Милана Стоун - Ты моя сводная проблема

Смеюсь в голос, хотя мне ни хрена не весело. Сейчас она такая наивная.

– Сними розовые очки, ничего не видишь, кроме своего благоверного, а ему лишь бы поживиться. Зачем ты стала его спонсором?

Задаю один из самых животрепещущих вопросов, на что она только хмурится и поджимает недовольно губы. На ее лбу появляются морщины, а под глазами уже давно виднеются синяки. Она переживает, хоть и пытается это скрыть, но я все замечаю.

– Это взаимовыгодная сделка, но дело не в деньгах, – протяжно вздыхает и встаёт со своего места, подходит ближе, касается моего плеча, – сын, я любила его многие годы, как и он любил меня. Тебе сложно это принять, я понимаю, но у тебя уже нет выбора.

Невольно бросаю взгляд на ее живот, к которому она с нежностью прикасается. Она сказала, что у меня будет сестра, но я никак не могу свыкнуться с этой мыслью. Никак. Я все ещё ничего не понял, это произошло слишком неожиданно.

Я вспоминаю то время, когда она была беременна Никитой, помню как она сказала, что больше не хочет детей. И вот, очень скоро у нее будет дочь и ребёнка необходимо принять, ведь эта крошка ни в чем не виновата.

Виноваты родители, которые не смогли сдержать своих пороков и разрушили свои семьи.

– Я не хочу их видеть: ни твоего избранника, ни его доченьку.

Ее тем более. Я вычеркнул эту дрянь из своей жизни, увы, не из мыслей. Она преследовала меня все время после нашей последней встречи, когда она отвергла мои чувства и выбрала другого.

Я совершил непоправимую глупость, накинувшись на того, кого она любит, навешал на себя проблем и чувство вины.

Опозорился перед своим дедом, который даже хотел лишить меня всего и я говорю даже не о деньгах, а о доверии, об уважении, я пал в его глазах.

Да меня от самого себя тошнило. Это же надо было из-за бабы потерять голову и совершить такой мерзкий поступок. Ударить того, кто этого не ожидал и был беспомощен, добивал ударами, совершенно не думая. Сорвался. В тот вечер у меня совсем голову снесло.

Я не хотел уезжать, хотел остаться с ней и бороться дальше, но родственники меня забрали, охладили мой пыл, а друзья поддержали в тяжелое время.

Я ничего не видел перед глазами, кроме неё, ничего! Совсем кукушкой поехал, за это стыдно до сих пор. Какую дичь я творил последующие полгода знают только близкие.

Бухло, суки и клубы каждый божий день. Я не считал дни, забил на все и всех, ненавидел каждого, даже тех, кто старался мне помочь.

Юлиан меня спас, вовремя подъехав к клубу, где меня, обсаженного в хлам всякой дрянью, мутузила толпа. Увёз к себе, запер дома и не выпускал, пока мои мозги не встали на место; демонстрировал мне видеоотчет, который собрали друзья из разных мест. Ох, что я там творю.

Стыдно и мерзко стало от себя.

– А что Яночка тебе сделала? – спрашивает мама, вырывая меня из тяжелых воспоминаний.

Она сделала меня слабаком, только и всего. Надо же было ей снова вернутся в мою жизнь, когда я только начал от неё отходить, видимо, судьба решила добить меня окончательно, проверить на прочность, словно того дерьма было мало.

И с кем она? С тем сопляком.

Я был уверен, что у них ничего не получится, но мои надежды не оправдались. Теперь все стало еще хуже, ведь мы учимся в одном месте и я буду видеть их счастливые лица постоянно.

Ее, единственную девушку, к которой у меня вспыхнули чувства и его, пацана, которому я поломал жизнь своей ревностной выходкой. Двойное комбо!

– Это все неважно, – отмахиваюсь.

Собираюсь уйти, закрыться в себе, но мама берет меня за локоть, останавливает.

– Как твои капризы и ревность? Я сказала, на следующей неделе мы устраиваем праздник в честь нашей малышки, ты должен прийти. Если не явишься, то считай, что ты наплевал на свою семью.

Сжимаю зубы и, ничего не сказав, ухожу, только на улице позволяю себе громко выругаться. Иду к своей машине, сажусь, поворачиваю голову, натыкаясь на глубокий, обеспокоенный, кареглазый взгляд.

– Дай сигарету, – не прощу, приказываю.

Соня, недолго думая, достает пачку и протягивает ее мне, достаю одну и кручу между пальцами, долго ее рассматриваю.

Я не курю уже два года, ни одной за все это время. Специально бросил эту вредную привычку, хотелось избавиться так же, как и от Янки.

Бросил легкую атлетику к херам и уже за первые полгода быстро потерял форму, пошёл в спортзал тягать гантели, – мне это зашло, в качалке мозг отключается, особенно, когда погружён в активные тренировки.

Пообещал себе, что не вернусь в то состояние, но желание курить стало все сильнее, прямо, как желание поцеловать Савушкину сегодня, схватить за волосы и наказать, покусать, чтобы она морщила свой мелкий носик от боли, чтобы выбить из неё ее новый сучливый образ.

Изменилась, да. Набрала вес где это было необходимо, убрала косоглазие, на которое, впрочем, мне было все равно. Отрастила длинные пакли и покрасила их в более темный цвет, от чего ее большие голубые глаза стали сиять ещё ярче, ещё глубже, еще привлекательнее.

Поменяла гардероб. Раньше она носила более спортивную, мешковатую одежду, теперь стала выглядеть элегантно и совсем не пошло, хотя разрез на ее рубашке так и притягивал мой взгляд. В общем, похорошела моя бывшая.

Выкидываю сигарету, даже не подкурив, не буду я из-за неё себя травить. Не достойна она этого.

– Не скажешь, что случилось? – спрашивает обеспокоенно.

– Не твоего ума дело.

Завожу мотор и выезжаю из двора, нервно постукиваю пальцем по рулю, но все же решаю откинуть желание вдавить педаль газа в пол. Сонька будет визжать, как ненормальная.

– Это ты так злишься из-за мамы и ее нового мужа?

Закатываю глаза. Неужели она тоже собралась лезть в мою гнилую душонку и разузнавать, что в ней происходит?

– Сонь, говори куда тебя везти, – отвечаю ей раздраженно.

Вот же привязалась и не отделаешься. Какого хера до сих пор с ней общаюсь? Дура-дурой. Только внешность нормальная, а мозг словно отсутствует.

Ещё жалею о том, что в тот период снова с ней спал несколько раз, черт попутал, не иначе. Зато с ней я делал что хотел и она не возмущалась, не ныла, как все эти гламурные сучки, с которыми нужно понежнее.

Сонька все вытерпела, хотя я помню, как ей было не приятно трахаться с таким пьяным и невменяемым парнем, каким я тогда был. Ее даже не задевало, что я называл ее своей шлюшкой. Я был кретином с разбитым сердцем, вел себя, как сопливый подросток.

– Я с тобой в клуб, – надувается она и я бросаю на нее предупреждающий взгляд, даю понять, что лучше не навязываться. – Ладно-ладно, я просто хочу напиться, мой нынешний, теперь уже бывший, изменил мне с моей же подругой!

Я даже не знаю как зовут этого парня, потому что их у нее слишком много и меняются они, как по щелчку пальцев.