Кэти Келли - Мужчины свои и чужие

– Присмотри за кроликом, – попросила она Луизу. – Я позову Анджи.

Она вошла в операционную – и остановилась как вко­панная. Там стоял Дуг, удерживая на смотровом столе дрожащего и скулящего Джаспера. Дуг выглядел неприбранным, волосы растрепались, одет для прогулок с собаками. И еще – у него был усталый вид. «Слишком много секса», – мрачно решила Лиони.

– Что случилось с Джаспером? – сразу же спросила она. Узнав дружеский голос, Джаспер слабо вильнул роскошным хвостом.

– Лапу повредил. Один коготь вырван прямо с мясом. – Анджи готовилась обезболить лапу.

– Бедный ты мой, – Лиони погладила собаку по голове. Джаспер и так выл от боли, но взвыл еще громче, когда Анджи приблизилась к нему. От нее пахло специфически, а Лиони знала, что собаки этот запах ненавидят.

– Там тебя просят к телефону, – сказала она. – Миссис Маккарти, насчет кошки. Срочно.

– Хорошо. Я мигом вернусь. Анджи вышла из комнаты.

–Почему ты меня избегаешь? – тихо спросил Дуг.

Лиони не могла себя заставить взглянуть на него. Она на­клонилась к Джасперу, который перестал выть, но глазами умолял ее увести его из этого ужасного места.

– Вовсе я тебя не избегаю, – резко сказала она. – Я за­нята, у меня свои дела, у тебя – свои.

– Нет у меня никаких своих дел, – ответил Дуг. – Мне тоскливо и одиноко. Никто не вваливается ко мне в любое время, не заставляет пить витамины и не вытаскивает на све­жий воздух из студии. Никто не приглашает к ужину и не кормит домашней лазаньей. Не с кем посмеяться и погово­рить.

Лиони вдруг почувствовала, что ей стало нечем дышать. Она медленно выдохнула и неуверенно спросила:

– А как же Кайтлин? Любовь всей твоей жизни верну­лась, а тебе нужна скучная старая соседка, чтобы сварить кофе и поболтать? У тебя есть для этого настоящая принцесса.

Он не успел ответить, как в комнату вошла Анджи. Джас­пер снова заскулил.

– Уж простите, – сказала она, уставившись на внезапно побледневшую Лиони.

– Мне надо идти, – заявила Лиони и выбежала из ком­наты.

Несколько минут она пряталась в туалете, ждала, когда пройдет желание заплакать. Потом вернулась в приемную.

Она как раз относила кролика в клетку, когда появилась Анджи с Дугом и Джаспером. Собака радостно пыхтела, удерживая на весу искусно забинтованную лапу.

– Вам сюда нельзя! – крикнула Лиони. – Джасперу уже лучше, вы можете ехать домой.

Анджи взяла у Дуга поводок, а он подошел вплотную к Лиони, она даже почувствовала запах краски.

– Ты можешь починить ему лапу, – сказал Дуг, – но ты не можешь починить мое сердце.

Все сестры внимательно наблюдали за ними. Даже жи­вотные заинтересовались. Быть свидетелем человеческой драмы всегда интересно.

– Дуг, о чем ты? – спросила Лиони, отчаянно пытаясь держать себя в руках.

– О тебе, я говорю о тебе. Ты две недели меня избегаешь. Не зовешь меня гулять, не приходишь в студию попить кофе.

– Но не здесь же об этом говорить! – воскликнула она.

– Ты не хочешь говорить со мной дома, пришлось прий­ти сюда.

– И ты поранил беднягу Джаспера, чтобы поговорить со мной? – возмутилась она.

– Нет, он просто знал, что я в отчаянии, и пришел с про­гулки, хромая. Так что это была жертва с его стороны.

«Господи, он даже в такой момент способен шутить!» – мелькнуло в голове Лиони.

– Ни разу еще не встречал человека, способного на столь скоропалительные выводы, – заметил Дуг.

– Что правда, то правда, – поддержала его Луиза.

У Лиони аж дух захватило от такой несправедливости.

