Марика Крамор - Нестандартная ситуация

– Колесникова-то? Конечно! Кто ж его не знает, знаменитого на весь город ресторатора! Он же нам всю кухню организовывал! Оборудование, блюда, способы подачи, базы закупа, даже поваров посоветовал. И отдельное ресторанное меню для караоке-зала… это все по его специальному проекту, – Леся ответила таким же эмоциональным шепотом.

Я первый раз об этом услышала! Вот это да.

– Серьезно?

– Послушай, Кира. Он мужчина строгий, жесткий. С ним очень тяжело общаться. Я тебя умоляю, только не груби ему, пожалуйста!

– Да я и не собиралась…

– Это пока. Поверь, после пяти минут разговора ты изменишь свое мнение в противоположную сторону. И еще. Дай знать, когда все успокоится. Буду ждать! – и протянула пакет с моими белыми кроссовками, в которых я приехала на работу.

– Хорошо, – слова администратора поставили меня в совершеннейший тупик. С трудом согнувшись пополам, стянула свои сверкающие «копыта» и надела спортивную обувь. Ка-а-аайф!

Мужчина занял водительское сиденье, затем тронулся и немного резко выехал на дорогу. Вот теперь мы остались наедине.

– Скоро приедем к врачу. Не волнуйся.

Вячеслав был сосредоточен, управлял автомобилем уверенно, резкость его движений испарилась.

– Да я, в общем-то… – фраза оборвалась на середине. Сдерживая бессильный стон, прикрыла глаза.

Черт! Моя сумка! Сумка, в которой лежали деньги и телефон, не говоря о ключах от квартиры! Осталась в «Логове». Теперь я без его помощи даже такси не вызову. И еще в голову пробралась одна неприятная мысль… Надеюсь, он меня к бесплатному врачу в городскую травматологию вез? Ага, без документов…

– Что такое? – вдруг спросил Вячеслав, бросив на меня короткий взгляд. Неужели все мысли отражены на лице?

– Моя сумка с личными вещами и документами осталась на работе.

– Значит, заберем на обратном пути, не проблема.

– Вам это, скорее всего, будет неудобно.

– Только давай выводы не к месту делать перестанем, ладно? Меня за веревочки никто не дергает. Если я забрал тебя из клуба и везу в клинику, где ты пройдешь полное обследование, значит, мне так самому удобно.

Капец у него характер! Не перестаю удивляться. Вот, значит, о чем предупреждала Леся. В таком случае я, пожалуй, помолчу. Как-нибудь перетерплю эту ночь и в дальнейшем постараюсь в подобные ситуации не попадать. Только теперь мне совершенно не понятно… А чем я расплачиваться буду?

– Вячеслав Александрович, – я покосилась на своего спасителя, на вид ему немного перевалило за тридцать. Солидный такой. Грозный. Думаю, подобное обращение вполне уместно. – Деньги тоже в сумке остались. Мы же в обычный городской травмпункт едем?

Его ответ, как обычно, показался излишне резким:

– Нет.

С этими словами боль как будто усилилась.

– Но мне нечем будет расплачиваться.

– Пока ты со мной о финансовых вопросах можешь не задумываться.

Ээ-эмм… Он сейчас о чем? Как-то уж слишком двусмысленно прозвучала эта фраза. И, кроме того. Я же намеревалась молчать.

Отвернулась от вечно нахмуренного мужчины. Наблюдала в окно, как мелькали огни ночного города, а в голове, раз за разом, прокручивалась одна и та же фраза. «Пока ты со мной…». Неоднозначное выражение. Зачем он вообще ввязался в драку и сидит весь такой надутый?

Хотя, если бы на его месте был Толя, он, скорее всего, поступил бы так же. На худой конец, в такси меня посадил. Мой нынешний директор – один из самых надежных людей, которые встречались на моем жизненном пути.

Окинула себя быстрым взглядом. Тряпочка, льнущая к телу, конечно, больше открывает взгляду, нежели скрывает. Ничего предосудительного в таком достаточно откровенном наряде нет, я ведь не на светское мероприятие с красной ковровой дорожкой заявилась. Но от этих мыслей стало только хуже. Ощутила себя крайне неуютно.

Если выражаться точнее, почувствовала себя обычной дешевкой (хотя на мой наряд вкупе с бельем и специализированной обувью ценник-то был ого-го!) рядом с мужчиной, чьи наручные часы одной чрезвычайно известной фирмы стоят столько денег, сколько я зарабатываю минимум за пять месяцев, а то и полгода, горбатясь без выходных. И это при условии, что тратиться я не буду совсем ни на что. Про его брендовые шмотки молчу (уж в чем-в чем, а в этом я отлично разбираюсь), и, тем более, про машину. Почему-то изнутри грызло непонятное, разъедающее душу чувство, что, сколько бы я ни бегала от состоятельных гостей клуба, в этот раз я влипла по-настоящему.

С новым поворотом нервы натянулись еще больше. Очень сложно понять собственные эмоции. Я чувствовала кожей, как с каждым оставшимся позади километром моя жизнь неуловимо менялась. Все это жгло изнутри. Напряжение вместе с непрекращающейся болью в копчике скоро достигнет своего пика.

– Кира, не бойся, если меня не доводить – я не кусаюсь.

Ушам своим не поверила! Вот это брутал! От скромности точно не помрет человек.

– Спасибо, это очень обнадеживает.

Искоса взглянула на него, но тут же повернулась и глупо уставилась на мужчину, уверенно выворачивающего руль.

Он улыбается! На этом грозном, всегда серьезном и сосредоточенном лице появилась такая обворожительная улыбка, которая наверняка бьет в самое сердце каждую представительницу женского пола. И, кажется, я не стала исключением.

– Наверное, наше знакомство состоялось не в самой адекватной атмосфере. Ни в первый раз. Ни во второй. Предлагаю попробовать снова, – и он, как ни в чем не бывало, протянул мне свою правую руку, ладонью вверх. – Слава.

Я не очень понимала эти штучки, когда отпускают руль, отвлекаются и прочее. Но обвинить его в невнимательности и беспечности мог бы, пожалуй, только очень глупый человек.

Слава. Ушло целых… несколько секунд на осознание. Колесников Вячеслав Александрович, несомненно, больше говорит о нем, как о человеке. А Слава… удивительно, а ведь его и вправду так кто-то называет.

И все же, если потянуть время еще больше, я могу показаться невежливой. Поэтому, не задумываясь, вложила свою руку в дружелюбно протянутую шершавую ладонь, чувствуя необыкновенное тепло при соприкосновении.

– Кира.

Его губы опять расплылись в улыбке.

– Чрезвычайно рад знакомству. Ты невероятно привлекательная девушка, Кира. Рядом с тобой я чувствую себя злой волосатой гориллой.

Такое замечание просто не способно оставить равнодушной. И, конечно же, теперь я сижу и широко улыбаюсь, практически не замечая боли.

– Сколько лет твоей дочери?

– Два с половиной, – голос мой смягчился, как бывает всегда, когда я говорю о своем маленьком сокровище.

– А отец…?

Искренняя, беззаботная улыбка вмиг сползла с моего лица, уступив место настороженному, осунувшемуся выражению.