Илона Шикова - Ловелас для брюнетки

– Настена… – начинаю я канючить, однако получаю лишь категоричный ответ:

– С беременными спорить нельзя! Можешь даже выпить, я разрешаю.

Прыскаю от смеха, но все равно отказываюсь от алкоголя – нет вообще никакого желания что-либо пить или праздновать. Ужин, сытый желудок, а потом душ и сон – это программа максимум на ближайшие два часа.

– Кстати, – начинаю, когда ужин в самом разгаре. – Ко мне сегодня Валевский приперся на работу. Вот интересно, какая падла его ко мне послала?

Настя смотрит на меня, а потом медленно переводит взгляд на своего мужа. Точнее, мы это делаем одновременно, так как я начинаю понимать, откуда дует ветер.

– А чего это сразу «падла»? – как ни в чем не бывало произносит Захар и поднимает обе брови в немом изумлении. – Между прочим, я просто хотел помочь другу.

– Помочь, значит, хотел, – повторяю за ним слова, растягивая буквы и начиная закипать внутри. – Гончаров, я тебя придушу, – шиплю как змея, не отводя взгляда от своего собеседника. И тут внезапная мысль бьет мне в голову, и я немного остываю. – Погоди, – хмурюсь, наблюдая, как он расплывается в кривой улыбке, видимо, понимая, что сейчас на его голову свалится кара небесная в виде теперь уже моего гнева. – Ты отправил Валевского ко мне, не сказав, что именно я, – делаю паузу, глядя, как парень и дальше продолжает скалиться, – директор фирмы?

– Я просто прикольнулся! – прыскает Захар со смеху вместе с Настей.

Весело им, ты посмотри! И про разбитую машину, как я понимаю, они напрочь забыли!

– Я сейчас тоже прикольнусь и откручу тебе голову, – ворчу в ответ, однако не успеваю больше сказать ни слова, как у Гончарова звонит телефон.

Как же не вовремя неизвестный абонент прервал нашу «милую» беседу. Однако, как только Захар поднимает трубку и произносит единственное слово «Да», из динамика раздается грозный ор Валевского:

– Гончаров, я тебя придушу!

Вот сейчас еще один кирпич свалится на голову бедного Захара. Хоть в чём-то мы с павлином солидарны – даже фразами одинаковыми начали разговаривать.

Чур, я Гончарова душу первой, а ты, «мистер великолепие», становись в очередь!

– Я тоже рад тебя слышать, Рома, – усмехается Захар и подмигивает нам с Настеной.

Она, кстати, прыскает со смеху, слыша и грозный рев Валевского, и наблюдая за моим пылающим от возмущения лицом, однако именно ей я прощаю столь раздражающее сейчас меня веселье. Беременным надо побольше положительных эмоций – раз мое фырканье и крики павлина доставляют ей радость, то я готова еще пару нелицеприятных фраз высказать в его адрес и послушать, что он придумает в ответ.

Хотя, что он умного и нормального может придумать? Разве что…

– Ты же знал, что эта курица там директором работает, – продолжает вопить Валевский, прерывая мои рассуждения на тему его скромной персоны.

Кто? Я курица? Ах, ты… Да я за это тебе такую райскую жизнь устрою – будешь вспоминать и вздрагивать при малейшем шорохе! Прямо бесит до посинения и позеленения, от чего я закипаю еще больше.

– Передай ему, – излишне громко говорю улыбающемуся Захару, чтобы некоторые сволочи на другом конце прекрасно услышали мою гневную тираду, – что за «курицу» ответит.

– Не понял, – в трубке раздается удивленный голос Валевского. – Она что, рядом?

– Ага, – смеется Захар, ничуть не впечатляясь моим гневом. – И передает тебе пламенный привет, Ромаха.

Секундная пауза, а после Захар резко отодвигает руку в сторону вместе с телефоном и морщится, так как из динамика раздается истошный вопль раненого вепря:

– Гончаров! – хотя, нет, он не вопит, и даже не орет. В моем лексиконе не находится слова, чтобы описать этот громогласный рёв, который слышат, наверное, даже соседи через стенку. – Ты своей смертью точно не умрешь!

Все прыскают со смеху, кроме меня – что-то не тянет меня на веселье, даже несмотря на то, что Валевский попал в столь щекотливое положение.

И после этого он еще хочет от меня какой-то помощи?

– Пожалей Настену, – продолжает ржать Гончаров, правда, моя кислая физиономия его все-таки впечатляет, и он, извинившись, выходит из кухни.

Слава Богу, а то очередного ора Валевского я просто не выдержу! Вроде и нет его поблизости, а все равно он рядом – то в кабинете два часа назад, то в моих дурацких мыслях, а теперь еще и по телефону. Хоть на край света от него беги!

– Чего ты так взъелась на Рому? – Настена, как обычно, поражает меня своей наивностью и добротой.

– Потому что он, – я намерено делаю паузу, округляя глаза и глядя прямо на свою любимую подружку, – напыщенный павлин! – заканчиваю с довольным видом, после чего засовываю в рот кусок мяса, прогоняя непрошенные мысли и решая не расстраиваться из-за какого-то идиота, который возомнил себя пупом Земли.

– По-моему, ты ошибаешься насчет него, – Настя продолжает вещать своим спокойным тоном, вызывая лишь ехидную и кривую ухмылку на моем лице.

– Птичка, ты меня иногда поражаешь, – фыркаю, снова засовывая кусок мяса в рот. – Нельзя же быть настолько доброй. Вот скажи, что в нем хорошего? Но только так, чтобы я впечатлилась.

– Он верный друг, милый парень, очень веселый и позитивный, – она, как ни в чем не бывало, произносит слова одно за другим, как скороговорку, а у меня рука с вилкой застывает в воздухе, а дар речи на несколько секунд пропадает напрочь.

Мы точно говорим сейчас об одном и том же человеке? Валевский – милый и позитивный парень? Насчет друга спорить не буду, я с ним дружбу не водила, но того, что видела, мне хватило с головой, чтобы понять – он самый наглый, дерзкий, циничный и беспардонный тип из всех, кого я знаю.

Хотя он может прикинуться душкой, когда хочет затащить девушку в постель, но на общее положение вещей это не влияет. Плавали, знаем, каким он бывает милым. Иногда. Редко.

Ох, как же он меня достал за сегодняшний день!

– А еще он очень ответственный, честный, справедливый и… – Гончаров заходит на кухню, заканчивая пламенную речь моей супруги, от чего я только сглатываю невидимый комок в горле. – И друг хороший.

– Ты повторяешься, – только и могу произнести в ответ на столь откровенные заявления.

Надо же, я, оказывается, слепая – такое счастье не заметила и проворонила. Может, в монастырь податься с горя? Хотя, нет, повременю с рясой, ведь мне ещё этому павлину нужно перья выдернуть за «курицу».

Придется ему в следующий раз более доходчиво объяснить, как он заблуждается в своих убеждениях. А если не умничать, то…какой он все-таки павлин!

– Кстати, ты чего на него взъелась? – Захар садится на свое место, обращаясь ко мне.

– Вы сговорились, что ли? – я по очереди перевожу глаза с одной симпатичной физиономии на другу, поражаясь их наивности. – В нем ответственности и доброты кот наплакал! – подбираю самое безобидное сравнение, хотя после воплей Валевского и «курицы» (прямо бесит неимоверно!) в мой адрес можно было высказаться и похлеще.