Ирина Ингрин - На сети

Настя и Тимур были соседями. Их лужайки разграничивал невысокий декоративный забор, через который, будучи детьми, они частенько перелезали друг к другу. Я слышала порой их задорные крики: возможно, они строили дом на дереве или играли в тетрис, а то и в догонялки или прятки – об этом стоило лишь догадываться. Но знаю точно, что все игры у них рано или поздно заканчивались ссорой. Они были похожи на два магнита, одной гранью притягиваясь, а другой – отталкиваясь друг от друга. Вокруг них постоянно копилась энергия, которой нужен был выход: у Тимура она проявлялась толчками исподтишка, дерганием волос и подколами, у Насти – выходила слезами. Но неизменным было одно: они успокаивались, мирились, и вскоре все начиналось сначала.

Да, я частенько подглядывала за ними.

Они оба казались мне маяками из другого мира, совершенно непонятными и загадочно влекущими. Чем заняты их головы, когда не нужно беспокоиться, что поесть на ужин, не засмеют ли тебя в школе за старый телефон и потрепанную одежду? За то, что ты уродец с прыщами и угловатой фигурой?

Неудивительно, что Настя, со своими легкими и прямыми чистейшего русого оттенка волосами, с белоснежной ровной кожей и кристально прозрачными глазами, лазурными, как океан, казалась мне неземным идеалом.

К тому же Тимур всегда находился где-то поблизости от нее, а мне большего было и не нужно. Он гонял на своем новеньком велосипеде целыми днями, с ним набиралась целая компания приятелей. Порой, проезжая мимо девочек, велосипедисты нарочно наезжали на них, и те радостно визжали, с виду недовольные, но польщенные вниманием со стороны противоположного пола. Истинно недовольной выглядела только Настя. Тимур наслаждался ее реакцией. А я наслаждалась тем, что вижу его.

Однажды, как и все девочки, я убежала от мальчишек к забору ближайшего дома, где лежали большие камни, на которые велосипеды не смогли бы наехать.

– А ты чего убегаешь? – я застыла от самого факта, что Тимур обращается ко мне. – На такую крупную, как ты, никто и не осмелится наехать, еще велик погнешь. Лохушка.

Лучше бы он просто плюнул в меня. Было больно, но внимание любимого человека всегда таково, разве нет? Если он так обращается со мной, значит, я это заслужила?

Тимура все побаивались, но внешне он был очень симпатичен и привлекал многих девочек. «Я слышала, вчера его компания играла на волейбольном поле в догонялки с девчонками с Загорной улицы», – наша соседка явно была недовольна тем, что пропустила такое событие.

Однажды я подобрала наклейку, случайно отлетевшую от его велосипеда. Аккуратно разгладила ее дома теплым утюгом и положила в свой школьный дневник, под обложку. Она стала моим талисманом, и я часто доставала ее, чтобы полюбоваться замысловатым рисунком.

Сергей, застав меня как-то раз за этим занятием, конечно, сразу все понял – не трудно догадаться, зная, кому в нашем поселке принадлежит велосипед этой марки. В тот год он уже не был завсегдатаем «банды» Тимура, как раньше, когда меня только привезли в новую семью. Теперь ему было не до этого, он подрабатывал летом на ферме ради карманных денег.

– Ну и ну, это что за мусор у нас тут?

Я зло на него посмотрела.

– Это я про тебя, если не поняла, – на лице у него заиграла довольная улыбочка.

– А я думала, что ты про себя, – парировала я. – Мусор только мусор и замечает.

– Очень смешно, ха-ха. Слушай, я ведь тебя про Тимура предупреждал. Не послушаешься – пожалеешь.

Конечно, я не послушалась. Я вообще не любила, когда мне указывают, что делать.

Вечером был мой черед варить ужин. Наспех закинув в кастрюлю крупу, я налила к ней из банки свежего молока. На улице послышались голоса, трель велосипедных звонков: мальчишки были совсем близко, почти у наших ворот. Я подбежала к окну и прилипла, заворожено глядя на Тимура. Многого мне не надо, еще бы разок увидеть его улыбку – самоуверенную, бросающую вызов каждому.

За этим меня и застала приемная мать.

– На что уставилась? Уже о мальчиках начала думать? Каша сгорела, а она тут в окно глядит! Смотри, Кира, вырастешь, как твоя мать, яблоко от яблони…

Она всегда знала, как сделать мне больнее.

Летние дни в поселке были полны маленьких радостей и печалей; пока молоды, мы сполна проживаем самые яркие и значимые из них, и каждый влияет на то, как сложится вся дальнейшая жизнь.

Как жаль, что та пора позади, а мы все безвозвратно повзрослели.

Мы с Настей не были подругами. Как такая, как она, могла дружить со мной? Я была всего лишь одной из ее многочисленных знакомых.

Она рассказывала порой о своих истинных друзьях: они собирались вместе для игр в пейнтбол, посиделок в компьютерных кафе с плейстейшен или настольными играми. Эти встречи вряд ли можно сравнить с нашими поселковыми развлечениями, из которых единственное толковое – поход на речку.

Но рано или поздно мы вырастаем, перестаем играть в детские игры и начинаем играть в любовь. Это и интереснее, и приносит больше эмоций.

Став чуть старше, Настя могла спокойно зависнуть у какой-нибудь подруги и не появляться дома неделями. Могла улететь на выходные к морю или поехать в горы покататься на лыжах.

И все же в какой-то момент из всех знакомых у нее осталась лишь я. Но не будем забегать вперед.

Со школы Настя увлекалась пением, пела сначала в хоре, выступала на важных мероприятиях сольно. У нее не было особенного тембра, но девушка прекрасно управляла своим голосом и любила это дело. Поэтому в честь восемнадцатилетия друзья устроили Насте сюрприз – вечеринку в караоке-баре.

Само его название, Freedom, обещало подарить всем свободу – от чего бы вы ни захотели освободиться. Шумное и плохо освещенное, с отменной выпивкой, это заведение любили многие. Основное место здесь занимала сцена, что было несомненным плюсом, ведь обычно зона караоке – это всего лишь свободная площадка между столиками. Был в караоке-баре и отдельный, довольно большой танцпол, располагавшийся прямо перед сценой. Вокруг танцевальной площадки стояли столики с диванчиками, образуя уютные уголки, огороженные друг от друга невысокими стенами. Собирались здесь обычно отдельными большими компаниями. Все это великолепие я представляла лишь по рассказам Насти, ведь самой мне приходилось бывать только в деревенском клубе, где особо не разгуляешься.

Полночи подруги уговаривали Настю исполнить «Виагру».

–Нет, вы чего, – со смехом отмахивалась девушка.

Но в итоге песня была заказана, собравшиеся были навеселе, и именинницу за руки вытащили на сцену.

На шесть девушек было всего два микрофона, один был вручен Насте, и она очень старалась перепеть неровные от алкоголя голоса подруг. Они распевали «Моя попытка номер пять», что всех очень забавляло. Отдыхающие выходили на танцпол и вовлекались в ритмичные движения, молодые девушки в пугающе коротких мини привлекали внимание мужчин.