– Ты была уверена, что у немецкой овчарки сломана нога, хотя ничего подобного рентген не показал, – добавила Луиза.

– Это не скоропалительный вывод, а опасение худшего, чтобы сразу принять правильное решение. Я просто предпо­читаю перестраховаться, – заявила Лиони.

– Ну, вот ты и перестраховалась, когда увидела меня с Кайтлин, – мягко сказал Дуг. – Я не смог отвезти тебя в аэропорт, поскольку вынужден был утешать ее. Она хотела вернуться ко мне и начать все сначала, а я сказал, что об этом не может быть и речи. Потому что я влюблен в другую жен­щину.

Лиони почувствовала, как по щекам текут слезы. Дуг протянул руку и привлек ее к себе.

– Я тебя люблю. Если уж пришлось признаваться при свидетелях, пожалуйста, я готов. Может, это даже к лучшему: иначе ты ведь и не поверишь. – Он повысил голос: – Я, Дуг Манделл, безумно влюблен в Лиони Делани, мать троих детей, большую и ласковую женщину, любительницу скоро­палительных выводов!

Все принялись аплодировать, а животные, которые не на­ходились под наркозом, залаяли, замяукали и захлопали крыльями.

– Правда? – тихо спросила Лиони, прислоняясь к нему. – Правда. Я всю неделю пытался поговорить с тобой, и если бы не Эбби, я бы так ничего и не сказал, потому что думал бы, что ты влюблена в этого негодяя Хью.

– Эбби?

– У нас с ней заговор. Если бы Джаспер так кстати не повредил себе лапу, я бы приехал вечером и утащил тебя на несколько дней в какое-нибудь романтическое место. А Эбби обещала присмотреть за моими собаками. Я решил, что надо действовать силой, раз ты отказываешься даже говорить со мной.

– Убью Эбби, маленькая негодяйка, – возмутилась Лио­ни. – Могла бы мне сказать.

– Какой же тогда смысл в заговоре? – усмехнулся Дуг. – Так ты поедешь со мной?

Лиони соскребла пятно краски с его рубашки и потрепа­ла за бороду.

– Да, и с удовольствием. Медсестры даже вздохнули от зависти.

– Мы не должны их разочаровывать, – заметил Дуг с лу­кавой искоркой в глазах. – По-моему, нашей аудитории не хватает поцелуя под занавес.

И он поцеловал ее так страстно, что Лиони пришлось уцепиться за шкаф с медикаментами, чтобы не упасть.

Эмма слушала шестичасовые новости по установленному в кухне радио и одновременно резала горячую куриную груд­ку на маленькие кусочки. Затем положила на тарелку боль­шую ложку картофельного пюре. У нее была приготовлена подливка для отца, но она знала, что предлагать ее матери будет ошибкой. Совершенно непостижимым образом Анна-Мари приходила в неистовство во время еды только в тех случаях, когда ей предлагалось что-то, от чего могли остаться пятна. Если еда была бесцветной, она послушно ела пласт­массовой вилкой или позволяла себя кормить. Но когда Эмма как-то дала ей томатный соус, она швырнула свою вилку через всю комнату и так забрызгала стены и мебель, что они стали напоминать предметы искусства в стиле мо – дерн. Эмма часто думала, что кормить мать – все равно, что кормить ребенка, только очень большого размера и порой на удивление сильного.

– Мам! – позвала она, ставя тарелку на кухонный стол рядом с чашкой чуть теплого чая. – Мам, ужин готов!

Мать не появилась, и Эмма оправилась ее искать. Нашла она ее в столовой, где Анна-Мари энергично пыталась от­крыть дверь на патио. Это с некоторых пор стало ее люби­мым занятием после бессмысленной беготни по дому. Вы­браться она не могла по той простой причине, что все двери были теперь Надежно заперты. Три месяца назад она исчезла ночью, но, к счастью, была обнаружена соседями в своем па­лисаднике. Она беспомощно стояла перед их домом и плака­ла. С той поры Эмма настояла, чтобы все двери и окна всегда были заперты.