Галина Милоградская - Прости, я тебя проиграл

– Прекращать что, Максим Эдуардович? Разговаривать? Вы любите, когда молчат? Тогда, конечно, я буду молчать. Сказали бы сразу, что любите тишину, я бы не надрывала голосовые…

Кресло с грохотом отъехало от стола, заставив умолкнуть. Кажется, перегнула палку. Ну, сам виноват. Хотел услужливую рабыню: получите, распишитесь. Обогнув стол, Макс грозно навис надо мной, тяжело дыша. А я невольно подумала, как сильно он отличался от Вадима, даже в гневе. Тот казался растрёпанной шавкой, скалящей зубы. Этот – тигром, бьющим хвостом.

– Чего ты добиваешься? – выдохнул он, и я невольно уставилась на его губы. Интересно, как он целуется? Истеричная мысль промчалась в голове и скрылась.

– Ясности, – бросила ему в лицо. – Ясности в наших отношениях. Я не знаю, чего и когда от тебя ждать. Жить в постоянном напряжении сложно. Я работаю на тебя, тут всё понятно. Но где и как будет заканчиваться грань этой работы и начинаться следующая?

Завораживающе тёмный взгляд всё ещё удерживал в своём плену. Чёртов гипнотизёр, у меня даже дыхание перехватило! Губы вдруг изогнулись в хищной улыбке, и моё сердце подскочило к горлу, забилось где-то между ключиц. Широкие ладони легли на мои бёдра, Макс подтянул меня к себе и с силой смял ягодицы. Я не чувствовала его возбуждения, зато отчётливо ощущала азарт, бурлящий под собственной кожей.

– А может, я хочу, чтобы ты была постоянно напряжена, – прошептал он. Опять этот голос, да что со мной сегодня не так?!

– Это жестоко, – шепнула в ответ, невольно облизнула пересохшие губы.

– Знаю, – чарующая улыбка приблизила меня к инфаркту. – Ты не надела трусики? – Макс приподнял бровь, снова проведя по моим ягодицам широко раскрытыми ладонями.

– Нет. Зато надела чулки, – мурлыкнула я и ловко вывернулась из его объятий. Не хватало ещё стечь под его ноги растаявшим мороженым. – Рабочий день в самом разгаре, Максим Эдуардович, – отчитала его строго, разгладила невидимые складки на юбке.

– Задержись после работы. – А голос-то охрип! Ха, теперь я знаю, как укрощать этого зверя, хотя бы ненадолго. Мелкая, а победа.

– Вы оплатите мне внеурочные? – я приподняла бровь. Он скрипнул зубами и качнул головой, указывая на дверь.

– Так я знала. – Печальный вздох заставил Макса стиснуть кулаки. – Боги, я работаю с тираном!

Я закатила глаза и поспешила юркнуть за дверь, тихо хихикая. Наткнулась на удивленный взгляд Светы, шедшей по коридору, и зашла в свой кабинет. Мы же всё-таки друзья по универу, да? Друзья имеют право на некоторые вольности, вот пусть все так и думают.

И почему я раньше не работала? Это же так интересно! Общаться с другими людьми: не с теми, кто играет роль друзей, не с приятелями мужа – с обычными людьми, словно из другого мира. К обеду я знала почти всех, на кухне даже весело болтала с парой администраторов, которые поделились бутербродами. Об этом, кстати, я тоже не подумала: оказывается, с собой можно брать еду из дома. Или, как мне рассказали, просто заказать на весь офис пиццу и роллы. Раньше я думала, что такое бывает только в фильмах и чувствовала себя сейчас инопланетянином. Или ребёнком, впервые попавшим в магазин сладостей. Не знаю, что привлекло во мне сотрудников, может, искренний щенячий восторг в глазах… Но они заглядывали в кабинет весь день под разными предлогами. К вечеру даже начала гудеть голова, и всё равно я была счастлива. Как подумаю, что надо возвращаться домой…

Как подумаю, что впереди ещё «сверхурочные» с Максом… А ведь работа здорово отвлекала, я совсем забыла об этом. Как обухом по голове – всё это ширма, прикрытие моего рабства. Зачем Макс вообще дал мне видимость нормальной жизни? Чтобы было больнее возвращаться в реальность? Я слышала его голос: громкий, требовательный. Он долго и смачно с кем-то ругался, а потом, хлопнув дверью, прошёл мимо моего кабинета и уехал. Я от души пожелала до завтра не видеть, но небеса явно решили, что и так подарили мне слишком много приятного на сегодня. Макс вернулся, хлопнув дверью, потом промчалась Света с кофе, и стало тихо.

Когда офис окончательно опустел, оттягивать дальше стало некуда. Глубоко вздохнув, я разгладила юбку на бёдрах, постучала и, не дождавшись ответа, вошла в его кабинет. Заметила Макса не сразу: он сидел в кресле, развернувшись спиной к столу. Из-за высокой кожаной спинки виднелась только его макушка. Вид из окна, конечно, открывался потрясающий: лента реки, рассыпающиеся огни Москвы, которая никогда не спит, а над головой – тёмное небо.

– Макс? – тихо позвала я, почему-то на носочках подходя к нему. Он молчал. Улыбка сама собой расплылась на лице: этот великий и ужасный тиран спал, приоткрыв рот. Наконец я получила возможность беспрепятственно его рассмотреть. Красивый. Ну правда же красивый, что отпираться? Острые скулы, твёрдая линия челюсти, губы – не пухлые, но и не тонкие, в самый раз. Густые ресницы, прямые, но длинные. Снова мелькнула мысль: неужели это я сделала его таким жестким? Неужели мой отказ запустил цепочку перемен? Тихо вздохнув, я облокотилась о стол рядом с креслом и стала смотреть в окно. Приказа уходить не было, посижу тут с ним хотя бы часок. Если не проснётся, поеду домой, Дима наверняка ждёт внизу.

При мысли о доме стало больно. Я была привязана к нашей квартире, отлично помню, как мы её выбирали. Вадим пытался угодить, прислушивался к моим советам, да и вообще всегда был мужем из тех, что называют «нормальный». Не курит, не бьёт, пьёт в меру, да ещё и подарками задаривает. Хорош собой, обаятелен. Помню, девчонки на курсе так завидовали, когда он приезжал за мной на своем ярко-зелёном двухместном корвете. Хоть я и не росла в нищете, такое внимание очень льстило. Дурочка. Просто самовлюблённая дурочка, вот кем я была. И как Макс смог влюбиться? Покосившись на него, я снова вздохнула: наверное, он один был со мной искренним. И любил тоже – искренне.

Словно услышав мои мысли, он пошевелился, нахмурился и медленно открыл глаза. С силой потёр их, а потом заметил меня. Сонная пелена моментально пропала. Макс выпрямился и резко спросил:

– Давно ты здесь?

– Все ушли, – я пожала плечами. – А ты сказал, что у меня сверхурочные.

– Так не терпится отработать? – после сна голос звучал с лёгкой хрипотцой, которая невероятно шла ему. Только в глазах ни капли тепла, ни тени прежнего Макса. Наверное, всему виной воспоминания, в которые я так легкомысленно погрузилась, но вдруг стало горько. Ему я теперь тоже не нужна. Только как вещь. Если не ему, то кому тогда вообще? Нужна ли хоть кому в этом мире? Эти мысли отрезвили, как пощечина. Размечталась о чём-то, ну правда – дурочка.

– У нас контракт.

– Контракт, – поморщился Макс. Поднялся, возвышаясь надо мной. – Снимай юбку, раз пришла.