Мария Зайцева - Кошка, живущая на крыше

Витенька был огромным, особенно по сравнению с моей небольшой студией. Сидел на полу, гоняя радостную Бусю от одной руки до другой, позволяя ей покусывать, рыча, пальцы, и складывалось ощущение, что моя квартирка была ему слегка узковата в плечах. Словно на полу у меня резвится, сдерживая ленивую силу, какой-то очень большой зверь, из разряда кошачьих. Двигается плавно, перекатываются мускулы под футболкой, поблескивают довольно и голодно глаза, которые за счет цвета футболки приобрели отчетливый синий оттенок… И что-то я опять на него засмотрелась, не вовремя, некстати!

Я нахмурилась, возвращаясь в нарезке. Не буду я думать о том, что это такое происходит. Потому что ничего не происходит.

Ровным счетом ничего!

И наблюдаю я за ним исключительно потому, что за Бусю опасаюсь. Такой здоровенный… Обидит мне щенка. Заиграет.

Да, дело только в этом, конечно же в этом.

И живот у меня сводит тоже только от опасения. И руки подрагивают именно поэтому. И смотрю я на его крепкий затылок исключительно со страхом. Да. Исключительно.

Задумавшись, я упустила момент, когда Витенька перестал играть с Бусей и подошел ко мне.

Встал за спиной и потянулся к баклажанам. А я, вначале вздрогнув от неожиданности, затем буквально задохнулась от злости. Вот ведь наглые какие дети пошли! Совсем края потеряли! Я резко шлепнула по заребущей лапище, развернулась, собираясь высказать все, что думаю о таком поведении, и внезапно оказалась очень близко в нему, буквально уткнувшись носом в ямочку между ключицами. Не удержалась и глубоко вдохнула запах крепкого молодого тела, перемешанный с дезодорантом и средством для бритья. Отчего-то эта смесь так дала мне по мозгам, что я сама потянулась к нему, чтоб вдохнуть еще разок, посильнее.

Витенька, гаденыш, стоял, не шевелясь, одной рукой опираясь на стол рядом со мной, чуть наклоняясь вперед, словно предоставляя мне больший плацдарм для обнюхивания.

Я облизнула губы, еле сдерживаясь, чтоб не попробовать эту вкусно пахнущую кожу, не впиться в нее зубами, задрала подбородок. И поняла, что, если в ближайшую же секунду не решу вопрос, то пропаду. И хорошо, что Витеньке есть восемнадцать, хоть за совращение не примут. Потому что соседский гад смотрел на меня вообще не по-детски. Очень даже понимающе смотрел, жестко, обволакивающе. Его тяжелый взгляд буквально придавил меня к полу, лишая всякой воли и любого желания ее проявлять. Хотелось закрыть глаза и потянуться к нему. Самой. Обхватить руками эти широкие плечи, с наслаждением исследуя каждую выпуклую мышцу, каждую вену на руках. Облизать эту вкусную кожу, прикусить манящую нижнюю губу…

Господи, ну почему этот мальчик такой сексуальный!

И тут меня в очередной раз стукнуло по голове! Мальчик! Это всего лишь мальчишка! Глупый, еще не понимающий толком своей притягательности! А я… Я просто извращенка!

Я подняла руки и вместо того, чтоб обнять его, как, наверно, он ожидал, изучая границы дозволенного и своей сексапильности, оттолкнула в сторону, прорычав:

– Не лезь руками! Не готово еще ничего!

После чего вывернулась из его лап и спешно пошла в комнату, проверить, как там Буся.

– Да ладно тебе, теть… – дурашливо заныл он, прихватив со стола помидорку и смачно сунув ее в рот. – Так пахнет… Давай пока баклажаны сожрем, а потом мясо, а?

Я взяла на руки собаку, потискала ее, повернувшись к нему спиной и пытаясь успокоиться. Слава Богу, он либо не понял ничего, либо просто не обратил внимания, с легкостью отпустив ситуацию.

Конечно, с произошедшим никак не вязался его тяжелый, понимающий взгляд, но, может, мне показалось?

– Баклажаны вообще мои, – огрызнулась я, не оборачиваясь, чувствуя себя очень неловко. Все время казалось, что он по-прежнему смотрит на меня так, как там, у стола. А обернуться и проверить догадку боялась. – Не примазывайся.

– Да ладно, теть, не мелочись, – примирительно сказал он и по-хозяйски достал тарелки и вилки.

Я обернулась, не в силах терпеть такую наглость, опять пошлепала губами, ощущая себя не кошкой, а какой-то глупой рыбкой, и молча пошла к столу. А то так глазом моргнуть не успеешь, как все мои баклажаны сожрет, проглот мелкий.

В итоге мы очень даже мирно пообедали сначала баклажанами, а затем и отбивными с салатом. Физиономия моего соседа с увеличивающимся количеством съеденного становилась все довольнее и умильнее, да и я немного расслабилась и решила, что то, что произошло совсем недавно, просто небольшое наваждение, глупость. И хорошо, что я не поддалась этой глупости, и не натворила дел. Вот бы по-идиотски выглядела! Это же кошмар какой-то!

Да и как вообще можно было увлечься этим вот… Ребенком?

Витенька сидел напротив, блаженно прихлебывая чай, и имея вид совершенно довольный и придурковатый.

– Слышь, теть! А пошли вечером в кино сходим, а? – огорошил меня Витенька.

Я от нежиданности резко хлебнула чаю и закашлялась.

– Эй, ты чего? – он обеспокоенно подскочил ко мне и легко постучал по спине. – Не, если не хочешь в кино, пошли в театр… Или в оперу. Или на балет. Я просто не в курсе, как твое поколение развлекается…

Мой кашель как рукой сняло от вновь накатившей злости.

Ах ты ж! Гад малолетний! Мое поколение, значит…

Я встала, молча собрала остаток мяса в тарелку, сунула Витеньке в руки, и указала на дверь. Картинно. Пальцем.

– Да ладно тебе, – покорно топая на выход, продолжал бубнить гаденыш, – я же не в курсе, вот честно… Ну пошли в клуб… Со мной тебя фейс-контроль пропустит…

Я с трудом удержалась, чтоб не добавить пинка в зад для ускорения, притопнула ногой, подгоняя, и с грохотом закрыла дверь, вся кипя от негодования.

Мелкая скотина! Неблагодарная! И что это на меня такое нашло сегодня, что я вообще прониклась… Подумала… Допустила мысль…

– Теть! – донеслось из-за стены, – а вкусно получилось! Давай я завтра еще мяса принесу, а?

– Пошел к черту! – рявкнула я, кидая уже привычную ко всему жестяную тарелку в стену.

– Истеричка. – Пробубнил сосед.

И через секунду пол в квартире сотряс мощный бас Металлики.

Я вздохнула, уже успокаиваясь от привычных звуков. Ну вот, никакого перемирия. А все из-за чего? А все из-за неспособности некоторых держать язык за зубами. И явного длительного отсутствия личной жизни у других, из-за чего они чуть не бросились на шею совершенно неподходящему парню.

И если с языком длинным я ничего поделать не могу(и нечего даже фантазировать на эту тему, извращенка!), то с другой стороной конфликтующей стороны я уж что-то решу.

А значит что?

А значит, надо искать решение вопроса.

Работалось мне под Металлику славно. Образы получались яркие, интересные, Вадим Петрович должен быть доволен. А вот интересно, что все-таки там за друг такой, от которого у мамуленьки рукотрясение и словонедержание? Ужасно любопытно!