Елена Тимохина - Вата

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована иллюстрация:

© Atlas Studio / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

– Ну что, дружище, завтра наконец биг дей. Как ощущения?

Так непривычно было слышать в трубке знакомый голос лучшего друга, что Марк не сразу понял вообще, кто ему звонит и про какой биг дей говорит. Он финально пробежал глазами письмо, наверное, сотое, написанное им за последние три дня, нажал «отправить» и закрыл крышку своего макбука.

– Не поверишь, не успел еще подумать об этом, все последние три дня в таком аврале по работе, что, кажется, даже не спал, – устало выдохнув, Марк прошел на кухню, налил себе сока и только сейчас выглянул в окно.

Снаружи уже не было солнца, сумерки едва-едва накрыли засыпающий город, воздух стоял неподвижно, и даже отдаленный, никогда не прекращающийся шум магистралей не казался сейчас неприятным.

Он прислонился лбом к холодному стеклу окна, в полной мере осознав наконец, что этот вечер – канун его свадьбы.

– Ложись сейчас, а то завтра силы тебе могут понадобиться, – засмеялся Стас в трубку.

– Эх, можно было бы сейчас лечь спать и проснуться уже в собственном послезавтра. Ты же знаешь, что я терпеть не могу все эти светские тусовки, особенно с собой в главной роли. Все эти люди будут постоянно досаждать, поздравлять, что-то говорить, брр-р-р-р-р… – брезгливо повел плечами Марк. – И почему Яне так отчаянно всего этого хочется? Уехали бы сразу, и все.

– Ну кто знает, Марк, а вдруг день выйдет таким, что ты ни за что не согласишься вычеркнуть его из своей жизни, может, даже втянешься в какой-то момент, – продолжал подтрунивать Стас.

– Не думаю, вероятность этого стремится от крайне малой к ничтожной. Радует только то, что мне без проблем удалось вырваться из дома сюда.

Марк с удовольствием посмотрел вокруг. Он реально был рад тому, что канун свадьбы они решили провести порознь, ведь в последние месяцы ему так редко удавалось пожить в этой своей любимой квартире. Здесь все было так, как ему нравилось: просторная кухня, оборудованная всеми мыслимыми и немыслимыми гаджетами, – он обожает готовить, любит красивую посуду, прозрачные стеклянные бокалы, стальные оттенки в интерьере. Неприлично огромная спальня и целая гардеробная, где можно удобно разместить, рассортировать по цветам свою одежду (еще одна его большая страсть). А самое главное – здесь нет лишних, чужих вещей, и все стоит четко на своих местах, потому что кроме него в этом пространстве никто не живет.

Внезапный звонок в дверь отвлек его. Что за незваные гости? Друзья не рискнули бы беспокоить в ночь перед завтрашним торжеством. Его окружение вообще сейчас вело себя странно: все сторонились его, замерли с внимательным напряжением, словно застыли с рукой около рта, ожидая кульминации фильма. Всем своим видом друзья будто бросали ему вызов: «Ну давай же, неужели ты реально сделаешь это?» Их вежливо-сочувственные взгляды, что он ловил на себе последние годы, теперь сменились удивленно-недоверчивыми. Как же это бесит, бесит!

– Ну вот, только гостей на ночь глядя мне не хватало, – недовольно пробурчал Марк. – Стас, повиси, пожалуйста, сейчас посмотрю, кто там.

Лениво перебирая в голове возможных визитеров, он не находил ни одного, кого хотелось бы видеть. Усталым движением руки распахнул тяжелую металлическую дверь. «Может, просто ошиблись квартирой?», – умоляюще думал он, меньше всего на свете он был настроен сейчас вести натянутые беседы. И вообще говорить. Он так устал от всей этой суматохи последних недель, от огромного количества свалившейся работы, которую надо было обязательно доделать перед долгим отпуском, от тонких, едва уловимых, намеков и взглядов приятелей, все еще не желавших поверить в окончательное наступление его новой жизни.

– Ну привет, что ли?

Он сначала услышал этот голос. Голос, не изменившийся ни на йоту, а затем различил ее всю. Сделал шаг назад, чтобы дать себе возможность поверить своим глазам. «Я перезвоню», – глухо проговорил он в трубку и машинально сунул телефон в карман, ни на секунду не отрывая взгляда от ее лица. Он не видел ее три года, три года и пять месяцев (зачем это он помнит?) – он не видел ее вечность. Она словно явилась из чьей-то чужой прошлой жизни. Как будто не его жизни. Прошла минута, две, три, а он все неподвижно стоял, смотрел на игравшую на ее губах застенчиво-приветливую улыбку, робкий блеск ее темно-карих глаз, и крепко сжимал вдруг ставшую такой необходимой ручку двери.

– Вижу, квартирой я не ошиблась, – она закашлялась, выводя его из ступора: не хотела провести остаток жизни на лестничной клетке. А на самом деле не могла больше выносить этот пристальный взгляд его серых глаз. Взгляд, который проникал в нее так глубоко, что по телу бежали мурашки. Взгляд, которого она так сильно боялась и по которому так невыносимо соскучилась.

– Ах да, проходи, – моргнув и очнувшись, проговорил он и пропустил девушку внутрь. Потом с удвоенной тщательностью принялся закрывать дверь и, когда все возможности по защелкиванию щеколд и кручению колесиков были исчерпаны, обернулся, мгновенно попав в ловушку ее прекрасной улыбки.

Несколько секунд они стояли молча. За прошедшие три года он представлял и репетировал этот момент десятки, сотни, тысячи раз. Первым делом он скажет ей о своих чувствах, нет, сначала извинится за то, как они тогда расстались, или откроет, наконец, всю правду о том последнем их вечере. Забей, говорить ничего не надо, просто сразу поцеловать ее. Но сейчас ничего из этого не приходило ему в голову, он не мог пошевелиться, найти хоть слово. Думал, что так бывает только в кино.

– Я попала под дождь, не могу ли воспользоваться твоим гостеприимством? – в конце концов, спросила гостья, кажется, тоже с трудом выбравшись из собственного липкого бессилия.

Больше всего на свете ей нужно было убежать из одного пространства с ним. Да и Марк только и ждал какой-нибудь подобной просьбы и тут же ухватился за нее, как за лекарство от неловких разговоров.

– Конечно, – ответил он.

Проводил ее в ванную, показал систему управления водой, внимательно оглядел все полотенца, прежде чем выбрать для нее подходящее, и даже подал ей изящные сланцы. В его квартире хранился целый арсенал полезных «женских штучек» на случай внезапных гостей. Как складно, однако, получалось рассказывать про воду, ванну и полотенца.

– Угощу тебя чаем, раз ты промокла. Не откажешься? – спросил он, закончив хлопотливую беготню.

– Естественно. И уж если можно быть совсем наглой, то и от сухой рубашки тоже не откажусь, у меня нет с собой другой одежды, – мягко улыбнувшись и глядя на него бархатными карими глазами, ответила она.