Вероника Карпенко - Четверостишие

Снег хрустел под ногами, лип мокрыми комьями к подошвам ботинок. Янка бодро шагала с покупкой в руках. Это был новый фен, с целой кучей профессиональных «примочек». Близилась их годовщина. Подумать только, три года прошло! Сюрпризы Лёшка делать так и не научился.

– Детка, ни в чем себе не отказывай, – говорил он, вынимая из кармана банкноты. Получалось эффектно!

Янка, пересчитав, возвращала ему одну треть:

– Кэшбек, – поясняла она.

Жить вместе оказалось не так уж и трудно. Лёшка искренне поддержал её увлечение прическами. «Салон красоты для женщин, где мужчин не бывает», – радовался он. Ведь Янка порядком наследила на прежней работе. Замутила с женатым шефом, после чего пришлось переводиться в другой отдел. Так как его прежняя фаворитка чуть не сжила её со свету. Там было много чего. И Лёшка все помнил! Тогда они еще только дружили, и Янка делилась своими «победами»…

Он был дома. Его ботинки – то, что она увидела сразу, клацнув выключателем. Но кроме них, на мокром линолеуме стояла еще одна пара. Янка прошла, аккуратно поставила фен в уголок и прислушалась. Со стороны кухни доносилось два голоса. Лёшки высоковатый и… Другой! С хрипотцой, как будто насквозь прокуренный.

Они вразнобой рассмеялись и Янка вздохнула. Друзья частенько навещали их. Но обычно такие визиты согласовывались заранее. Меньше всего ей хотелось сейчас с кем-то общаться. А больше всего хотелось опробовать новый фен! Слова о друге детства затерялись на просторах девичьей памяти. И, войдя на кухню, она вежливо поздоровалась:

– Здрасте!

Парни умолкли и секунду оба смотрели на нее. Этой короткой секунды Яне хватило, чтобы понять – перед ней сидит Юрка. Тот самый! Он изменился, но мальчишка из прошлого так отчетливо проступил сквозь мужские черты. Тот же наглый изгиб брови. Как будто сейчас что-то скажет. Что-то малоприятное. Например, обзовёт соплячкой!

Что он и делал, как правило, если Янка умудрялась оказаться у него на пути. Всего лишь три года разницы тогда, в детстве, ощущались как десять. И Янка боялась дерзить в открытую. Но, отойдя на достаточное расстояние, кидала: «Говнюк!» ему в спину. И бросалась бежать. Он так ни разу её не догнал. А ей, возможно, хотелось, чтобы он попытался.

В тот вечер она, нарядная после школьной дискотеки, застряла между этажами. Демонстрировать предкам свой красный нос не хотелось. А после рыданий тот сильно распух. В седьмом классе Яна впервые влюбилась. И впервые разочаровалась в мужчинах. Когда избранник предпочёл ей блондинку. Она как раз оплакивала сей грустный факт, когда на лестничном пролёте, нарушая уединение, появился Юрка. Он стремительно приближался, напевая что-то под нос. И Янка сразу поняла, куда он держит путь!

Этажом выше жила Светка, чьи двери вечно обивали ухажеры. «Этажом выше», – подумала Янка, понимая, что столкновения не избежать. Она уже вытерла слезы, когда из-за перил появилась его вихрастая голова. Надеясь, что он не различит её в полутьме, Янка вжалась в ступеньку. Но Юрка её заметил:

– Эй, козявка!

Она упорно молчала.

– Я к тебе обращаюсь! – повысил он голос, чем спровоцировал новую порцию слёз. Янка отвернулась и шмыгнула носом. Надеясь еще, что он уйдёт.

– Чё, ноешь? – вместо этого он наклонился. – Эй! – повторил Юрка и тронул её за плечо.

– Отвали, – глухо отозвалась Янка. Тогда он присел рядом с ней на ступеньку.

– Кто обидел? – голос его посерьёзнел.

Янка шмыгнула носом. Было очень обидно и больно знать, что тебе на глазах у всех предпочли кого-то другого. А ведь она так старалась! Надевала дурацкое платье и колготы, которые терпеть не могла. Он ей улыбнулся. Она танцевала под быстрый трек, ощущая его интерес. А потом, когда песня сменилась, он пригласил не ёё. Отказав двум кавалерам, Янка сидела, наблюдая из первого ряда, как парень её мечты танцует с другой.

– Я уродина! – эти слова вырвались сами. Словно Янка хотела себя наказать.

– Да… нормальная ты, – после секундного замешательства, прозвучало по правую руку. Юрка ткнул её в плечо:

– Эй?

– Отвали! – повторила она, продолжая рыдать. Ведь он не сказал: «ты красивая». «Ты нормальная» – это не комплимент, а утешение. И довольно сомнительное.

– Глянь сюда! Слышь? – Юрка сполз со ступеньки и теперь сидел на корточках прямо напротив неё.

Янка удивленно подняла на него свое зареванное лицо. В полутьме вечерних сумерек светились белки его глаз. Они становились все ближе и ближе. Пока ошеломленная происходящим, Янка не ощутила прикосновение его губ к своим.

Поцелуй был таким мимолетным. Скорее короткий дружеский чмок. Но в момент касания время замедлилось! И Янка запомнила всё – привкус мятной жвачки у него на губах. И пальцы, приподнявшие её подбородок.

– Ты красотка! – он подмигнул и поднялся. Не успела Янка ответить что-либо, как Юрка ушел, также вприпрыжку. Напоследок взъерошив ей волосы…

Тогда в детстве разница в три года ощущалась, за десять. Сейчас же, они были ровесниками!

– Прошу прощения, – сказал Юра. – Я без приглашения к вам.

– Как без приглашения? – принялся возражать Лёшка.

Яна окинула взглядом стол. Посиделки были в разгаре. На полу валялась пустая коробка из-под пиццы, а ножку стола подпирали две опустевшие пивные бутылки.

– Да, ничего, – сказала она, отогревая озябшие руки. Дома было тепло. И тело её под свитером стало горячим. Захотелось раздеться. – Я пойду переоденусь!

– Возвращайся скорее! – попросил её Лешка.

Через стену их голоса звучали приглушенно. Янка взглянула на пижаму, разложенную на постели. И хотела достать из шкафа другую. Затем она оценила свое отражение и решила вовсе не выходить. На голове было чёрти что! Исправив ситуацию на скорую руку, она замерла у двери. «Что за глупая паника?», – с удивлением думала Янка. Она расправила плечи, придала лицу выражение томной безмятежности и, покинула свое укрытие.

Ребята сидели за столом. В руке у каждого было по новой пивной бутылке. "Один серый, другой Белый" – пришла на ум строчка из детского стихотворения. Их маленькая кухня была слишком тесной для троих. Янка застыла, размышляя, куда притулиться. Выбор был невелик: остаться стоять, или занять пустующий табурет.

– Какая по счету? – уточнила она, садясь между ними. И вдруг ощущая давно позабытую детскую трусость. Желание броситься наутёк, крикнув через плечо: «Говнюки!». Или что-то похуже.

– Бдит, – усмехнулся Лешка. В присутствии Юрки он и сам как будто изменился. И хотя от того полноватого чудика, каким он был в детстве, не осталось следа, Янке померещилось, что она его видит.

Ребята многозначительно переглянулись.

– Я притащил! Ну, чтоб не с пустыми руками, – повинился Юрка, опустив на ладони свое темноволосую голову.