белого вина по поводу завершения сложного арбитража, который он наконец-то выиграл для своего клиента после почти года судебных тяжб. С облегчением сбросив с себя груз долгого процесса, Илюша мог расслабиться, отдохнуть и выспаться как следует, поэтому он пил вино, доедал на десерт кухен Бертиной мамы и с упоением говорил и говорил, иногда углубляясь в юридические подробности, большую часть которых я пропускал мимо ушей, зная, что надолго его не хватит: мой болтун, несмотря на крепкую комплекцию, быстро хмелел даже от небольшого количества алкоголя.